Обычно Игорь Кваша отказывается от поездок и творческих встреч: времени мало, да и, несмотря на профессию, человек он не слишком публичный, не любит современных тусовок. Но в Калининград поехал: у нас никогда не был, но слышал много хорошего, да и приглашали настойчиво. Как сказал, уезжая, о решении не пожалел: прогулялся по улочкам, посетил могилу Канта, – город понравился.
На творческой встрече Кваша ужасно волновался: никак не мог начать разговор, все спрашивал – ну о чем же рассказать, что во мне интересного? А потом начал истории… и говорил три часа. А в конце даже стихи почитал.
- Игорь Владимирович, в различных интервью вы часто вспоминаете о своих родителях, о том, как много они вам дали…
- Это действительно так, удивительные были люди. Мы жили в Москве: папа – химик, мама – педагог, занималась с трудными детьми с отставанием в умственном развитии, и работу свою обожала. Я часто бывал у нее: общался с детьми, играл. Мама всегда хотела показать, что они такие же, как все, что живут в том же мире, что и абсолютно здоровые люди. А еще родители меня своеобразно воспитывали: на примерах, на собственных поступках. Никогда не били: только раз, за какую-то сильную провинность, отец отшлепал меня по попке, точнее, сделал вид – спустил штаны, положил мне на попку ладонь, а второй бил по своей же руке. Это считалось ужасным наказанием. Помню, как-то меня здорово проучили: я не ложился вовремя спать, не слушался. Тогда папа пошел на студию грамзаписи и записал пластинку с передачей про меня, где рассказывал про все шалости и т.д. А потом подстроил все так, будто эту передачу передают по радио на всю страну, и мне дали послушать. Еще папа подговорил родных и знакомых, чтобы они звонили и говорили, что слышали передачу. Словом, телефон не умолкал весь день – все рассказывали мне про эфир. Было ужасно стыдно: я закрылся в комнате, залез под одеяло и плакал. Меня сильно волновало, а может Сталин в Кремле тоже эту передачу слышал?!
Мама своим примером показывала, как нужно поступать. Во время войны она нашла целую пачку карточек на большую семью на целый месяц. Получалось, что они останутся без крошки хлеба, потому что купить даже одну буханку было невозможно- на рынке за не отдавали всю зарплату. Людям грозил голод, может и смерть от истощения, и мама решила их найти. В милицию не пошла – побоялась, что там карточки заберут себе, а нашла владельцев по фамилии. Вы не представляете, на какой грани отчаяния была эта семья, и какая их охватила радость, когда мы с мамой появились на пороге…
- Ваш отец воевал?
- Он хотел пойти добровольцем в армию, но у него, доктора наук, была бронь – ученых не брали. А потом началось ополчение, и стали забирать всех. Помню, как отец радовался, подбрасывал меня в воздух и улыбался: «Взяли!». После этого я видел папу еще один раз, когда он лежал неподалеку в госпитале, а в 43-м году его убили под Ленинградом. Мама долго это от меня скрывала, я ведь отца очень ждал. В войну столько семей разрушилось, столько людей пропало – на нашей передаче «Жди меня» родные до сих пор ищут друг друга.
- Кстати, о передаче. Вы ведете ее уже много лет, но однажды даже собирались уйти. Почему?
- Это огромный труд, и, прежде всего, моральный. К нам приходят миллионы писем, из них возникают истории. То, что вы видите по ТВ – лишь маленькая толика, остальное происходит за кадром. По статистике, каждый 15 минут находится человек. Вести трудно, потому что не умею отстраняться, все через себя пропускаю. Истории все до единой помню. Получается, что чужое горе, боль, становятся твоими. Я на эфирах часто не могу сдержать слезы – их вырезают из кадра. Так что уйти я действительно хотел, но уговорили остаться.
Это хороший проект, и телевидение в данном случае – удивительная штука, оно дает многомиллионную аудиторию и мгновенную реакцию. Например, была такая история: семья жила в Америке, разошлись, и отец выкрал 3-хлетнюю дочку. Его долго не могли найти, а потом как-то арестовали в ФРГ, посадили, но он все равно не признавался, где девочка. ФРГ, Интерпол искали – без результата, уже решили, что малышка мертва. А мать тем временем обратилась к нам, мы рассказали историю в программе, и девочка нашлась… через два часа! В поиске нам очень помогают добровольцы из разных городов и стран. Люди по всему миру заходят на наш сайт и помогают искать людей, есть даже рекордсмены – одна женщина нашли уже 650 человек.
- Сейчас вы не снимаетесь в кино, все уходит на программу?
- Нет, много играю в театре «Соременник», ставлю – недавно выпустил в свет поэтический вечер. Ну и с семьей наконец-то провожу достаточно времени, в молодости его не хватало. У меня прекрасная жена, сын с невесткой, которая нам, как дочь, и двое внуков.
- Сын не пошел по вашим стопам?
- Нет, сначала, как мать, работал врачом – очень был в этом талантлив, но детей нужно было чем-то кормить, пришлось уйти в бизнес. Долгое время маялся, не мог себя найти, но сейчас все в порядке: началось с того, что три года своими руками восстанавливал машину 37-го года. Получилось здорово, и теперь у него своя мастерская по восстановлению машин.
- Вы знали многих прекрасных актеров, дружили с ними
- К сожалению, многих уже нет с нами. Прекрасным другом и человеком был Гриша Горин. Помню, однажды я не хотел отмечать день рождение, сидел дома. Гриша все напрашивался, а я отказывал. И вот звонок в дверь: на пороге Горин, Аркаша Хайт и Андрей Миронов с женам – ввалились в квартиру в каких-то смешных костюмах, пошли к моей матери в комнату, разложили там. на полу газетки, поставили кастрюли (еду с собой принесли), и стали отмечать мой праздник с тостами «Ну, выпьем за эту сволочь!». Меня в комнату не впускали. Дружил я и с Олегом Ефремовым, познакомились, когда я еще студентом был. Уже тогда мы ночами, сидя в ресторане или в комнате у Гали Волчек – она была единственной в нашей компании, у кого была своя комната в квартире родителей, остальные ютились по коммуналкам, - мы говорили о том, что надо создавать новый театр.
Оксана Сазонова, фото Сергея Поделенко.