Текст и фото: Владислав Ржевский
Замок нам достался уже в виде руин. Как и вся центральная часть города. В августе 1944-го англо-американская авиация дважды совершила налеты на Кенигсберг. Однако вместо того, чтобы бомбить военные объекты, самолеты «утюжили» центр.
Вот так нам тогда «помогли» союзники. А потом был тяжелейший штурм Кенигсберга. И в ходе тех боев замок неизбежно пострадал еще сильнее.
Кстати, первое время после войны в мемуарах, посвященных взятию Кенигсберга, можно было встретить описание боя за «главную цитадель» города. И подавался этот бой как кульминация штурма. В общем, такой кенигсбергский рейхстаг.
В действительности Королевский замок взяли вообще без боя. Откуда же растут ноги у мифа? Видимо, все дело в восприятии. Даже в разрушенном состоянии замок производил сильное впечатление. Какие у нашего человека могли возникнуть мысли при взгляде на него? Так вот, значит, где гнездились псы-рыцари. Вот оно, логово фашистского зверя…
И уж конечно, как можно было подумать, что такую твердыню взяли без боя?
Казнить, нельзя помиловать
Между тем «твердыня» уже на ладан дышала. Открытые всем ветрам и дождям руины все больше ветшали. Кроме того, природе помогал человек. От развалин «отгрызались» куски – добытый кирпич обычно пускали на ремонт более уцелевших зданий.
То в одном, то в другом конце замка что-то вдруг с грохотом обрушивалось. А в ночь с 14 на 15 декабря 1952-го случилось уже ЧП. Рухнула значительная часть западной стены замка.
Осмотрев место происшествия, в тот же день представители горкомхоза вынесли вердикт: поскольку стена угрожает новыми обвалами, ее необходимо обрушить до конца. 26 декабря управление милиции известило председателя горисполкома о том, что «в целях недопущения несчастных случаев нами закрыто движение вокруг замка». А особенно, мол, опасна главная башня, которая дала трещину до 25 сантиметров шириной. Высота башни – почти сотня метров. Так что если упадет – мало не покажется…
6 января в горкомхозе состоялось совещание по вопросу «предупредительного обрушения башни». А окончательный приговор был вынесен ей 12 февраля: «Просить командующего гарнизоном до 10 марта средствами гарнизона произвести обрушение башни». Как следует из документов, для подрыва этой махины потребовалось 810 килограммов тротила.
«За» и «против»
Так ушла в небытие главная башня замка. А какие же планы были насчет того, что от него еще оставалось? В начале все того же 1953-го даже многие специалисты говорили: замок ценности не представляет. И в недалеком будущем на месте этих руин согласно проекту планировки и застройки города вырастет величественное здание Дома Советов.
Но наступившая после смерти Сталина оттепель сказалась и тут. Шли годы, а замок стоял. Стало ясно: на самом деле судьба его еще не решена. И чем дальше, тем чаще раздавались голоса в защиту замка. Мол, это памятник истории, который нужно восстановить, устроив там музей. А главный архитектор Калининграда Владимир Ходаковский уже даже рисовал эскизы, как замковые «останки» можно было бы вписать в новый советский город.
Кто-то пытался добиться этого на местном уровне. Кто-то писал в Москву. Только все это смогло лишь отсрочить гибель замка. Ведь главным сторонником его сноса был первый секретарь обкома КПСС Николай Коновалов.
Жаркий вечер в декабре
12 декабря 1966-го в музыкальной школе имени Глиэра состоялось заседание Клуба творческой интеллигенции, посвященное архитектурному настоящему и будущему Калининграда. В итоге в детском учреждении разгорелись совсем не детские страсти. Собравшиеся горячо заспорили о том, надо ли сносить замковые руины.
На тот жаркий декабрьский «вечер» была принесена и «челобитная» в ЦК КПСС по поводу замка. Желающие могли подписаться под ней. А один из инициаторов не удержался и «по секрету» кому-то шепнул:
– Это еще не все. Завтра в «Известиях» выйдет «бомба» – статья в нашу поддержку!
Новость полетела из уст в уста. Само собой, среди присутствующих был стукач. И хотя «взрывоопасный» материал уже стоял в завтрашнем номере столичной газеты, его успели снять. А письмо из ЦК вернулось в Калининград – для рассмотрения в обкоме.
Подписавшихся начали вызывать. Большинство каялись. Однако десять человек отказались отречься. Это были авторы петиции – почти весь коллектив редакции областной молодежки «Калининградский комсомолец». Вскоре они дружно подали заявления «по собственному».
– Прямого преследования за наше инакомыслие не было, – рассказывал Борис Нисневич, один из «диссидентов». – Но после той истории мало-помалу обстановка в редакции стала невыносимой. И мы ушли.
«Гнилой зуб пора вырвать»
Хрущева давно сняли, оттепель в прошлом. Однако местные власти никак не решались на «последний штурм». Считается, что вопрос с замком был закрыт 15 августа 1967-го, когда председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин нанес визит в область.
Высокий гость успел за тот день немало: осмотрел Зеленоградск, побывал на нескольких стройках и в рыбном порту, возложил венок к мемориалу 1200 гвардейцам, объехал все значимые исторические места Калининграда. Кроме Косыгина, из пассажиров в машине находились упомянутый выше глава обкома и его помощник Николай Иванов. В какой-то момент за окнами «Чайки» показались руины Королевского замка. Вот как много лет спустя рассказал мне об этом эпизоде помощник Коновалова:
– Увидев замок, Алексей Николаевич вдруг сказал: «Этот гнилой зуб пора вырвать. А на его месте следует построить новое современное здание».
Уже вскоре начался демонтаж – окончательный и бесповоротный. Средневековые стены взрывали, ломали. Снос шел непросто. Тем не менее уже в 1970-м был успешно завершен. Сразу после этого началось строительство Дома Советов. Но это уже другая история.
История же замка, вопреки всему, не желает заканчиваться. В 90-х пришли иные времена, и археологам разрешили раскопать остатки его подвалов. А потом начались разговоры о воссоздании замка...
Проект 1963 года предполагал у стен замка прогулочную зону.