Накануне Дня знаний журналист "Клопс" Александр Адерихин изучал по архивным документам, как жили первые калининградские педагоги.
В немецком Кёнигсберге до 1945 года существовало торговое товарищество "Корнхаус". Судя по сохранившимся счетам, оно занималось чем-то связанным с выделкой кожи. Понятно, что после апреля 1945 года товарищество прекратило своё существование. По логике оно должно было навсегда раствориться в истории. Так оно и было бы, если бы не сотрудник советского кёнигсбергского областного отдела народного образования. Поскольку кёнигсбергскому облоно, как и другим первым советским учреждениям на прусской земле, катастрофически не хватало писчей бумаги, этот специалист придумал печатать важные документы на обратной стороне товарных счетов торгового товарищества "Корнхаус". А что, бумага-то хорошая.
20 июля 1946 года советское кёнигсбергское облоно издало свой последний приказ. Уже 30 июля 1946 года оно стало называться калининградским. Регион захлестнула кампания переименований. После областного центра стали переименовывать центры районные. Но некоторые населённые пункты ещё долго носили немецкие, труднопроизносимые для первых советских переселенцев, названия. Как и расположенные в них школы.
У мальчика нет обуви
Павел Долгачёв, первый начальник областного образования, в своём приказе от 16 ноября 1946 года подверг резкой критике работу правдинского районного отдела народного образования, "совершенно неудовлетворительно включившегося в борьбу за всеобуч". В Правдинском районе из 36 школ работали девять, они перечислены в приказе. Среди них правдинская, домнауская, клейнтиненская, гердауенская, дойтшвильтененская и бетхерстуарринская школы. Представляете, как "легко" было советским школьникам, детям первых советских переселенцев, произносить названия своих школ?
Труднопроизносимые названия были далеко не единственной проблемой, с которой столкнулись первые калининградские педагоги и их ученики. В отчётах областного отдела народного образования за 1946–1948 годы, сегодня хранящихся в Государственном архиве Калининградской области, я нашёл документ, датированный 1946 годом.
"В черняховской начальной школе №2 ученик четвёртого класса несколько дней не ходил в школу. Учительница Баранова сходила к нему на дом. Выяснилось, что у мальчика нет обуви. Тогда учитель с членом родительского комитета обратился в профсоюзную и партийную организацию с просьбой оказать помощь родителям и выделить средства на покупку обуви ребёнку. Помощь была оказана, и ребёнок вновь стал ходить в школу", — говорится в тексте.
А вот цитата из другого документа облоно, тоже датированного 1946 годом: "Из-за отсутствия одежды, обуви и питания 847 человек прекратили занятия в школах".
В ныне не существующем Большаковском районе "из-за отсутствия обуви" в школы перестало ходить 56 человек детей". Районные власти приняли неординарные меры: в район было завезено 400 пар детской обуви, которые продали исключительно родителям школьников. Посещаемость восстановилась.
- В отчёте областного отдела образования за 1947 год приводится следующая статистика: "410 человек не обучается по неуважительным причинам.
- 1. Отсутствие обуви и одежды — 292 человека;
- 2. Отдалённость от школ — 23 человека;
- 3. Работа на предприятиях — 60 человек;
- 4. Работа в колхозах — 12 человек;
- 5. Домашние работы — 16 человек".
Уже ушедший от нас Иван Яковлевич Разиньков, работавший председателем областной организации инвалидов, приехал в бывшую Восточную Пруссию в 1948 году. Тогда ему было семь. Он вспоминал:
"В школу я пошёл в девять лет. Два года не до учёбы было. Работать надо было. В школу мне не в чем было идти. Штанов не было. Штаны мне сшили из милицейской шинели. Её отец на базаре купил. Я очень хотел учиться. Тетрадей не хватало. В школе мы писали на газетах и обёрточной бумаге. Учебники — по одному на несколько человек. Книжек на всех не хватало. Мы уроки втроём делали. По одному учебнику".
Пара обуви, кусок хозяйственного мыла, бидончик керосина, пачка писчей бумаги — в те времена эти предметы имели совсем другую, абсолютно непонятную нам сегодняшним ценность. Специальным постановлением Совета министров СССР каждому педагогу, направляемому на работу в Калининградскую область, в обязательном порядке должно было выделяться, как сказано в документах, "обмундирование": пальто, костюм, бельё, обувь. И это было настоящим богатством. Богатством, за которое могли убить.
В облисполкомовском документе о выделении "обмундирования" говорится, что учителям не всегда удавалось получить причитающееся. Этот недостаток пытались компенсировать на местах. В одной из справок за 1947 год сообщается, что в Нестеровском районе на 45 учителей выдано: 22 метра сукна, 20 пар галош, четыре пары мужского белья, три женских пальто, шесть костюмов, пять полотенец и два дамских трико.
Нестеровским учителям повезло — гусевцам досталось только пять метров мануфактуры и несколько пар парусиновой обуви.
Кровать, стол, стул...
Дефицит всего и вся, в том числе и самого необходимого, породил "массовые случаи отдельных нарушений в снабжении". В послевоенной Калининградской области воровство и коррупция были нормой. Как говорят калининградские историки, мы не были исключением. Должностные лица, многие из которых были членами сталинской Коммунистической партии, воровали по всей территории послевоенного Советского Союза. И никакие сталинские лагеря их не останавливали.
Вот цитата из докладной, поступившей на начальника калининградского облоно в 1948 году: "Плохое снабжение учителей промтоварами в Озёрском районе объяснилось злоупотреблениями со стороны зав. райторготделом. Он заявил учителям и РОНО (районному отделу народного образования), что для учителей не поступили товары ширпотреба. Когда учителя обратились в облторготдел, им ответили: в январе для учителей были отпущены в Озёрский район специальные фонды товаров ширпотреба, и зав. райторготделом не только выдал эти товары учителям, но и представил облторготделу отчёт о реализации этих товаров".
В областном отчёте о материально-бытовом положении калининградских учителей приводятся позитивные примеры:
"Перед выездом в Калининградскую область учителям было продано по 5 килограмм сортовой муки, по 2 кг сахара, крупы, по два куска мыла хозяйственного". Далее в отчёте говорится: "В Советском районе все 42 человека молодых учителей получили сразу отремонтированные квартиры, а большинство из них даже некоторую обстановку — кровать, стол, стул".
Отчёт заканчивается фразой: "Областной отдел народного образования получает десятки писем от молодых учителей, в которых они рассказывают о первых днях своей жизни".
Понятно, что чиновник имел в виду первые дни жизни учителей в Калининградской области.
В этом же документе приводятся и "факты бездушного отношения к педагогам":
"В г. Балтийске 2 молодых учителя ютятся в маленькой комнате при школе, в которой нельзя поставить двух кроватей, они вынуждены спать на одной. В Нестеровском районе 4 молодых учительницы больше двух недель были без квартиры, и учительница Суслова каждый день вынуждена была искать себе ночлег".
Фактов "бездушного отношения к учителям" в этом документе перечисляется много. Например, жалобы учителей на то, что их не обеспечивают дровами и "освещением" — керосином для настольных ламп. И "почти в каждом районе были случаи, когда учителя ходили 25 километров пешком за получением хлеба".
Придумывал клички ученикам
Неудивительно, что учителей не хватало. По этой причине в некоторых школах по некоторым предметам преподавание не велось вообще. 1 ноября 1946 года начальник облоно Павел Долгачёв подписал акт "О результатах проверки работы гвардейской средней школы". В нём, в частности, говорится:
"Директор школы не занимается правильной расстановкой педагогических кадров, в результате чего преподавание истории было поручено совсем неподготовленным учителям, а преподавание физики в 8–10 классе не ведётся совсем".
В 1948 году из полесской средней школы уволили за профнепригодность преподавателя военно-физической подготовки, которая существовала во всех школах Советского Союза. Вот что написали об этом учителе в официальном отчёте:
"В полесской средней школе работает преподавателем офицер запаса Петров (имя изменено — прим. авт.), у которого культурный уровень не соответствует требованиям учителя, ученикам он давал клички, сам не мог демонстрировать физических упражнений, учащиеся выполняли их по своему усмотрению. Роль преподавателя сводилась только к производству счёта (раз, два, три и т.д.). Начинались упражнения с трудных номеров и заканчивались трудными".
Опрос учителей Калининградской области показал, что некоторые из них не знают, "кто у нас первый секретарь ОК ВКП(б)", не знают "конкретных успехов нашей Родины в экономике за 1948 год, не знают ничего о достижениях в странах народной демократии", а учительница географии одной из школ, страшно подумать, не смогла назвать имена президента Чехословакии и премьер-министра Болгарии...
Также досталось и педагогам уже тогда престижной школы №1. Они "не видели ничего зазорного в том, что учащиеся на новогоднем вечере свободно распивают пиво в присутствии преподавателей".
На этом фоне совсем ужасно выглядит нарушение, допущенное учительницей средней школы Советска. Во время своего открытого урока она... стояла не с левой, а с правой стороны доски.
И всё равно они будут
"Только не навязывай людям, жившим здесь в конце сороковых прошлого века, свои современные представления о том, что хорошо, что плохо, что смешно, а что грустно... Они жили в своём времени, по своим представлениям... Сегодня снисходительно смотреть на них с "высоты" нашего времени — неинтеллигентно", — сказал мне пожилой сотрудник Государственного архива Калининградской области, узнав, что я буду писать очередную статью из жизни "отцов-переселенцев".
Действительно, в каких бы условиях ни жили наши педагоги, они всё равно будут учить нас и наших детей. После 25-километрового марш-броска за хлебом, оставшись без дров и керосина, не получив законного "обмундирования" — они всё равно будут проверять тетради и учить правильно писать "тся" и "ться". При любом политическом режиме, в условиях экономических и всяких других кризисов. Потому что учитель — это не просто профессия. Это судьба.
С Днём знаний вас!