Еще один крик о помощи долетел до редакции "Комсомолки" из Германии. Бывшая жительница Багратионовска Елена Бершинг (в девичестве − Шабалина) просит содействия, поскольку немецкий суд отнял у нее единственную 3-летнюю дочь.
Оказаться в Германии просто…
− Как же Леночка работала! − вспоминает мама, Надежда Борисовна. − Она трудилась в Краснознаменской районной больнице. Дневала там и ночевала. Она − отличный врач, акушер-гинеколог, незаменимый специалист. Но я все переживала за нее, ведь время идет, а с замужеством ничего не получалось, я о внуках мечтала. И однажды подруга через интернет познакомила Леночку с Берндом Бершингом, успешным немецким бизнесменом. Леночке было 39 лет, когда она дала согласие на предложение руки и сердца. И уехала моя дочь строить свою жизнь в Германию.
Брак длился недолго. 13 октября 2008 года Елена и Бернд расписались, а 15 октября 2012 года их развели. Но к моменту расставания в семье уже был ребенок − 2-летняя очаровательная Алиса.
− Моя маленькая внученька, она так привязана к маме, но немецкий суд без каких-то объяснений, уведомлений, предупреждений взял и отдал ее папе, − плачет Надежда Борисовна. − Девочка очень привязана к маме, как они будут теперь… Помогите им! Мы уже обращались в к уполномоченному по правам ребенка Калининградской области, и к Астахову (Павел Астахов, уполномоченный по правам ребенка при Президенте России. − Ред.), но чем они могут помочь, находясь в России? Но это какая-то страшная несправедливость, безысходность! Неужели ничего нельзя сделать, неужели существует только одна правда? И она заключается в том, что ребенок с немецким папой, у которого есть стабильный доход.
Ушла от боли
− Ушла я от бывшего мужа еще в апреле 2011 года, − вспоминает Елена, мы дозвонились до нее в Германию. − Поскольку не могла терпеть и физическую, и психологическую, и моральную боль, бесконечные унижения. (О том, что Бернд избивал Лену, рассказывает и ее мама. По словам Надежды Борисовны, Бернд при ней бил Лену ногами − Ред.). Всю беременность я слушала издевательства о том, что родить не смогу, потому что я старая. Сколько было ситуаций, когда я накануне родов оставалась дома одна, а жили мы тогда в глухом месте, вдали от города. Он просто садился в машину, без объяснений, и уезжал.
− После очередного рукоприкладства я позвонила в организацию, которая помогает женщинам с детьми, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, жертвам насилия, − продолжает Елена. − Эта организация прислала за мной такси. И я на руках с маленькой Алисой, в чем была, уехала из Ноебурга в Трир. В этом учреждении я провела восемь месяцев. Алиса пошла в детский сад, я начала проходить стажировку в большой клинике Трира, нам дали квартиру. Но начались суды по поводу ребенка − с кем должна находиться девочка, по скольку часов, где она будет жить.
− 3 июля суд вынес совершенно неожиданное решение для меня, − продолжает Елена. − О том, что правообладание ребенка находится у отца. Я совершенно не знала об этом решении, меня никто не уведомил об этом. Бывший муж приехал в детский сад и забрал ребенка, увез девочку к себе. На звонки он не отвечает, общаться с ребенком не дает. Думаю, что Алиса голосит там день и ночь… Он меня хотел сломать, теперь за ребенка взялся.
По словам Елены, до этого решения суда Алиса все время находилась с ней, папа встречался с дочерью на выходных.
− Мы ни разу без уважительной причины не пропускали свиданий с папой, − говорит Елена. − Все проходило хорошо. Но Алиса так кричала каждый раз: "Не отдавай меня папе", когда я, по решению суда, должна была отдать ее отцу на несколько дней.
В чем претензии немецкого суда?
− Во-первых, после ее обращения в российское консульство за советом, дескать, что делать, как вернуть ребенка, суд побоялся, что Лена вывезет девочку в Россию, − уверена мама Елены Надежда Борисовна. − Во-вторых, воспитатели детского сада, который посещает Алиса, считают, что Алиса плохо говорит по-немецки, поэтому она больше должна встречаться с отцом, чтобы слышать обращенную к ней немецкую речь как можно чаще. Ну а третья претензия в том, что Лена психически нездорова, дескать, ребенка нужно отнять у неадекватной мамаши.
− Суд в ходе заседаний инициировал психологическое обследование меня как матери, − рассказывает Елена. − Приезжал из серьезной клиники очень большой специалист, который работал со мной два дня по пять часов, задал мне порядка 680 вопросов. Он заключил, что я абсолютно здорова, никакой угрозы жизни ребенку не представляю. Но после этого заключения в суде появился еще один психолог со стороны защиты экс-супруга, которому суд разрешил также сделать свое заключение. Этот человек говорил со мной полчаса, посмотрел, как мы общаемся с Алисой, и на этом всем сделал заключение, что я − нездорвый, опасный человек, что меня нельзя оставлять с ребенком.
− Чувствуя, как все поворачивается против меня, я обратилась за помощью в российское консульство, − говорит Елена. −Адвокаты моего бывшего мужа, узнав о моем обращении, написали в суд бумагу, дескать, есть опасение вывоза ребенка за границу. И суд, повторяю, не уведомив меня о вынесении решения, сработал в пользу папы.
Что происходит сейчас
У Лены сейчас одна задача − не поддаваться на провокации, держаться стойко, без эмоций.
− В противном случае, если судья или защитники бывшего мужа увидят меня расстроенной, подавленной, их линия о моем психической неадекватности может быть серьезно подкреплена, − уверена Елена. − Хотя я несколько раз в суде говорила о том, что и психическое состояние папы также не мешает проверить, поскольку он тиран с элементами извращенца. В суде я говорила об этом, но меня никто не слушает. Говорят, мол, вот когда что-то подобное случится, тогда и будет разговор.
Сейчас Елена подала апелляцию. Ждет решений со стороны суда.
− Мои консультации с российским консульством продолжаются. Ведь Алиса, хоть и родилась в Германии, является как гражданкой Германии, так и гражданкой России, у нее двойное гражданство. Считаю, что суд вообще не берет во внимание мои доводы, суд слушает только отца Алисы. Но какое же это правосудие?
"Нам важен контакт с Еленой"
"Комсомолка" обратилась в пресс-службу уполномоченного по правам ребенка при Президенте России Павла Астахова.
− Даже то, что вы рассказываете, дает основание полагать, что история сложная, в нее нужно погружаться, в ней нужно разбираться. Поэтому ждем звонка, сообщений от Елены, нам важен контакт именно с ней, − сказала руководитель пресс-службы ведомства Ренат Авдеев.