В эксклюзивном интервью "Комсомольской правде" адвокат Сергей Баранов, защищающий Александра Дацышина в деле о вымогательстве взятки у главы Следственного комитета по Калининградской области Виктора Леденёва, объяснил, какими мотивами руководствовались участники процесса с точки зрения обвинения и почему они плохо коррелируются с требованиями закона и здравым смыслом.
— Вы выступаете защитником Александра Дацышина в одном из самых громких судебных процессов за последние лет, наверное, десять. Какими вам видятся перспективы дела?
— В течение ближайших месяцев мы рассчитываем увидеть приговор по данному делу. Какой он будет, мы не знаем, разумеется, но сторона защиты Дацышина рассчитывает на оправдательный приговор. И с каждым днём наша уверенность в этом крепнет.
— На чём основана ваша уверенность?
— На доказательствах, которые были собраны в ходе предварительного следствия и в суде. В частности, Дацышину вменяется совершение вымогательства без наличия корыстного мотива — что вообще-то является юридическим нонсенсом. 163-я статья ("Вымогательство") подразумевает требование передачи денежных средств либо имущества под угрозой — применения физического насилия, распространения порочащих сведений и так далее. В отношении Дацышина даже в постановлении о привлечении его в качестве обвиняемого указано, что он действовал без корыстного мотива. Смешно очень. И Леденёв в ходе судебного следствия признал, что Дацышин ему не угрожал. В качестве мотива ему вменяется совершение действий в виде поступков, то есть он должен был оказывать некое содействие Рудникову в совершении корыстного преступления. Не имея корыстного мотива, он преследовал совершенно иную цель, а именно "укрепление собственного авторитета среди сотрудников правоохранительных органов"! Это я цитирую обвинительное заключение. Мы пытались добиться разъяснения, у каких же сотрудников Дацышин пытался поднять свой авторитет. Обвинение должно было конкретизировать: либо это какое-то неограниченное число сотрудников — тогда хотелось бы узнать способ поднятия авторитета у этого неограниченного числа сотрудников. Либо этим сотрудником является сам господин Леденёв, тоже сотрудник правоохранительных органов. Тогда весьма странный вывод делает следствие, что путём вымогательства денежных средств у Леденёва и заявлением ему угроз Дацышин пытался поднять свой авторитет в глазах Леденёва. Бред сивой кобылы.
— Всё-таки, Сергей Геннадьевич, что такое пособник в данном деле?
— Пособник — это лицо, которое теми или иными действиями — предоставлением имущества, устранением каких-либо препятствий — способствует совершению преступления. То есть, по мнению следствия, Рудников являлся главным организатором, у него возник умысел, и он, организуя свой преступный умысел, якобы привёл к совершению этого преступления Дацышина. Не буду вдаваться в юридические тонкости, но обвинение, предъявленное Александру Дацышину, говорит о том, что он является второстепенным фигурантом этого уголовного дела. Но ещё раз обращаю внимание, что абсурдность обвинения сводится к тому, что, не имея корыстного мотива, а имея целью повышение авторитета среди сотрудников правоохранительных органов, Дацышин не нарушал закон. Во-первых, "повышение авторитета" не является запрещённой целью или уголовно наказуемой. Во-вторых, такая цель достигается какими-то другими методами, а не путём требования имущества и заявления угроз. Ещё на этапе знакомства с материалами дела мы понимали, что в действиях Дацышина нет состава преступления. Самое интересное, что не только мы разглядели абсурдность этого обвинения, но и заместитель генерального прокурора в своё время принёс так называемые требования об устранении нарушения закона. На имя Бастрыкина, главы Следственного комитета России, он направил требования об отмене постановления о привлечении Дацышина к уголовной ответственности в качестве обвиняемого, указав на то, что материалы уголовного дела — а уже все следственные действия к тому времени были проведены — не содержат доказательств причастности и виновности Дацышина. И указал на необходимость прекращения этого уголовного дела. Но потом произошли какие-то метаморфозы, нам неизвестные. И прокуратура спустя месяц утвердила обвинительное заключение, которое слово в слово повторяло то самое постановление, которое как раз и оспаривала.
— Что вы называете метаморфозами — вмешательство потусторонних сил? Они могут повлиять на решение суда?
— Ну, мы и без потусторонних сил понимаем, что с первого дня оперативное сопровождение этого дела осуществлялось на самом высоком уровне. Рядовое, как мне кажется, дело расследовалось не обычным следователем, а сотрудниками Главного следственного управления России.
— Почему?
— Моё мнение — таким образом Следственный комитет пытался стереть грязь со своего мундира.
— Грязь с мундира Леденёва или с обобщённого, условного мундира?
— С мундира именно Леденёва, потому что в материалах дела есть запись разговора Леденёва с Мартыновым (бывший начальник УМВД по Калининградской области — прим. ред.), в котором Леденёв неоднократно употребляет фразы о том, что он якобы встречался со своим руководителем и тот ему советовал любыми способами решить на своём уровне вопрос с каким-то там журналистишкой.
— Эти материалы приобщены к уголовному делу?
— Приобщены и частично озвучены.
— С точки зрения не погружённых в тему людей, один из вопросов, что приходит в голову в размышлениях об этой истории, — всё-таки Рудников и Дацышин касались этих денег или нет?
— Ни Рудников, ни Дацышин ни к каким деньгам вообще не прикасались. Согласно предъявленному обвинению, Леденёв неоднократно пытался убедить Дацышина принять какие-то деньги, Дацышин всякий раз отказывал Леденёву. Более того, именно Дацышин решил посоветоваться с тогдашним замполпреда президента в СЗФО по Калининградской области Михаилом Ведерниковым и предотвратил планируемое преступление, сообщив о попытке коммерческого подкупа Рудникова. Есть такое понятие — добровольный отказ от совершения преступления, это ещё один из мотивов, который позволяет освобождать лицо от уголовной ответственности. Так вот, Леденёв сам подтверждает, что Дацышин несколько раз ему отказал…
— Он подтвердил это в своих показаниях в суде?
— И в своих показаниях в суде, и на предварительном следствии. У нас есть запись телефонного разговора между Леденёвым и Дацышиным, которую почему-то тщательно скрывали, хотя телефоны всех фигурантов дела прослушивались с 15 сентября, а задержали их 1 ноябре 2017 года. Согласно биллингам, телефонный разговор между Леденёвым и Дацышиным зафиксирован 17 октября, в материалах дела есть этот биллинг.
— И запись?
— А вот записи нет. Однако у нас такая запись оказалась. После экспертизы, подтверждающей её подлинность и отсутствие монтажа, запись опубликована. На ней Дацышин говорит, что ему до блевоты надоели и Рудников, и Леденёв, говорит Леденёву буквально: "Слушай, вот ты пришёл ко мне от Мартынова, дальше к нему и обращайся, мне больше не звони". На всех остальных записях тоже видно, что инициатором встреч и обращений к Дацышину является Леденёв, и он это подтверждает. Теперь в суде он, конечно, попытался свою позицию скорректировать, хотя на предварительном следствии чётко говорил, где, как, при каких обстоятельствах, кто ему посоветовал обратиться к Дацышину для того, чтобы решить проблему с публикациями в газете "Новые колёса". А сейчас в суде, поскольку эта версия не укладывалась в логику предъявленных обвинений, руководитель Следственного комитета нашего следственного управления начал отказываться от своих показаний. Абсурдное явление. Якобы следователь Главного следственного управления, который приезжал специально расследовать это дело, записывал его показания не так, как говорил Леденёв, при этом свои собственноручные подписи на всех протоколах он опознал.
— Что нового в этих "новых" показаниях?
— На предварительном следствии он утверждал, что по собственной инициативе, по рекомендации Мартынова, обратился к Дацышину и сам к нему приходил, упрашивал его узнать у Рудникова, как прекратить публикации. Таким образом, Дацышин если уж и был пособником, то был пособником не Рудникова, а самого Леденёва, потому что действовал в его интересах. Это полностью укладывается в нашу версию защиты. А в суде, когда стало понятно, что Дацышин никак вообще к этому делу не привязывается, Леденёв стал менять показания, утверждая, что никаким он инициатором не был, что пошёл к Дацышину, чтобы узнать, кто же заказчик публикаций, сколько за это заплатили — просто ему было интересно. А будут ещё публикации или не будут, это Леденёву совершенно индифферентно. Но самое главное, что Леденёв в ходе допросов в суде неоднократно отвечал на один и тот же вопрос как со стороны защиты, так и со стороны обвинения: "Высказывались ли вам Рудниковым или Дацышиным какие-либо угрозы?". Леденёв отвечал однозначно и неоднократно: "Нет, никаких угроз не было". Значит, если угроз не было, отсутствует состав преступления по статье 163 УК о вымогательстве.
— В чём тогда заключается посредничество Дацышина, который, как было видно из первого же репортажа об этом деле, и денег-то не передавал?
— По мнению следствия, посредничество состоит в том, что он якобы передал угрозы Рудникова.
— То есть угрожал Леденёву, по версии следствия, Рудников устами Дацышина, так, что ли?
— Да. Что Дацышин якобы передал Леденёву угрозы, которые исходили от Рудникова, и требование о передаче ему денежных средств под угрозой распространения порочащих Леденёва сведений… Но больше всего, как выяснилось, Леденёв боялся не газетных публикаций — он сам сказал, что они ему были безразличны. Он боялся обращения Рудникова в официальные органы, такие как Следственный комитет или Общественная палата при Президенте Российской Федерации.
— Обращения по поводу законности владения домом, в котором он проживал?
— Именно по поводу дома. Но обращение в государственные органы нельзя считать угрозой! Угрозы — это обещание совершения какого-то противоправного действия в будущем. Обращения в Следственный комитет или Общественную палату противоправными не являются, и даже если бы они были совершены, то никоим образом не могли бы расцениваться как угроза и вымогательство. И если человек заявляет, что отсутствует угроза в его адрес, по идее, государственный обвинитель должен соскочить со своего стула и сказать, что от обвинений отказывается.
— В чём тогда, простите, прикол этого дела?
— Весь прикол в том, что угроз нет, требований передачи имущества нет, ничего нет, а два человека сидят на протяжении полутора лет под стражей. Сейчас Леденёв утверждает, что впервые встречался с Дацышиным и провёл с ним два дня — 17 и 18 августа 2017 года. Мы уже представили суду доказательства, что 18 августа — день очень памятный для Леденёва, его день рождения. Он прибыл сам в день своего рождения в кабинет господина Дацышина, а не наоборот, где якобы Дацышин впервые заявил ему требования о передаче денежных средств и начал ему угрожать с самого начала. Однако после этой встречи Леденёв вышел из офиса Дацышина, как показывают свидетели, напоенный дорогим коньяком и с вручённым ему дорогостоящим подарком — фотоаппаратом стоимостью 30 тысяч рублей. Осознав чуть позже, что он как государственный служащий не вправе получать такие подарки от бизнесмена, фотоаппарат якобы выбросил и даже привёл в суд своего водителя, заявившего, что, действительно, они целый день с этим фотоаппаратом ездили, а потом выбросили в помойку около здания Следственного комитета.
А теперь откуда-то у этого дела появились ноги. По версии Леденёва, 18 августа в отношении него было совершено преступление, потому что вымогательство в соответствии с требованиями Уголовного кодекса совершается не с момента передачи денежных средств, а с момента заявления требований и любых угроз. То есть когда кто-то только сказал человеку: "Дай мне 50 тысяч, иначе я тебя убью", в этот момент преступление уже окончено. Дальнейшие действия: передал деньги или не передал, реализовал угрозу или не реализовал — не имеют значения. С этими статьями все очень активно работали в середине и в конце девяностых годов, тогда у нас каждое второе дело было по вымогательству. Эти лихие года прошли, соответственно, утратились навыки расследования. Леденёв, казалось бы, грамотный человек, законопослушный гражданин, генерал, считает, что 18 августа в отношении него совершается преступление, но он ничего не делает, спокойно занимается своими делами, потом едет в отпуск.
— Рудников продолжает в это время публикации?
— Никаких публикаций больше не было. Разработка спецслужб начинается 15 сентября после визита Дацышина в полпредство, где он сообщает об этой ситуации. После 15 сентября Леденёв по разработанному сотрудниками ФСБ плану начинает мотивировать и провоцировать Дацышина на всякие разговоры, всякий раз выступая инициатором этих разговоров. Дацышину это всё уже надоело до чёртиков, он уезжает за границу, больше Дацышин и Леденёв не встречаются. По версии Леденёва, Рудников представил ему Светлану Березовскую в качестве помощницы, которой нужно было бы передать документы (подразумевается "деньги"). На следующий день Леденёв приезжает с конвертом, где лежат 50 тысяч долларов, вручает их неосведомлённой Березовской, и тут же в кафе её берут сотрудники ФСБ.
— Тогда пособник Березовская, а не Дацышин?
— В отличие от Березовской, следствие пытается вменить Дацышину наличие у него преступного умысла, а в отношении Березовской сказано и написано, что она не была посвящена в преступные намерения Рудникова.
— Вся эта история началась с публикаций газеты "Новые колёса" о принадлежащем главе Следственного комитета Леденёву дорогом доме в престижном районе Калининграда. Леденёв называл эти публикации недостоверными и порочащими. В суде выяснилось, кто, как и за какие деньги строил этот дом и какое отношение к нему имеет глава Следкома?
— Да-да. Титульным владельцем является некто Зеленин, давший показания в суде. Но у любого нормального человека возникает очень много вопросов к руководителю следственного управления, который вдруг этот дом в свободное от работы время строит для "друга из Москвы". А ещё перед этим умудряется получить от этого друга-бизнесмена 30 миллионов рублей, никак не объясняя причины получения этих денег. Так можно любую взятку получить, потом потратить якобы на нужды давшего её человека и сказать, что это не взятка. Как с фотоаппаратом: получил его, выбросил — значит, не брал. Смешно. Соответственно, я думаю, что это тоже дискредитирует руководителя следственного управления в глазах не только общественности, но и его подчинённых, которые понимают, что начальник живёт на широкую ногу.
— Он отстранён от должности на время процесса?
— Нет, не отстранён, он продолжает исполнять обязанности руководителя следственного управления Следственного комитета, но самое смешное, что он продолжает осуществлять уголовное преследование в отношении Мартынова Евгения Владимировича, который является подследственным по уголовному делу о злоупотреблении должностными полномочиями. Мартынов сам подтвердил, что является фигурантом этого уголовного дела, возбуждённого в связи с незаконной прослушкой. Мы полагаем, именно то, что Мартынов является подследственным у Леденёва и, соответственно, зависимым от него в том или ином виде человеком, как раз и объясняет изменение Мартыновым своих показаний в суде. Мартынов тоже сообщил, что данные им на предварительном следствии показания, где имеется два протокола его допроса, не читал, что подпись его, но таких показаний не давал, записали и поняли его неправильно.
— А что он опроверг?
— На предварительном следствии он чётко и подробно рассказывал, как к нему пришёл Леденёв, попросил его помочь решить вопрос с Рудниковым.
— И он отправил его к Дацышину?
— Да. Мартынов ему рассказал, как это делается, отправил его к Дацышину. А сейчас Мартынов эти обстоятельства пытается отрицать. Мы полагаем, что объяснение этому мы чётко указали.
— Скажите, всё-таки на основании каких материальных или нематериальных улик Дацышин полтора года находится под домашним арестом?
— А это всё очень просто. У нас есть соответствующее постановление пленума Верховного Суда РФ, который со ссылками на судебно-прецедентную практику Европейского суда говорит о том, что под стражу нужно сажать только при наличии фактических данных, объективно свидетельствующих о том, что лицо может скрыться, воспрепятствовать правосудию. Но таких данных нет, мы об этом говорили.
— Он мог скрыться?
— Дацышин дисциплинированно и исправно ходит в суд. Он даже не думал и не думает скрываться, потому что уверен, что мы честно должны выиграть это дело.
*Издателя газеты "Новые колёса" Игоря Рудникова задержали 1 ноября 2017 года. Вскоре был задержан известный калининградский бизнесмен Александр Дацышин, мерой пресечения ему избрали домашний арест. Началось расследование. По версии следствия, Рудников вымогал у руководителя следственного управления Калининградской области Виктора Леденёва 50 тысяч долларов за обязательство не публиковать в газете "сведения, порочащие Леденёва" — в частности, о принадлежности дома, построенного руководителем ведомства в престижном районе Калининграда. Александру Дацышину вменяется пособничество. Рассмотрение дела по существу ведётся в Московском районном суде Санкт-Петербурга с конца февраля 2019 года. Мера пресечения обвиняемых не менялась в течение полутора лет, пока идёт разбирательство.