Елене Пименовне Дмитриченковой из Калининграда 73 года. Сегодня вся ее жизнь – постель, телевизор и прогулка по квартире в инвалидном кресле. Она перестала ходить после протезирования тазобедренного сустава. Операция была в мае 2006 года, провели ее врачи ортопедического отделения областной клинической больницы, но вмешательство оказалось неудачным.
«Эндопротез установлен неправильно»
Елена Пименовна на здоровье никогда не жаловалась. С 80-х годов работала поваром в торговом порту, с легкостью проходила морские медкомиссии и даже в свои 69 лет продолжала трудиться на камбузе. Лишь весной 2006 года во время очередного профосмотра пожаловалась на боль в области тазобедренного сустава. Женщину направили на рентген. Диагноз прозвучал как приговор: «коксоартроз». Ортопеды областной больницы предложили провести эндопротезирование (предполагалось удалить больной сустав и вместо него установить металлический). Протез подбирали врачи, платила за него Елена Пименовна, он обошелся в 27500 руб. плюс костный цемент на 4800 руб. Никаких противопоказаний – гепатита, туберкулеза, пиелонефрита, диабета – у пенсионерки не выявили, и в мае операция состоялась.
- Врачи сказали, что боль уйдет, а через 2 месяца я уже с палочкой буду ходить, - плача вспоминает Елена Пименовна. – Но боль не прошла, через полгода стала нестерпимой. Врачи, которые меня оперировали, объясняли, что эта боль послеоперационная, скоро пройдет. Потом на рубце открылись свищи, из бедра потек гной. Врачи, которые меня оперировали, отправляли на снимки, таблетки назначали, в стационар клали, но легче не становилось. И так я жила до октября 2008-го.
Первой не выдержала дочь Алла. Она больше не могла выносить, как мать кричит, корчась от боли. Анальгетики не помогали, а врачи, по словам Аллы, кроме очередного «протыкания» свищей, ничего не предпринимали. Она помчалась к питерским светилам. Снимки диагностировал профессор кафедры травматологии и ортопедии Санкт-Петербургского медуниверситета Александр Каныкин.
- Профессор указал на нестабильность одного из компонентов эндопротеза, - говорит Алла, - он должен стоять под углом 450, а его установили под наклоном 700. В итоге сместился таз, нога стала короче на 10 см, а свищи – это свидетельство послеоперационного остеомиелита, инфекции, которую могли занести только во время операции. Еще в 2007 году требовалось удалить протез, тогда удалось бы избежать полного уничтожения большей части тазовой кости. И ведь снимки это показывали, но наши ортопеды ничего не видели или не хотели видеть, а моя мать медленно умирала.
- Я не могу судить коллег, - сказал «СК» академик Каныкин, - моей задачей было найти причину. Да, эндопротез был установлен неправильно.
Эндопротез удалили в июле 2009 года в питерском институте им.Вредена. Вместо тазобедренного сустава образовалась дыра (сгнившую кость вычистили вместе с протезом), но ставить новый эндопротез уже не на что. Врачи смогли лишь установить конструкцию, которая связывает тазовые кости с бедренными. Больше исправить ничего нельзя - 1 группа инвалидности и инвалидная коляска до конца дней.
- Обидно, что я шла за помощью на своих ногах, а оказалась в инвалидном кресле, - говорит Елена Пименовна.
Мама стала калекой, дочь потеряла работу
Дело пенсионерки Дмитриченковой рассматривал Ленинградский райсуд. Елена Пименовна обратилась с иском о взыскании с областной больницы 3 млн рублей за моральный вред. Служители Фемиды вынесли решение: «Принимая во внимание тяжесть и необратимость наступивших по вине ответчика негативных последствий, длительность перенесенной истицей физической боли, болезненность и продолжительность диагностики и лечения, возраст истицы, а также с учетом требований разумности и справедливости суд определяет компенсацию морального вреда, подлежащую взысканию с ГУЗ «Калининградская областная клиническая больница» в пользу Дмитриченковой Е.П. в размере 350 000 рублей».
Врачи, оперировавшие Елену Дмитриченкову, от комментариев отказались.
Дочь Алла теперь намерена подать иск о взыскании с больницы материальных затрат на лечение матери - 135 тыс. рублей - это те расходы, которые женщина сможет подтвердить в суде чеками, справками, счетами.
- Врачи разрушили нашу жизнь, - сказала Алла, - мама стала калекой, я вынуждена была уволиться, чтобы ухаживать за ней, живу на пособие в 1200 рублей, что платит мне государство по уходу за больным, наша жизнь превратилась в ад, и виновные в этом должны ответить сполна.