Калининградский историк Олег Черенин готовит к выходу вторую книгу о деятельности спецслужб на территории Восточной Пруссии.
Вообще-то, по собственному признанию историка Олега Черенина, его первая книга "Шпионский Кенигсберг", посвященная действиям спецслужб на территории Восточной Пруссии, предназначалась, скорее, специалистам. Ну, или, как максимум, той достаточно небольшой группе людей, которые увлекаются довоенной историей региона. Однако вышло все по-другому.
Во-первых, книга в Калининграде моментально стала библиографической редкостью. Во-вторых, ей заинтересовались в столице, предложив переиздать более крупным тиражом. И сегодня "Шпионский Кенигсберг" имеется в библиотечных фондах, например, всемирно известных университетов. Много ли калининградских авторов удостоилось подобной чести? По пальцам одной руки можно перечитать…
Так выглядит обложка новой книги
Поле битвы - Данциг
- Такая же перспектива может ожидать и твою вторую книгу - "Очерки агентурной борьбы"? Ведь в ней также рассказывается о работе германской, польской и советской разведок в том же регионе?
- Вполне вероятно. Прежде всего, потому, что в процессе работы я использовал источники информации, никогда ранее не публиковавшиеся на русском языке, а потому у нас в стране до сих пор практически не известные. Пришлось опираться, прежде всего, на польские издания - надо отдать должное полякам, они очень тщательно исследовали деятельность своей разведки в Восточной Пруссии в 20-е-30-е годы прошлого века. В итоге, насколько могу судить, у меня получилась довольно интересная история, в которой фигурируют трое главных и намного больше второстепенных (хотя оттого не менее любопытных) персонажей.
Первая глава посвящена известному польскому разведчику Яну Жихоню, начальнику экспозитуры (специального подразделения) в Быдгоще. Жихонь фактически руководил разведработой в Кенигсберге и Данциге (немецкое название Гданьска - Ред.). Последнее особенно важно, поскольку именно Данциг можно считать самым настоящим полем битвы польской и германской разведок, именно в этом городе происходили наиболее интересные и значимые события в противостоянии обеих спецслужб. Могу лишь заметить, что впервые на русском языке будет последовательно и детально изложено, как именно происходило внедрение польских агентов в "абверштелле Кенигсбрег".
- А кто был, как сейчас говорят, "круче" - польские или немецкие агенты?
- По своим возможностям спецслужбы стран были примерно равны. Во всяком случае, они являлись друг для друга весьма достойными противниками. И в такой ситуации очень много зависело от личностных качеств конкретных агентов. Таких, как Рихард Андреас Протце, которому посвящена вторая глава книги.
Из книги Олега Черенина "Очерки агентурной борьбы":
"По мере приближения войны, обстановка в Данциге накалилась до предела. Подогреваемое антипольской пропагандой германское население города и члены различных нацистских формирований начали совершать многочисленные насильственные действия в отношении своих соседей - поляков по происхождению. Наиболее вопиющим случаем попрания норм морали явилось сначала убийство польского военнослужащего Михала Розкановского, а потом обстоятельства передачи его тела польским властям. 16 августа 1939 года сменявшийся караул не обнаружил на посту часового. Через некоторое время польским властям стало известно, что пограничник был застрелен, а его труп был перемещен на территорию Германии. После завершения переговоров об условиях возврата тело Розкановского было передано на родину. Результаты судебно-медицинского обследования были отражены в соответствующем акте. В частности, польскими специалистами было обнаружено отсутствие диафрагмы и четырех ребер с левой стороны. Установлено, что оставшиеся внутренности были уложены хаотично, кроме них в брюшной полости были обнаружены фрагменты тел других людей: женской матки, обломки детской черепной коробки, три почки разных лиц, два языка вместе пищеводом и трахеей, а также много посторонних предметов (куски дерева, солома, обрывки ткани и т.д.".
На фото: историк Олег Черенин.
Кто вы, герр Протце?
- Этот сотрудник Абвера российским историкам спецслужб известен сравнительно мало. На основе проведенных исследований я сделал вывод, что он работал на советскую разведку. Сознательно или несознательно - другой вопрос.
- То есть, был двойным агентом?
- Фактически да. В 1931 году резидент советской разведки каким-то образом сумел выйти на Протце и они, что называется, договорились. При этом остается совершенно непонятно, на каких условиях. Советский резидент, которого уже на следующий год отозвали в Советский Союз и арестовали, на допросах утверждал, что Протце был им завербован практически полностью. Немец якобы сам передавал секретные документы и даже лично делал фотоснимки интересующих нашу разведку материалов. На самом деле история эта очень запутанная. Есть версия, что Протце мог использовать контакты с советской разведкой в своих целях и в интересах Германии. Но фактически получается, что он трижды (!) в очень сложных для нас ситуациях выводил советскую агентуру из-под удара гестапо. Там вообще все очень интересно в самом прикладном смысле: с погонями, перестрелками, в общем, со всем тем, что так ценят любители детективного жанра. Но научные исследования осложняются тем, что данный период, оказывается, чрезвычайно скуден на достоверные источники информации. Поэтому, как ни старайся, предположений и догадок здесь не избежать.
Из книги Олега Черенина "Очерки агентурной борьбы":
"Происходящие в Данциге процессы, особенно в части расширения и активизации деятельности нацистской партии, поставили польскую разведку перед необходимостью совершенствования механизмов своей работы по внедрению в чувствительные с точки зрения безопасности нацистов объекты.
В самом начале 30-х годов капитан Жихонь на основе материальной заинтересованности завербовал рядового штурмовика по фамилии Кофер. Умелое руководство последним, получившем в польской разведке псевдоним "Бруно", личные и деловые качества агента позволили ему в короткий срок стать помощником по "политическим вопросам" командира 6-й бригады СА в Данциге. Особую значимость для поляков он приобрел, когда в передаваемых им материалах стали содержаться сведения о деятельности Абвернебенштелле "Данциг" и его руководителе Оскаре Райле. Благодаря полученной от «Бруно» за три года сотрудничества информации, майор Жихонь смог выйти на нескольких ценных агентов Абвера и других нацистских спецслужб в Польше, часть из которых была арестована, другая – перевербована, или стала участвовать в проводимых поляками операциях "втемную".
Участившиеся провалы заставили сотрудников Абвера и гестапо искать источник утечки сведений в своих данцигских аппаратах. К тому времени в городе на основе политического отдела Полицайпрезидиуа уже был сформирован местный аппарат гестапо, который под руководством Курта Гретцнера активно включился в поиск польского "крота". К расследованию о фактах утечки были даже привлечены прибывшие из Берлина специалисты гестапо. Через какое-то время "Бруно" почувствовал интерес к своей персоне со стороны германской контрразведки. Особенно тревожные признаки стали проявляться, когда он обнаружил за собой постоянную слежку. "Бруно" решил не искушать судьбу и после уничтожения всех компрометирующих его материалов, перебежал в Польшу где продолжил свою деятельность агента польской контрразведки. До сих пор остается загадкой причина, по которой Кофер после всех своих злоключений рискнул по фальшивым немецким документам приехать в Германию, где он был несколько позже арестован гестапо. После следствия, сопровождавшегося пытками, он был приговорен к смертной казни за измену".
"Руки Москвы" в Варшаве
- Насколько известно, в довоенный период спецслужбы Польши вели очень интенсивную работу в отношении СССР?
- Да, очередная глава моей новой книги посвящена капитану Незбжицкому, который с 1930 года руководил всей деятельностью польской разведки по Советскому Союзу. Мне хотелось дать читателю возможно более четкое представление о характере противостояния польской и советской спецслужб в 1920-1930-е годы. Тем более, что специализированной литературы на русском по этой теме фактически не существует. Данному вопросу целиком посвящена следующая глава, в которой русскоязычный читатель впервые узнает имена самых ценных агентов советской разведки, действовавших в Польше. Они занимали довольно значимые посты: например, подполковник Людвик Лепяж был начальником штаба военного округа, Петр Демковский, начальник одного из ключевых подразделений центрального аппарата Минобороны, или начальник реферата "Россия" (это аналитическая структура разведки) Бараковский. Все они были в итоге разоблачены, Лепеш покончил с собой в тюремной камере, двоих остальных приговорили к расстрелу. Кстати, здесь же рассказывается об одном из крупнейших провалов в истории советской разведки, когда вся данцигская резидентура - несколько десятков агентов - была полностью ликвидирована. Из отечественных историков об этом еще никто не упоминал.
- Сегодня нередко приходится слышать о том, что Польша готовилась воевать против СССР вместе с Германией. Насколько это соответствует действительности?
- А вот об этом как раз следующая глава, которая называется "В тисках дезинформации"…
Из книги Олега Черенина "Очерки агентурной борьбы":
"Сотрудники советской разведки никогда не испытывали комплексов по поводу представительного внешнего вида и высоких должностей своих кандидатов на вербовку. В их агентурную сеть входили и высшие чиновники гражданских ведомств Польши, и высшие офицеры ее вооруженных сил.
Одним из ценных источников советской разведки с 1928-го по 1936-й год был подполковник Войска Польского Людвик Лепяж. Заслуженный и многократно награжденный за храбрость на поле боя офицер, был выходцем из "кузницы кадров" Второй Речи Посполитой – Первой бригады польских легионов. Прошлые заслуги Лепяжа и друзья-покровители из высшего командования создали основу для его карьерного роста в рядах польской армии.
Вербовочная разработка Лепяжа была начата в середине 1920-х годов, когда внимание вербовщика советской военной разведки Северина Крушиньского было обращено на одного из завсегдатаев многочисленных увеселительных заведений Варшавы. Проведенные через агентуру проверки показали, что Лепяж занимает ответственную должность в организационном департаменте военного министерства и, по причине пристрастия к алкоголю и низких доходов, уязвим в вербовочном отношении. Крушиньский, выступая в роли коммерсанта и бывшего "товарища по оружию", сумел завязать с Лепяжем "дружбу", благо последний вел чересчур свободный образ жизни даже для офицера польской армии, славящейся своеобразным "шляхетским духом".
Лепяж, находившийся под впечатлением от широкого образа жизни преуспевающего коммерсанта, который к тому же оплачивал совместные застолья, сам предложил Крушиньскому снабдить того необходимыми сведениями. На прямое вербовочное предложение Лепяж ответил отказом. Крушиньскому пришлось давить на вербуемого, угрожая обнародовать факт предоставления Лепяжем совершенно секретного документа. В конце концов, вербовка была успешно завершена на основе сочетания мотивов материальной заинтересованности и угрозы разоблачения. Уже после ареста польские контрразведчики установили, что советская разведка в тот период стала обладателем значительного объема совершенно секретной информации, содержащейся в документах, переданных Лепяжем.
В 1936 году Северин Крушиньский был арестован польской контрразведкой. Чтобы избежать высшей меры наказания, он "сдал" Лепяжа. Обстоятельства своего сотрудничества с Разведупром польский офицер от следствия утаил, совершив в камере в 1937-м году самоубийство. Польские власти не стали афишировать свою неудачу и, соответственно, успех советской разведки и дали возможность семье тихо похоронить Лепяжа на одном из варшавских кладбищ".
Так был ли сговор?
- Действительно, историки до сих пор ломают копья по вопросу существования сговора между Германией и Польшей.
- А ты к какому выводу пришел?
- К тому, что на основе имеющихся сегодня в научном обороте документов никакого определенного вывода на этот счет сделать невозможно. В научной литературе текста германо-польского аналога "пакта Молотова-Риббентропа" не обнаружено. Хотя ряд вторичных источников (некоторые разведсводки, дипломатическая переписка и т. д.) говорят о существовании датированного апрелем 1932 года секретного приложения к официальному Договору о ненападении между Германией и Польшей. Но, на мой взгляд, дискуссии по данному поводу могла инициировать польская разведка. Кстати, так полагают и некоторые польские историки.
- Но в каких целях?
- В 1933-1935 годах серьезно прорабатывалась идея так называемого "восточного пакта" с участием Франции, СССР, Чехословакии, прибалтийских лимитрофов, в который пытались втянуть и Польшу. Поляки по ряду причин в этом категорически не были заинтересованы. Поэтому вполне могли организовать "вброс" дезинформации о якобы существующем тайном документе. Чтобы те же французы решили, что раз поляки о чем-то уже могли договориться с немцами, дела с Польшей иметь не стоит. Это, конечно, всего лишь версия, но, по-моему, вполне имеющая право на существование.