С Валентином Николаевичем Гавриловым журналисты «СК» познакомились два года назад. С бравым ветераном связана удивительная история, мы рассказали о ней в нашей газете. Во время штурма Кёнигсберга он из танка чуть не расстрелял дом, в котором… поселится после войны и проживет в нем вплоть до сегодняшних дней!
А на днях Валентин Гаврилович опять появился на страницах «СК» – друзья поздравили его с 90-летием! Самое интересное, что возраст не помешал полковнику в отставке в феврале побывать в Москве и Волгограде на мероприятиях, приуроченных к 70-летию битвы под Сталинградом. А 7–9 апреля живущие в нашей области ветераны и их однополчане отметят 68 лет со дня штурма Кёнигсберга. Вот и появился у нас повод рассказать о войне, которую прошел Валентин Николаевич.
На войну из-за парты
…Выдержав выпускные экзамены, вчерашние школяры ульяновской школы решили прокатиться по Волге до Сталинграда. Ребята сгрудились у кассы.
– Война началась! – огорошила кассир. Дело было 22 июня 1941 г.
Уже назавтра трое одноклассников, один из них Валя Гаврилов, пошли в военкомат. Но ребят выгнали – на войну брали взрослых: школьного военрука, потом родных… Досидев дома до августа, Валя решил поступать в Первое гвардейское танковое училище, известное на весь Союз. Занятия шли на центральной площади города – там было где развернуться танкам «Клим Ворошилов» (КВ-1). К лету 1942-го Валя стал командиром танка.
...Парня зачислили во вторую танковую роту 350-го отдельного танкового батальона 159-й танковой бригады Первого танкового корпуса. И уже под Казанью 19-летнему командиру вручили новый Т-34 и назначили команду: опытных бойцов – все старше, служили не один год.
– Подхожу к танку и понимаю, что не знаю, где мое место, – смеется Валентин Николаевич. – В «КВ» было пять мест, а в 34-м – четыре. Где мое? А спросить стыдно!
Выручила смекалка: Валя попросил заряжающего подготовить ему место. «Готово», – сообщил тот и указал на сиденье сзади у пушки, слева от себя.
...В 20-х числах октября батальон отправили под Сталинград. По пути Вале Гаврилову пришлось форсировать Дон.
– В темноте саперы на лодках ставят на реке синие огни – по этой линии нам идти через реку. Мы гадаем, как это будет – река глубокая, а на ней пусто! Спрашиваем, а нам: «После узнаете!». Оказалось, на глубине 50 см от поверхности построена подводная переправа – по три бревна под каждую гусеницу танка. Немецкие самолеты с воздуха ничего не видят! А ночью для водителей танков путь на воде зажгли огнями. И мы пошли!
…Однажды разведчики доложили, что навстречу идет румынский артполк.
– Мы открыли огонь, а противник, не сделав и выстрела, убежал, бросив все. Мы есть хотим, как волки. Но запас еды в танке можно вскрыть только после трех голодных суток. А мы лишь сутки не ели. Один солдат говорит: «Пойду посмотрю», а вернувшись, кричит: «Давайте мешок, я вам сейчас такого печенья принесу!». Приносит, мы кидаемся к мешку и достаем из него большие круги, а это плоские свечи для блиндажей!
А наутро разведка доложила, что навстречу идет 20-я танковая дивизия немцев, и батальон вступил с ней в бой. Он длился пять часов, и Валентин впервые уничтожил два вражеских танка.
…Батальон шел дальше и южнее города Калач-на-Дону отрезал сталинградскую группировку противника под командованием генерала Паулюса.
Жители разбежались
...Батальон Вали Гаврилова уже вел бои в 100 км от Москвы, а потом готовился к Орловско-Курской операции. Наступали к станции города Карачев и поддерживали 11-ю гвардейскую армию во главе с генералом Баграмяном. Танкисты прошли Брянск, Гомель... Затем была подготовка к операции «Багратион» под Витебском (лето 1944-го), когда освободили Белоруссию и часть Прибалтики. К этому времени командир Гаврилов потерял в бою уже не один танк и стал помощником, а затем и начальником штаба батальона. Тем же летом войска вышли на территорию Литвы. Бои были серьезные – зверски мешала вражеская авиация.
– Мы подошли к городу Шелуте. И батальон дал мощный залп, означавший выход наших войск на границу Родины. Залп, видимо, навел страху на жителей так, что их как ветром сдуло – когда танки вошли в город, там не было ни души. А на столах кое-где осталась нетронутой еда. Не стоило нам так палить.
В Кёнигсберге шел снег
Уже в 1945-м батальон стал продвигаться по Восточной Пруссии. Бои шли ожесточенные.
– Сил у нас уже не хватало. К наступлению на Кёнигсберг у нас было три танковых батальона, а танков хватало на два! – рассказывает Валентин Николаевич. – Мы встали севернее пос. Первомайского в лесу, а второй батальон вышел к Чкаловску. Поступил приказ: наступать 5 апреля, но в тот день повалил сильный снег и опустился густой туман, артиллерия и авиация не видели, куда стрелять. Наступление перенесли, и мы впервые за всю войну не были на переднем крае. У форта № 4 (Гнейзенау) дождем развезло поля, и танки в них застряли! Форт бил по нам изо всех орудий – под сплошным огнем головы не поднять. Тогда командующий 50-й армией генерал Озеров приказал окружить и задымить форт шашками. Дым создали такой, что после немцы выходили почти слепые. Зато мы вышли на бетонную дорогу и заняли пос. Первомайский.
Уже в Кёнигсберге Валентин Гаврилов расположился на территории госпиталя для военных летчиков (сейчас госпиталь БФ на ул. Герцена), он был пуст. ...Советские танки шли по нынешним улицам Гагарина, Невского, Краснокаменной, Орудийной…
– Командир батальона послал меня на аэропорт Дэвау, где вроде немецкие генералы и офицеры ждали самолета из Германии. Я взял три танка и поехал. Вся земля в воронках, а в небе одни наши самолеты. Никто бы никуда не улетел.
Уже на обратном пути танк Гаврилова поехал в районе ул. Краснодонской.
– Вдруг в окне дома напротив мы уловили движение. Я велел выстрелить из всех орудий, а командир роты говорит: «Да сквозняк это!».
…Тот дом уцелел. А через несколько лет Валентин Николаевич, оставшись в Кёнигсберге, а затем и в Калининграде, сам в нем поселился вместе с женой Валентиной – с ней, медсестрой, Гаврилов познакомился, когда с боями шел по Белоруссии. В этой квартире супруги вырастили двоих сыновей, оба военные, и тоже, как и папа, танкисты!