Подполковник полиции Максим Тараненко три недели назад приступил к исполнению обязанностей начальника экспертно-криминалистического центра Калининградского УМВД. До этого он работал в Волгоградской области. Подполковник Тараненко рассказал "Клопс", почему хороший криминалист должен иметь развитый охотничий инстинкт и какие чувства испытывают эксперты, когда дактилоскопируют пойманных с их помощью преступников.
— Как вы относитесь к идее обязательной дактилоскопии для всех граждан?
— Категорически положительно отношусь. Я вообще положительно отношусь к созданию баз учёта, которые не наносят физического и морального вреда гражданам. Это и дактилоскопия, и ДНК, и многое другое. Сегодня, к сожалению, на обязательный учёт ставятся только определённые категории граждан. Это все те, кто носит погоны, а также обвиняемые и осуждённые, ну и так далее.
— Если бы появились обязательные для всех учёты, насколько это снизило бы уровень преступности в России? В процентном соотношении? Хотя бы примерно?
— Не рискну называть проценты даже примерно. Человек понимает, что его, совершившего преступление, могут идентифицировать, задержать и осудить, боязнь наказания — очень мощный сдерживающий фактор. На прошлой неделе в Калининграде было раскрыто несколько серийных краж, в том числе и велосипедов. Все кражи раскрыты "по пальцам рук". Как вы думаете, это может остановить других? Конечно, может. Другое дело, что не на сто процентов.
— Если всё так просто: создадим новые, обязательные для всех базы учёта — резко снизим уровень преступности, то…
— …то почему это до сих пор не сделано? Законодательством это пока не предусмотрено.
— Но ведь есть паспорта, в которых есть обязательные и строго индивидуальные данные — например, фотографии.
— Об этом и речь. Ничего страшного в таких базах учёта нет. У нас огромная часть населения уже дактилоскопирована и проходит по разным базам учёта — военные, например. У них есть и дактокарты, и базы ДНК. Я как сотрудник полиции есть в этих базах. Мне это не мешает жить. Никак не мешает. Но когда мы начинаем говорить обо всём населении России, то сразу возникают разговоры, что это нарушит права граждан.
А теперь давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны. Сколько у нас людей без вести теряется? Например, пожилых, потерявших память? Мы могли бы их идентифицировать и вернуть в семью. Или идентифицировать обнаруженное тело и позволить близким похоронить родного человека.
— Можно ли подделать отпечатки пальцев из картотеки Калининградского УВД? Или образцы ДНК из базы данных?
— Информация хранится в электронном виде, и она никак не поможет "нарисовать" на месте преступления потожировые выделения, "подделать" слюну. Про "пальцы" я слышал фантастическую историю, что можно создать рельеф при помощи силиконовых материалов. Это только разговоры. А про ДНК даже и разговоров не слышал. Я надеюсь, что рано или поздно мы придём к обязательным базам учёта.
— А можно совершить преступление и не оставить никаких следов?
— Теоретически возможно всё. Практически — нет, нельзя. След — это физическое отображение одного объекта на поверхности другого. Если нет следов пальцев, обуви, ДНК и ещё чего-то, то обязательно что-то видели соседи или случайный прохожий. След есть всегда. Упавший с головы волосок, микрочастицы кожи, микроволокна одежды. Я недавно общался с представителями структур, разрабатывающими новые ДНК-технологии. Уже сейчас активно идёт работа над созданием технологии, позволяющей по образцу ДНК определить и внешность человека. Представляете? То есть по найденному на месте преступления волоску можно будет не только определить, что это волосок задержанного подозреваемого, но и буквально нарисовать его портрет.
— Вам приходилось встречаться с теми, кто был задержан, арестован или осуждён благодаря вашему исследованию?
— Да, конечно. Вы не представляете, какое удовольствие при этом испытываешь. Колоссальное удовольствие. Мне кажется, что у нормального сотрудника полиции должен быть развит охотничий инстинкт. Преступники убегают, мы догоняем. Это всегда борьба, всегда противостояние, в котором один побеждает другого. Когда задерживают преступника по следам, которые ты обнаружил и профессионально изъял с места преступления, тебе приходится его потом дактилоскопировать для экспертизы. И в этот момент ты понимаешь, что помог задержать убийцу. Это непередаваемые ощущения. Ты понимаешь, что этого негодяя поймал ты. Гордость, счастье, если хотите. Буря положительных эмоций.
— Вы помните своё первое дело?
— Первый выезд никогда не забывается. Дикая история в Волгоградской области. Женщина шла пешком на дачу, её остановили несколько подростков, избили жестоко, бросили на обочине умирать. К вечеру она пришла в себя, поняла, что не дойдёт, вернулась на остановку общественного транспорта. Сидит, плачет. К ней подходит уже другой молодой человек, спрашивает, что случилось. Она рассказывает: избили, проломили голову. Он сказал, что сейчас поможет, пошёл за машиной. Вернулся с компанией молодых людей. Они надругались над ней. Преступников нашли.
А ещё были теракты в Волгограде в декабре 2013 года. Вначале взрыв на вокзале, потом в троллейбусе. Эксперты сыграли ключевую роль в раскрытии этого преступления. А так много всего было. Так много, что начинаешь верить в судьбу…
— Что вы имеете в виду?
— Иногда приезжаешь на место преступления и видишь человека, которого уж как только не избивали. Не было у него шансов выжить. А у него только палец поломан и пара царапин. А потом другой вызов: человек во сне головой о тумбочку ударился. Рана на лбу размером со спичечную головку. Но он был пьян. Не заметил. И умер от кровопотери.
Или другая история. Подростки нашли гранату, принесли её домой, начали с ней играть. Граната взорвалась. Подростки не пострадали. А вот сестра одного из них все осколки приняла на себя. И вот приезжаем мы на место. Мать погибшей девочки в соседней комнате плачет, мальчишка этот, девять лет ему. Как будет жить мать, понимая, что её родной сын убил её родную дочь? И как будет жить этот мальчишка с мыслью, что это он сам по глупости убил свою родную сестру?
— Как вы это выдерживаете?
— Я первые полгода очень эмоционально реагировал на места преступлений. Тебе же не только следы посмотреть. Эксперты — специфические люди, со временем становятся более чёрствыми, что ли. И это хорошо. Сильные эмоции на месте преступления сильно мешают работать.
— Как вы снимаете стресс?
— Я спорт люблю. Не знаю, правда или нет, но читал, что букет гормонов, выделяемый при стрессе, можно вывести физической нагрузкой. Спорт помогает почувствовать приятную усталость, расслабление. Плаваньем стараюсь заниматься. Естественно, с друзьями встречаюсь. И, конечно, семья, жена, дети. Ничего такого сверхъестественного нет, мы — как и все люди.