42-летняя калининградка несколько дней носила под сердцем умершего ребёнка, хотя регулярно посещала врача. Анастасия не доехала до роддома, а родила прямо в машине мужа на АЗС. О семейной трагедии и попытке наказать виновных «Клопс» рассказали Сергей и Анастасия.
Супруги женаты 15 лет. Настя работает в РЖД, муж — травматолог в одном из крупных медучреждений региона. В семье есть старший сын, школьник. Весной 2024-го пара узнала, что у них будет второй малыш, и с радостью ожидала пополнения.
Врач уверяла, что всё в норме
«В мае Настя встала на учёт. У неё проблемы со зрением, первый раз её кесарили, и сейчас показания не изменились. Я обратился к главврачу роддома, где должна была рожать жена, та рекомендовала специалиста в женской консультации. К ней на учёт и встала Настя. Она наблюдалась у неё всю беременность вплоть до последнего приёма, который состоялся за десять дней до родов мёртвого ребёнка», — рассказывает супруг женщины.
Настя ответственно подходила к обследованиям и своему здоровью. Самочувствие было хорошим, а анализы и все показатели, по словам доктора, в норме: «Я делала всё, что мне рекомендовала моя врач Азарцева (фамилия изменена)», — добавляет калининградка.
Шевеления стали слабее
7 октября 2024 года Настя отправилась на приём в женскую консультацию. Оказалось, что этот визит будет последним. Пациентку отвели на кардиотокографию плода: этот метод позволяет отследить сердечный ритм малыша. Исследование сделали дважды.
«На первом КТГ, которое провели около 11:00, шевеления были незначительные — так сказали медики. Второе сделали около 14:00 — на нём шевеления отсутствовали. Я сама чувствовала, что шевеления стали слабее, чем были раньше. Но акушер-гинеколог Азарцева сказала, что всё нормально, и отправила меня домой. Никаких дополнительных обследований не назначалось.
Она сказала явиться к ней на приём 21 октября, заверила, что беременность протекает нормально.
Предварительно роды были назначены на 31 октября», — вспоминает Анастасия.
Позднее в обменной карте Насти не обнаружат второе исследование КТГ, а патологоанатом сделает заключение, что на 7 октября плацента Анастасии была наполовину мёртвой, от чего страдал плод.
«Качал» мёртвую дочь
Последующие несколько дней Анастасия чувствовала себя нормально. 17 октября занималась домашними делами, вечером собиралась с подругой погулять в парке. Муж дежурил на сутках в больнице.
«К вечеру почувствовала, будто живот тянет. Прогулку и встречу с подругой отменили. Ночью было не по себе: в животе дискомфорт, будто озноб небольшой... Утром 18 октября прислушивалась к состоянию, потом поняла, что всё хуже и хуже, почувствовала потуги. Позвонила Серёже: «Кажется, я рожаю». Он говорит: «Быстро в душ и в машину». Он примчался к дому, я даже вещи не собирала. Мы поехали в роддом», — вспоминает Анастасия. На тот момент срок беременности составлял 38 недель и четыре дня.
Супруг Насти говорит, что по дороге набрал заведующую роддомом: «Мы к вам едем». В районе перекрёстка Московского и Гвардейского проспектов Настя начала рожать прямо на переднем сидении автомобиля.
«Я завернул на ближайшую заправку, обежал машину, распахнул пассажирскую дверь, принял ребёнка. Дочь не плакала, я пытался её реанимировать, начал «качать».
И я понял, что она мёртвая и умерла не во время родов, а раньше, ещё в утробе!
Я медик, поэтому сразу увидел эти признаки у малышки. Это мацерация кожных покровов — жидкость под кожей, как волдыри. Тромбоз на пуповине — она синяя. Этого не должно быть у родившегося живым малыша. Сердце не бьётся, ребёнок не дышит. Я открываю рот, смотрю глаза — зрачки не реагируют. Всё, ребёнок мёртв...» — с волнением вспоминает Сергей.
Вокруг суетились люди. Кто-то вызывал скорую, сотрудницы заправки несли пледы и воду. Неотложка приехала очень быстро, бывалые медики были в шоке.
Мужчина со скорой сказал: «Мне очень жаль». Тогда я всё поняла», — вздыхает Анастасия.
Сергей позвонил в роддом: «Ребёнок умер, всё». Ему ответили: «Соболезную». Больше с этим врачом он не общался, как и с гинекологом, что вела Настю в консультации.
Вам нужен психолог
Скорая привезла Настю в перинатальный центр. Её уже ждали. На груди женщины лежала умершая дочь.
«Я помню, меня очень быстро подняли на лифте. Все обрадовались, что человек, который делает УЗИ, на месте. Потом мне ввели наркоз, почистили, зашили. За платную палату не взяли ни копейки. Потом ничего не объясняли. Сказали только, что мне нужен психолог.
Когда выписывали через четыре дня, выдали странную справочку», — говорит Анастасия.
Сергей показывает выписку из роддома. В ней написано, что у матери «фенотипические признаки синдрома Дауна», а ребёнок родился живым.
«Понимаете, не ребёнку — жене поставили признаки синдрома Дауна! Мягко говоря, всё написано так криво, что я вообще не могу понять, как так могли заполнить медицинские документы. Ощущение такое, что хотели всех сбить с толку. По сути — больной ребёнок: да радуйтесь, что он у вас умер! Хотя я видел дочь собственными глазами и прекрасно помню — никаких признаков болезни Дауна», — возмущается Сергей.
Умер за несколько дней до родов
Вскоре родители получили результаты патологоанатомического исследования плода, где было указано, что девочка была доношенной, но с задержкой роста и развития (ЗРРП). При этом все органы целы и здоровы. Исследование также опровергло диагноз перинатального центра о синдроме Дауна.
Эксперт пишет: смерть младенца наступила не менее чем за два-пять дней до родов.
Указывает причину: «нарушение плацентарно-плодного кровообращения». Кроме того, у малышки ишемические инфаркты давностью более двух недель. Простыми словами, причиной смерти дочки стало плохое кровоснабжение плаценты. И это началось не в один день. Может, месяц или два плод недополучал питание, началась задержка развития. Все эти отклонения, включая рост, вес малыша, можно увидеть на исследованиях, которые должны были регулярно назначаться и проводиться. Как врач, я полагаю, что вся патанатомическая картина абсолютно противоречит ведению этой беременности», — рассказывает супруг Анастасии.
Сергей поясняет, что вес дочери при рождении был 2 470 граммов, хотя к этому сроку должен составлять около 3 500. При современных технологиях недобор веса выявляют на ранних этапах беременности.
Ребёнку перестало поступать питание.
При выявлении проблем с плацентой нужно было родоразрешить Настю на седьмом месяце беременности, и всё было бы нормально, не было бы таких катастрофических последствий», — поясняет собеседник «Клопс».
Посоветовали обратиться в суд
Настя и её муж считают, что уже 7 октября их малышка была в критическом состоянии. В этот день женщину должны были экстренно госпитализировать. Куда смотрела врач, не выявив эти патологии? Почему вела беременность 41-летней на тот момент женщины, не учитывая риски патологии? Почему не назначала дополнительные обследования и осмотры? На все эти вопросы несостоявшиеся родители хотели получить ответы. Они стали писать заявления в различные инстанции с просьбой разобраться и наказать виновных.
«Всё, что мы сумели добиться в минздраве, это исправления диагнозов в выписке перинатального центра, и то через несколько месяцев.
В терфонде ОМС нам сообщили, что это не в их компетенции, и посоветовали обращаться в суд.
В Росздравнадзоре пояснили, что для установления причинно-следственной связи между действиями (или бездействием) медиков и гибелью плода должна быть назначена судебно-медицинская экспертиза. Но это делается по решению суда или следственных органов», — рассказывает Сергей, показывая жалобы и ответы на них.
Откуда взялось направление?
Сергей и Анастасия кремировали дочь и развеяли её прах. В ноябре 2024-го Сергей стал изучать нормативную медицинскую документацию, связанную с ведением беременности жены. Он получил полную историю лечения супруги, зафиксированную в системе БАРС.
«Я всё это просматривал, сравнивал — что Насте назначали, исходя из её состояния, и что должны были сделать по медицинским нормативам. А когда 13 декабря я снова зашёл в БАРС, в истории ведения её беременности были данные, которых я раньше не видел.
Как мне показалось, появились дополнительные записи: исследования КТГ и УЗИ, которых не было при прошлом изучении документов. Так, сейчас в Барсе отображается, что жене доктор предложила госпитализацию 14 октября, чего на самом деле не было. Также указано, что она отказалась от госпитализации по семейным обстоятельствам. Приём на самом деле назначили лишь на 21-е. Это написано рукой Азарцевой в карте», — Сергей показывает документы.
В БАРСе впоследствии Сергей обнаружил и само направление на госпитализацию, которого раньше никто не видел. Сергей показывает и эти документы.
Анастасия подтверждает, что в день её последнего визита в консультацию 7 октября никакого разговора о госпитализации не было. Она не подписывала ни отказ от госпитализации, ни других согласий.
Направления на госпитализацию уникальны. Как появился такой документ?» — недоумевает Сергей.
Мужчина показывает документы, где указан разный вес и рост ребёнка. В одном — вес, фигурирующий в экспертизе патологоанатома, чуть больше двух кг. В другом стоит цифра на килограмм больше.
«Я не исключаю, что цифры подгоняли к клиническим рекомендациям, которые должны быть у плода при нормальной беременности», — поясняет мужчина.
Заявление передали в полицию
Как только Сергею показалось, что в медицинских документах что-то меняется, он заявил в Следственный комитет. Из районного отдела прислали ответ: мол, в действиях акушера-гинеколога Азарцевой, усматриваются признаки преступлений, предусмотренных ст. 124 УК РФ («Неоказание помощи больному»), ст. 327 УК РФ («Подделка, изготовление или оборот поддельных документов»). Однако заявление подлежит передаче в полицию по подследственности.
«В полиции материалы передали участковому... Как минимум дважды выносились отказы в возбуждении уголовного дела. Их отменила прокуратура. Ни о каких других результатах мы не знаем.
Мне кажется, в нашем деле слишком много сложностей: дорогостоящие экспертизы, медицинские непонятные термины, нужны специальные знания. Никому не хочется заниматься. В июне писали жалобу Бастрыкину, никакого ответа не получили...
Получается, после смерти пациента можно залезть в БАРС, поменять данные и никого не накажут?
А потом ещё и экспертизу будут делать по этим документам», — говорит Сергей.
Анастасия добавляет, что писала заявления в МИАЦ — Медицинский информационно-аналитический центр. Её перенаправили в БАРС, но пока оттуда ничего не ответили.
«О том, что минздрав после нашего заявления не провёл ни одной проверки и экспертизы, мы узнали только в суде», — добавляет женщина.
Что говорит адвокат
На данный момент Центральный районный суд Калининграда рассматривает гражданский иск супругов к роддому и минздраву. Как поясняет адвокат семьи Евгений Журавлёв, суд принял к рассмотрению первоначальные документы, полученные из БАРС, а также те, в которые внесены изменения.
«Мы полагаем, что вовремя не была замечена проблема с плацентой, не предприняты меры для спасения ребёнка.
Просим суд дать оценку — послужило ли причиной смерти ребёнка неправильное ведение беременности.
Мы написали заявления в правоохранительные органы по факту подделки документации, в СК лежит заявление о возбуждении уголовного дела по ч. 1 ст. 293 УК РФ («Халатность»). Полагаю, что необходимо установить все обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела. Нужно опросить лечащего врача, приобщить патологоанатомическое исследование ребёнка, исследовать медицинскую документацию, провести иные проверочные мероприятия. Следствие должно установить, вносились ли изменения в медицинскую документацию и с какой целью, откуда появилось направление на госпитализацию, и дать этому правовую оценку.
В рамках рассмотрения иска мы планируем заявить ходатайство о проведении судебно-медицинской экспертизы.
Основная цель — доказать наличие прямой причинно-следственной связи между действиями (бездействием) медперсонала и наступившими последствиями», — пояснил Евгений Журавлёв.
Редакция направила запрос в УМВД по Калининградской области.
