После двухчасового концерта на Фестивале "Джаз в филармонии", Игорь Бутман остался на сцене, чтобы раздать автографы, а когда спустился в зал для разговора, сразу же произнес:
- Мне блестяще работалось с камерным оркестром филармонии. Оркестр предварительно много репетировал и прекрасно знал материал. Надо отдать должное дирижеру и всем музыкантам. Серьезную работу проделали скрипачи. Достаточно сложная партия для скрипок была написана Виталием Соломоновым. Даже оркестр "Виртуозы Москвы" справился с ней с трудом. Камерный оркестр филармонии исполнил партию почти идеально.
У вас несколько проектов: сольный, квартет, большой оркестр. Который из них вам сейчас больше всего интересен?
Если говорить откровенно, то большой вызов - играть с джазовым оркестром. Сложность и ответственность провоцирует особый интерес. К тому же у нас очень много программ, которые исполняют замечательные музыканты. Пишет для нас в основном Николай Левиновский – аранжировщик, композитор, пианист, Виталий Соломонов – контрабасист и композитор. Играем иногда мои произведения, но я не делаю аранжировок, только руковожу процессом. К тому же оркестр один их самых совершенных организмов для джаза. С ним удобнее работать, можно делать сольные проекты, а можно устраивать джем-сейшен. Особенно интересно соревноваться с коллегами и партнерами. Кроме того, мне интересно играть с квартетом и со струнным оркестром, когда он звучит так хорошо, как сегодня.
В прошлый раз вы выступали с певицей Фантин, много ли сейчас в России талантливых молодых певцов, с которыми бы вы хотели выступать?
Фантина – певица, с которой хочется работать. Она невероятно быстро растет и развивается. Мы были на гастролях в Индии и на Дальнем Востоке и заметили, насколько вырос ее уровень, даже по сравнению с майскими выступлениями. У нее прекрасный тембр, мне очень нравится его эмоциональность. Таких певиц не очень много, но они есть. Одна из певиц, с которой нам особенно нравится работать, - Лариса Долина. Она уже давно дива, прекрасно зарекомендовала себя на джаз- и поп-сцене.
Хороших мужских голосов сейчас чуть меньше. Симпатичный молодой человек, начиная петь быстро забывает про джаз и идет в популярную музыку. Например, Алексей Чумаков или Александр Панайотов начинали с джаза, но не продолжили движение в этом направлении.
Есть мнение, что джазовым музыкантам сегодня не просто найти работу...
Музыкантов сегодня не так много, нам не хватает талантливых барабанщиков, контрабасистов, пианистов. Талантливые люди находят себе работу. Не все могут попасть в оркестр Лундстерма или Игоря Бутмана, потому что состав их ограничен. Но многие молодые музыканты создают свои оркестры, например, есть талантливый оркестр молодого Петра Востокова. Я придерживаюсь позитивной точки зрения относительно джаза.
В своем недавнем интервью вы выразили точку зрения, что Москва может стать джазовой столицей, если бизнес начнет вкладывать в культуру деньги. Но джаз никогда не считался российской музыкой...
Существует определенный стереотип, что если джаз, то обязательно Америка и афроамериканцы. Но подумайте только о том, что многие вещи пришли к нам с Запада или Востока, но стали эталонными в российском исполнении. Например, балет или хоккей.
Мы научились играть джаз и делаем это лучше, чем многие американцы. Сегодня надо преследовать высокохудожественные цели. Для этого у нас есть техника и знания. В Советском Союзе не было учебников и пластинок, но были очень талантливые люди-одиночки, они могли играть днем в ресторане, а по вечерам джаз на кухне.
Вы долгое время провели в Америке, насколько сильно этот опыт повлиял на ваше музыкальное восприятие?
Это был прекрасный опыт во всех смыслах: музыкальном, эмоциональном, бытовом. Мы очень много общались с американскими музыкантами. Когда я приехал, то увидел хорошие и плохие стороны. Многие музыканты играли намного хуже, чем я предполагал. Для нас американец был выдающийся джазовым музыкантом, по определению. Помню в письме своему учителю Давиду Голощекину написал: "Тут никто так не свингует, как вы". В Америке я осознал, что Давид - один из лучших музыкантов в мире. Ко многим музыкантам поменялось мое отношения. У меня были сомнения, и в Америке они подтвердились. Я многому научился, особенно профессии музыкального менеджера. Музыканту всегда надо говорить о своей музыке, привлекать людей. Но в Америке это приобрело другие масштабы.