Вот она – главная новость последних дней. Не митинги, не отставки, не политические игры, а возвращение домой пятимесячного мальчика, которого 31 декабря едва живого на специальном реанимационном самолете отправили на операцию из Калининграда в Германию. Причем организовали это не чиновники от здравоохранения, а обычные люди – калининградцы, россияне, жители других стран, которые, через интернет узнав о беде малыша, собирали деньги на его лечение и ставили за здравие младенца Георгия свечи в церквях.
Татьяна и Жорик Смирновы вернулись из Германии 8 марта. Несколько десятков калининградцев, следивших за судьбой мальчика с декабря прошлого года, организовали встречу – с цветами и плакатами, малышу подарили огромного медведя.
С Татьяной Смирновой я встретилась в конце прошлой недели, она везла спящего Жорика в коляске по аллее на ул. Соммера, мы гуляли под весенним cолнышком и беседовали.
- Что сказали немецкие врачи из клиники Бад Оуенхаузена, когда увидели Жорика?
- Жорку распеленали, посмотрели на него и сказали, что это практически живой труп. Перевели его медицинские выписки из нашей больницы и были шокированы тем, что ему давали препараты для онкологически больных детей. Начали обследование, спрашивают: «Почему его не кормили?» Мне говорили в нашей больнице, что много грудного молока не нужно, по 5 мл в час давали. А там ему сразу стали по 80 мл молока скармливать. Худющий, печень, почки увеличены, пролежни были в трех местах, даже слюна у него не выделялась, настолько он был голодным! Потом у него взяли анализы, оказалось, что никаких вирусных инфекций, которые ему тут приписывали, нет.
- В будущем не потребуется еще одна операция?
- Немецкие доктора сказали, что только в 4% случаев требуется коррекция, но они надеются, что нам это не потребуется, и сердечко будет развиваться, как надо. У нас же вена шла в легкое, из-за чего оно наполнялось кровью. Правая сторона сердечка была большая, а левая – с орешек, изработалась. Врачи сердце делили пополам, натягивали на левую сторону. Зашили дырочку в сердце и поставили вену как надо. Мне потом говорили, что был всего один процент вероятности, что Жорка выдержит шестичасовую операцию. Профессор из Бад Оуенхаузена сказал, что такие операции, как сделали моему сыну, успешны, но нужно оперировать на третий день после рождения, чтобы сердечко не успело износиться, и он не может понять до сих пор, почему ребенка дотянули до такой степени. Говорит, что они 93-летних стариков оперируют, жизнь им спасают, и у нас в Москве такие операции делают.
- Когда немецкие медики окончательно сказали, что можно уже не переживать?
- В конце февраля, когда нас выписали из реанимации. Сказали, что сердечная аритмия у Жоры со временем пройдет. Правда, из-за того, что малыш сильно ослаблен, ходить он начнет, скорее всего, только в полтора-два года. Мальчику 20 марта полгода, но он пока даже переворачиваться не научился. У нас еще все впереди!
- Ты жила в общежитии?
- Да, при больнице специальный отель для родственников. Комната, диван, кровать, душ, место, где можно готовить еду. Правда, первое время у меня там никак не получалось поесть – с собой было 500 евро одной купюрой, нигде не хотели эти деньги брать. Поэтому сначала меня в долг кормили. В местном кафе без денег дали чай с кусочком тортика и отправили в рецепцию общежития. Полька на ломаном русском мне объяснила, что такие деньги никто не возьмет. Сказала, что 6 января на рецепции мне их разменяют, до этого можно питаться в долг. Через пару дней в клинику пришла Ирина Блюшке. Она раньше жила в России, сейчас уже 15 лет в Германии. Ира в интернете случайно нажала на какую-то ссылку, увидела информацию о нас с Жориком, пришла и помогла с переводом, горячей едой. Потом она рассказала обо мне другим бывшим россиянам, в итоге пять семей русских нам помогали. Потом посылки шли со всей Европы – одежда, игрушки. Мне тоже слали, но, правда, почти все большое было, я вещи оставила в специальных корзинах «Красного креста» - они около каждого магазина стоят. Это сделано, чтобы нуждающиеся могли забрать.
- В интернете пошли дискуссии о том, что в Германии к нам относятся хорошо, потому что им деньги платят…
- Неправда. Когда мы приехали, мне сказали, если, не дай бог, будет неудача и ребенок погибнет, деньги вернут.
- Будешь что-то предпринимать в отношении российских медиков?
- Хочу, чтобы изменилось наше здравоохранение. Ведь сейчас выясняется, что нам с рождения вообще не давали шансов на жизнь. Участкового врача в поликлинике предупредили, что ребенок очень тяжелый, надо наблюдать его каждый день. Врач приходила к нам, но никто ни слова не сказал о том, что все плохо. Я узнала об этом спустя месяц, только когда малыш стал умирать у меня на руках. Я не хочу никого наказывать, но хочу, чтобы сделали выводы. Когда в первой горбольнице Жорке подключали капельницу, медики листали инструкцию! Потом уже в Германии при обследовании оказалось, что у мальчика вена одна шла прямо в легкое, а у нас почему-то решили – раз легкое наполнено кровью, значит, у него заболевание, пичкали антибиотиками. В Калининграде даже в четырехмерном изображении сердце ребенка посмотреть не могут – оборудование такое только для взрослых есть. Мне не раз говорили, что ребенка не спасти, в том числе и профессор из Москвы, которая прилетала сюда на консультацию. Советовали: «У вас уже есть ребенок, вот и направьте на него всю свою любовь». Как можно такое говорить? Нашим медработникам нужно изменить отношение к людям, но для этого они должны хорошо зарабатывать, иметь жилье. Больницы надо в порядок привести, чтобы не было той разрухи, которая сейчас. Неужели наше государство не может этого обеспечить? Ведь ездят же чиновники на хороших машинах, живут в достойных домах, значит, есть у государства деньги?
- Помнишь, как Жорик улыбнулся впервые?
- В феврале мне разрешили наконец-то кормить сына грудью. Тогда же была и первая улыбка, теперь он улыбается постоянно. Спасибо большое всем, кто нам помогал! Если всех перечислять, не хватит целой газеты. Это так удивительно, когда разные люди объединяются, чтобы помочь незнакомому малышу! Я сначала думала, что без денег ничего нельзя сделать, да и откуда у нашей семьи такие огромные деньги: ведь я — простая швея, муж — бетонщик. Теперь понимаю, что не деньги помогают, а люди.
Что говорят
Случай с Жориком Смирновым «СК» прокомментировал главврач Регионального перинатального центра Иван Марчук:
- Иван Александрович, почему мальчика с диагнозом «порок сердца под вопросом» не перевели из роддома в больницу, а выписали домой?
- По данным ультразвукового исследования (мы делаем УЗИ сердца всем новорожденным) все камеры сердца мальчика соответствовали возрастной норме. Дефект межпредсердной перегородки был, но он не влиял на развитие ребенка. Как правило, мы выписываем таких детей и предлагаем пройти наблюдение у специалиста, когда малышу исполнится месяц. Кстати, мальчик за месяц прибавил в весе больше 1 кг, - это говорит о том, что состояние его было хорошим и признаки сердечной недостаточности отсутствовали. Однако позже камеры сердца, которые были при рождении в норме, перестали развиваться.
- Получается, что при рождении диагноз был не совсем точным?
- Порок, который был обнаружен у Георгия Смирнова, очень сложный, первый на нашей памяти. После этого случая мы дополнительно направили нашего специалиста на курсы повышения квалификации в научном центре сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева в Москве: ведь в столицу везут новорожденных с различными пороками сердца и сосудов со всей России, московские доктора видят их чаще, чем наши специалисты. Также в областном минздраве пришли к мнению: если что-то в диагнозе новорожденного нам непонятно, нужно сразу направлять его на обследование в институт им. Бакулева, даже если состояние ребенка хорошее. Надеюсь, такое решение будет принято. Если у человека выявлен порок сердца, то все-таки лучше его подтвердить, поставить четкий диагноз в бакулевском институте. Это необходимо, чтобы обезопасить детей, потому что у нас в области нет кардиохирургов, оперирующих новорожденных, которые имеют такую квалификацию, как в институте им. Бакулева. Мы не можем проводить зондирование сердца новорожденного, а это требуется, чтобы поставить верный диагноз.
- Кардиоцентр, который у нас строят, поможет изменить ситуацию?
- Думаю, да. Если удастся привлечь хороших специалистов, установить современное оборудование, тогда есть надежда, что в нашем регионе будет развиваться детская кардиохирургия. Нам это необходимо, ведь каждый год у нас рождается больше 50 детей с врожденными пороками сердца. Практически каждый месяц мы отправляем в столицу на лечение наших малышей. Есть надежда, что после завершения строительства кардиоцентра наши дети смогут получать своевременную и квалифицированную помощь в области. А мы будем совершенствовать диагностику врожденных пороков сердца еще до рождения ребенка.
Оксана Майтакова, maitakova@mail.ru, фото Виктора Гусейнова и Александра Матвеева