«Хотим спокойно работать»: дочь виновника ДТП на Киевской впервые высказалась об аварии и травле её семьи

Дочь водителя BMW, совершившего смертельное ДТП на Киевской, впервые высказалась о трагедии в беседе с журналистами «Клопс» об аварии и её последствиях. Нунэ прокомментировала вышедшую программу «Малахов», рассказала, какую сумму выплатили пострадавшим и чего сейчас хочет её семья. 

Разговор девушка начала с соболезнований маме и дедушке погибшей Полины и расплакалась. 

«Это ужасная трагедия. Я не могу найти слов, чтобы описать. Не представляю, что чувствует сейчас Виктория и её семья. 

Тяжело всем в этой ситуации. 

Мы молчали почти год и молчали бы дальше. Если бы про нашу семью не стали говорить какую-то непроверенную информацию и факты, которые не соответствуют действительности... Я хочу, чтобы у людей, которые нас судят, которые закидывают камнями, была полная картина ситуации», — пояснила девушка.

По словам Нунэ, о ДТП она узнала от московских журналистов. Девушка поясняет, что раньше семья жила в Москве и у неё там много знакомых. Вместе с другом сразу поехали на место. 

«Я была за рулём, пересела на пассажирское. Мой молодой человек повёл машину, потому что я была не в состоянии. Мы доехали до больницы, в которую его [папу] привезли. И когда мы его увидели, мы рассказали, что случилось. Он ничего не помнил, не знал. 

Его первые слова были: «Почему я не оказался на месте этого ребёнка? Лучше бы умер я».

По словам девушки, случившееся в семье не обсуждали.

«Было плохо всем. Маме скорую несколько раз вызывали. И просто опять это всё обсуждать, прокручивать. Может быть, сильные люди могли бы это делать, а мы нет».

О встречах и договорённостях с пострадавшими

«Первый раз на встречу с Викторией мы пошли вместе с мамой. Всё прошло достаточно спокойно. Мы пообщались. В конце мы обнялись. Тогда мой папа был в учреждении закрытого типа. Он просто чисто физически не мог присутствовать на этой встрече. 

На следующую встречу ходили только мои родители, после того как папа приехал. Родители сказали, что она прошла совершенно по-другому. Будто люди были настроены по-другому, не как в первый раз...

... Договорённость была только по части материальной помощи. Больше мы никак им ничем помочь не можем. О том, когда поедем на кладбище, кто как доберётся, вот такие моменты...» 

На вопрос, почему в июне Виктория начала озвучивать претензии водителю и что уладили за полгода, Нунэ поясняет: 

«Мы естественно говорили, что мы всегда на связи. И я ей также всегда говорила, что ты всегда мне можешь позвонить, мы всегда с тобой можем встретиться. Мы же никуда не пропали! Когда говорят, папа у вас убегает, бегает... Куда мы бегаем? Мы там же живём, я всегда на связи.

Это не та ситуация, где я должна человеку названивать, навязываться. Мы всегда на связи...

Не было такого, чтобы пропущенные звонки. Однажды был от неё случайно пропущенный звонок, я перезвонила. Она сказала, что позвонила случайно. Всё». 

Рассказывая о компенсации, выплаченной Виктории и её отцу, она поясняет, что у семьи особо ничего нет. Был Lexus, который сразу продали, часть суммы взяли в кредит. 

«Там такое рассказывают про мою семью. Хотела бы я, конечно, жить в таком богатстве, которое нам приписывают, но как бы... Чуть-чуть мы внесли в кредит. Остальное внесли там 300 тысяч и 200 тысяч рублей. Моя мама уже об этом говорила. 500 тысяч мы им передали...»

«Клопс»: Какую сумму компенсировали дедушке Полины?

«Дедушка... по-моему, в передаче речь шла о 10 тысячах каких-то. 

200 тысяч дедушке было предложено. Что было дальше, я не знаю. Я не знаю, передали мы эти деньги или нет. 

Насчёт извинений, конечно, я не знаю. Соболезнования папа точно принёс. Соболезнования принесли».

О бизнесе 

По данным из открытых источников, 15 января 2024 года, через два месяца после аварии, Артур закрыл ИП, которое ему принадлежало. Нунэ пояснила, с какой целью отец это сделал. 

«Он абсолютно не может работать... Мне это тоже непонятно: все сейчас знают, что нам нужно помогать материально. Мы помогаем материально потерпевшей стороне. Для чего устраивают люди травлю и не дают работать нам? Называют адреса магазинов и говорят: проходите мимо. В чём логика? Если мы останемся без куска хлеба и без вот этого единственного средства для проживания, неужели вам не понятно, что нам элементарно нечем будем помогать? 

Отец постоянно ходит показания даёт, ещё что-то. Он без машины, естественно, это каждый раз ему объяснять, как добраться, куда доехать. Человек просто уже ходит туда, как на работу». 

О покупке квартиры для Виктории

«Клопс»: Ваша мама сообщила в интервью другому изданию, что семья предложила Виктории купить квартиру. Чем закончились эти переговоры, подобрали ли для Виктории какое-то жильё?

— Сейчас говорить об этом сложно, потому что такой суммы просто нет. У меня папа не дома, он не может решать какие-то вопросы. 

Он только что-то начинает решать, только думает, как бы где копеечку заработать, папу помещают в другое учреждение. 

И люди, когда говорят, мол, вы всё тянете! Так, конечно, вы пишете петицию: здесь не могут разобраться, разберитесь там. Теперь у Малахова говорят, в Питере не могут разобраться, разберитесь у нас [в Москве]. А вы же понимаете, что передают дело — начинается всё по новой с самого начала. Мы никак не связаны с тем, что тянется это дело». 

«Клопс»: Ещё ваша мама сказала такую фразу: «Когда будет суд, когда всё назначат, тогда мы будем всё делать». Это ваша позиция? Это означает, что пока не будет решения суда, вы не будете предпринимать никаких шагов? 

— Конечно, не означает. Конечно, мы и дальше будем помогать. Я очень публичный человек, но если я не выставляю это напоказ, это не означает, что мы не делаем. Вы же понимаете: покажу, что передаём, скажут — мало. Или скажут — для чего ты это показываешь. Скажу, что встречались или ездили на кладбище, скажут — делаешь для показухи. 

Что бы мы ни делали, что бы мы ни говорили, люди всегда найдут этому свою интерпретацию». 

«Клопс»: Скажите, настолько мне известно, инспектор ПДН Ленинградского отдела полиции *** — это ваша сестра, да?

— Вот здесь не буду ничего комментировать, потому что я могу только за себя говорить и за свою семью. 

«Клопс»: Я тогда по другому задам вопрос: у вас есть родственники правоохранительных органах?

— Кровных родственников нет. 

О съёмках программы и семье

«Клопс»: Вы не могли бы рассказать о своей семье?

«...Когда приезжал журналист из Москвы, она в один момент так разозлилась! Говорит: да разве может быть, что они такие хорошие? Аж бесит. Человек походил везде, опрашивал всех и видео снимал, но даже нечего им было выложить, какую-то плохую характеристику... То что ребёнок погиб, это вообще, не передать словами!..

У нас обычная семья... Папа работал, мама домохозяйка, воспитывала нас с сестрой... В Москве мы жили в коммунальной квартире, был угол 14 квадратов. Мы вчетвером жили и было прекрасно, потому что счастье не в деньгах. 

Мы ничего такого не делали, чтобы говорили, что мы должны умереть, мы должны вас сжечь, убить и так далее. От этих угроз вернуть ребёнка?! Нет. 

«Клопс»: Вы сожалеете о собственных высказываниях, которые сделали ранее?

— Я жалею только об одном, что ничего не снимала на видео, не записывала наши встречи... Даже если бы этой расписки не было, попробуй доказать и кому что объяснить... Даже не думали в тот момент, что потом придётся кому-то это показывать... 

Нунэ возвращается к съёмкам программы и поясняет, что общалась с журналистами программы «Малахов» 15 минут, а показали только 40 секунд. 

«... Они говорят: вы будете ждать, пока мы уедем? Я говорю, конечно... Я буду приезжать к магазину, дежурить и буду вас отгонять... У меня 15-минутный ролик есть тоже. Я говорила про машины, про количество, и всё. И они всё равно в эту передачу выкладывают. Для чего?»

Нунэ отмечает, что семья не хотела высказываться, не видела в этом смысла: «из трагедии нельзя делать шоу». Сейчас девушка больше всего хочет, чтобы им дали спокойно работать, а в СМИ было минимум информации — только то, что хотят донести адвокаты и то, по согласию сторон: 

«Вот есть что-то конкретное: допустим, чем закончилось дело. И всё. 

И больше не травить душу ни им, ни нам. Дать спокойно работать. Отдавать какую-то материальную помощь той семье...

А по исходу? С чем сравнивать, как говорить, что можно было бы?.. Мы с такой ситуацией столкнулись впервые...»