Впервые отрывистые два слога «бобо» для меня произнесла знакомая, описывающая свою новую жизнь во французской столице: «Я работаю у странных бобо: в гостиной у них стоит диван третьей республики, дети ходят в самый престижный колледж Франции, и при этом я встречаю их в фан-зоне на концерте Depeche Mode». Люди, одинаково ценящие хороший заработок и бунтарство, с некоторых пор на Западе называют бобо, то есть богемная буржуазия. Принципиальное отличие новой элиты от старой — совмещение бунтарства с образованием, элитизма с демократией, финансовой состоятельности с творчеством.
Ценно в книге Брукса не столько жизнеописание новой элиты, сколько социологическое исследование американской культуры 20-го века, которая в свою очередь, в условиях глобализации, повлияла на весь мир. По мнению автора, новая элита впитала в себя аристократизм у WASP*-культуры, бунтарские настроения у хиппи и способность зарабатывать - у яппи**. Этот социокультурный котел и породил современную элиту адвокатов-романистов, хирургов, разъезжающих по фермам в поисках эко-продуктов, и психологов в бижутерии ар-нуво. Бо-бо предпочитают не получать деньги по наследству, бесцеремонно взбираться по карьерной лестницы, а зарабатывать по воле обстоятельств, почти случайно, осуществляя творческую задачу.
Отношение к потреблению у бобо не менее особое. Благодаря чему они и отмежевались от прошлых элит. Богемный буржуа предпочитает тратить огромные суммы на то, что определяется как потребность, а на очевидную роскошь раскошеливаться неприлично. Например, приобрести холодильник по стоимости автомобиля вполне разумно, а вот кожаные туфли по стоимости костюма — откровенная блажь. Брукс тщательно описывает привычки новой элиты, что превращает книгу в инструкцию по применению для всех желающих освоить причуды новой элиты. Если оторваться от антропологических подробностей, то с легкостью можно проследить, как новая культура повлияла на характер потребления и бизнес. Именно бобо, запуская марки, нашли возможность объединить корпоративных воротил с экзальтированными интеллектуалами и начать использовать цитаты Берроуза для рекламы Nike. При этом намекая, что обеспеченность не должна затмевать вечные ценности.
И все бы неплохо, но после трехсот страничной анатомии бобо, очевидно, противоречие с которым они так неуклюже столкнулись, сделав себя заложниками выбора, между изобилием и добродетелью, индивидуальностью и коллективизмом. Данный феномен Дэвид Брукс не высказал прямо, но очевидно намекал, давая своему юмору пройтись по привычкам новых буржуа с лихвой.