Долгожданный Пирони

Пожалуй, это как раз тот случай, когда гора идет к Магомеду. Клаудио Пирони — архитектор с мировым именем, решил открыть свое представительство в Калининграде, выбрав в качестве официального партнера студию интерьера «Сервант». Пирони работает в Лондоне и Милане, в Москве и Дубае, Нью-Йорке и Риме. Он делает интерьеры бутиков и ресторанов, выставочных экспозиций, квартир и круизных лайнеров. Его клиенты готовы ждать год, чтобы начать сотрудничать с егостудией, и спустя годы вернуться снова, чтобы реализовать очередной проект высочай-шего уровня.
И вот этот человек сидит передо мною в небольшом офисе студии «Сервант», пьет воду из обычного стакана и крутит в руках простой карандаш. Улыбчив, доброжелателен и, на мой взгляд, совсем не похож на итальянца. Клаудио словно читает мои мысли: Я итальянец только на половину моей жизни, — говорит он, улыбаясь, — хоть мои родители — и итальянцы по происхождению, но родился и вырос я в Аргентине. В Буэнос-Айресе у меня была архитектурная студия, я занимался проектированием городских кварталов и преподавал в университете. В Италию я вернулся, когда мне было 30 лет, учиться дизайну в Институте итальянской культуры .Так я поменял страну, континент и в какой-то мере профессию — стал архитектором, который хорошо владеет дизайном внутренней среды.

Признаться честно, я удивлена видеть вас в Калининграде — небольшом городе на стыке Европы и России. Расскажите о проекте, который вы намерены здесь реализовать.

Несколько лет назад я познакомился с Анастасией Кураш , генеральным директором студии «Сервант», и в прошлом году мы приняли решение начать сотрудничество в сфере создания интерьеров для калининградских заказчиков. Настя имеет достаточный опыт в наполнении интерьеров дизайнерскими вещами, ее компания сотрудничает с ведущими фабриками Европы, и ее идея о представительстве студии Claudio Peroni& Partners в вашем городе показалась мне интересной.
Сейчас мы реализуем один из совместных  проектов — шоу-рум студии «Сервант».

В чем оригинальная идея шоу-рума? Ведь именно оригинальности ждут калининградцы от итальянского дизайнера.

Это пространство «без корней», то есть не привязанное к конкретной экспозиции. Оно самодостаточно и функционально. Сегодня в нем могут стоять одни диваны, а завтра другие, одна кухня безболезненно сменять другую, а шоу-рум всегда будет выглядеть заманчиво и привлекательно для посетителей. Шоу-рум как театр, он не привязан к конкретной пьесе. Сегодня здесь играют трагедию  Шекспира, а завтра ставят танцевальное шоу в стиле хип-хоп. Это место, где значение имеет только то, что ты видишь. И этот просмотр должен вызывать овации.
Но есть и константы — то, что всегда остается неизменным, — это входная группа (момент первой встречи клиента и студии) и зона офиса, которую можно назвать душой фирмы. В офисе можно будет увидеть вещи, которые принято называть классикой современного дизайна, созданные в 50–60-х годах прошлого века. На мой взгляд, самые луч-шие и совершенные.
Дизайнеры того времени, такие, как Норман Фостер, Франко Альбини, Джино Сарфатти, исследовали новые формы и материалы, созданные ими предметы интерьера становились результатом вдумчивого отношения к жизни и комфорту. Вещи из 50-х просты и элегантны. Но «просты» в данном случае не синоним слову «примитивны», наоборот — это апогей дизайнерской и конструкторской мысли.

У этого проекта итальянский характер или он обрусевший эмигрант?

Он космополит. В любом европейском городе такой шоу-рум будет смотреться так же гармонично, как и на калининградской улице. Но есть и исключительно местные особенности — то, что продиктовала архитектуре эта земля. К примеру, огромные окна от потолка до пола. Солнце в вашем городе — всегда желанный гость, и мы сделали так, чтобы использовать максимально солнечный свет.
Практически полностью стеклянные стены не только с главного фасада здания, но и со двора не сразу вызвали согласие нашего заказчика. Настя оперировала вполне здравым аргументом — безопасностью и просила поставить хотя бы железные роллеты, чтобы окна не разбили. Но я сказал: «Если окна разобьют, их просто придется заменить».
Калининградский шоу-рум пока находится на стадии реализации.Но с визуализациями и чертежами можно познакомиться уже сегодня.

Какую роль вы отводите свету в своих проектах?

Это одно из самых важных обстоятельств в архитектуре, без света жилой объем — просто кубик. Можно сделать очень красивый проект, но стоит использовать неправильный свет, и все сойдет на нет. Работать со светом очень сложно. Я люблю большие окна, но, к примеру, в Калифорнии, где солнца в переизбытке и жарко, чтобы их использовать, приходится искать «обходные пути» — под большими окнами сделать бассейн, а сверху навес, чтобы в окна попадали не прямые солнечные лучи, а отраженные от воды.  

В вашем городе нет проблемы жары, но есть проблема со светом. Хорошо, что сейчас есть технологии, позволяющие делать стеклянные стены, теплоизоляционные свойства которых не уступают бетону.

С чего начинается работа над интерьрами?

Любой проект начинается с идеи. Но идея — это самое простое, всего 5% от всего проекта. Куда сложнее ее реализовать. В этом есть отличие между художником и архитектором. Художник полностью отвечает за воплощение своего творческого замысла от первого штриха до подписи под готовым полотном. У архитектора все намного сложнее — он разрабатывает проект, который в жизнь реализуют совсем другие люди. И нужно сделать так, чтобы итог полностью соответствовал первоначальному замыслу. Поэтому я особое внимание уделяю качеству подготовки проекта.
Для меня очень важно качество именно технической части — должна быть расшифрована каждая мельчайшая деталь, даже та, которая на первый взгляд не имеет особого значения. На самом деле это не так. В проекте не бывает мелочей, все сделано с определенной целью. У людей, которые занимаются воплощением проекта, не должно возникать вопросов. Посмотрите, это только  техническая часть проекта калининградского шоу*рума (Пирони показывает на огромную кипу листов сантиметров 30 высотой) — здесь расшифровка каждой детали, и именно из этого рождается качество проекта.

А как добиться качества исполнения или на него такое понятие, как менталитет, не влияет?

Мы работали и на юге Африки, и в Японии, и в Америке, и результат зависит только от одного — умеют люди, которые работают на объекте, читать чертежи или нет. А на каком языке они разговаривают между собой, не имеет ровным счетом никакого значения. Моя студия предоставляет чертежи столь высокого уровня, что, глядя на них, просто не должно возникать  вопросов. Моя любимая фраза: «Читайте чертежи, в них все есть».

Я научился организовывать работу таким образом, чтобы осуществлять контроль каждого этапа. Систематически выезжаю на объект, контролирую ход работ. Если проект крупный — открываю технический офис, командирую своих сотрудников или привлекаю к работе местных архитекторов, которые могут профессионально давать разъяснения строителям.

Вы «примериваете» проект на себя?

Всегда. Я стараюсь предугадать, как человек будет вести себя в условиях, которые я для него создаю. Конечно, я не могу думать, как женщина, которая покупает обувь на шпильке (кстати, мы сделали очень много обувных бутиков, в частности, для бренда Casadei). Тогда я прошу сотрудниц своей фирмы пойти в магазин и примерить роскошные туфли, оценить свои ощущения, посмотреть, как другие девушки примеряют обувь, что при этом говорят. Мы сейчас в Баку делаем большой мультибрендовый магазин 1 300 кв. м, и, прежде чем приступить к проекту, мы всей фирмой ходили в подобные огромные бутики, чтобы понять, как ведут себя люди. Обобщив и проанализировав все увиденное, мы смогли значительно улучшить свой проект.

Насколько среда обитания, которую вы предлагаете людям, созвучна с тем, что нравится вам самому?

Эффект вируса, конечно, присутствует, происходит словно «заражение» — то, что нравится тебе, ты подсознательно переносишь на проект, который создаешь. Но дом — достаточно приватное место, поэтому в первую очередь я создаю интерьер, созвучный с заказчиком, чтобы он мог прийти к себе домой после тяжелого дня и полностью расслабиться.

Если говорить лично обо мне, то мой идеальный дом — с большим количеством света, огромными окнами и достаточно просторный. Именно в таком доме я прожил большую часть своей жизни. Хотя сейчас я готовлюсь к переезду в небольшую квартиру, хочу поменять город и переехать из Форли, где живу, в Болонью.

С каким предложением должен прийти человек в вашу студию,чтобы стать вашим заказчиком?

Проект не должен быть маленьким. Если меня попросят сделать квартиру 50 кв.м, мы, скорее всего, откажемся. У нас на это нет возможности, не желания, а именно возможности. Но, если меня попросят оформить маленький магазин, мы возьмемся, интерьеры бутиков и шоу-румы — это наша специализация.

Еще очень много зависит от клиента. Когда ко мне обратилась Настя, я в ней увидел человека, который ценит качество, глядит в будущее и созвучен моим мироощущениям. Я предпочитаю работать с заказчиками, которые ценят мою работу.

Вы хоть раз работали бесплатно, из добрых чувств к заказчику или из личных амбиций?

Так иногда случается. Последнее, что я сделал, не взяв гонорара, — это студия Fasion-TV в Италии. Моя знакомая попросила оформить телевизионную студию и очень хотела, чтобы именно я занялся проектом. Я согласился: «Хорошо, я сделаю, но через год». Она решила ждать, а я решил не брать денег.

Занимаетесь ли вы проектированием мебели?

Практически во всех проектах корпусная мебель сделана по моим чертежам, но в серийное производство эти вещи не попадают. Как-то я спроектировал стул, который купила мебельная фабрика, но он вышел слишком дорогим для массового потребления. Я хоть и имею возможность, но не стремлюсь осваивать нишу промышленного дизайна. Сейчас очень много архитекторов занимаются дизайном мебели, но у этих вещей практически нет шансов остаться в истории.

Есть проект, который для вас пока остается недосягаемой мечтой?

Станция метро. Метрополитен меня завораживает, он словно вены города. Это удивительный мир со своей инфраструктурой. Тридцать лет назад в Париже меня поразили станции метро, где есть буквально все: магазины, кафе, даже бассейн и спортзал. В Брюсселе Музей современного искусства тоже находится под землей. Метро меня всегда удивляет — Московское своей красотой, Токийское — технологичностью.

Мы беседуем уже час, и все это время  вы не выпускаете из рук карандаш, считаете его лучшим другом архитектора?

Это продолжение моей мысли (смеется), правильнее сказать, карандаш — ретранслятор моих мыслей. Любой мой проект начинается с карандашного эскиза, я делаю кучу набросков. Они эмоциональны, но не всегда информативны для клиента. Компьютерная визуализация — более совершенный переводчик при нашем разговоре с заказчиком. Объясняет все просто и информативно. Так что сегодня близким другом архитектора больше стал компьютер.

На что остается время, кроме архитектуры?

Каждый свободный час я отдаю книге. Хотя я поклонник традиционных бумажных книг, но недавно мне подарили электронную, и я увлекся.

Посоветуете мне что-нибудь?

Почитайте «Американские уроки» Итало Кальвино. Ее стоит прочесть всем. Это необыкновенная книга, где цитатами классиков объясняются вещи из нашей современной жизни. Надеюсь, когда вы прочитаете, вы опишете мне свои ощущения. И хорошо, если письмо будет на русском, я как раз пытаюсь выучить этот язык.