Текст, фото: Владислав Ржевский
Первые десять лет советской жизни в бывшей столице бывшей Восточной Пруссии нового почти не строили. Ни денег на это не было, ни воли политической. Ведь в ту пору даже руководители области между собой всерьез обсуждали слухи о том, что скоро эту землю придется возвращать Германии.
Так что в лучшем случае у нас тогда ремонтировали развалины, по возможности придавая им менее прусский вид. Для чего, в частности, сбивали «вражескую» лепнину. Еще могли год восстановления изваять. Без пояснения, разумеется, что это за дата. Вот и получалось: стоит старинное здание, а на фронтоне красуется, скажем, «1951». В общем, было ваше – стало наше…
Дешево и сердито
Однако время шло, а область назад немцам, вопреки слухам, все никак не отдавали. И в январе 1954-го местные власти постановили: пора строить на месте бывшего Кенигсберга новый советский город. А начнем – с центра.
К соответствующему решению обкома и облисполкома прилагались грандиозные архитектурные эскизы: дома-дворцы, колонны, башни… Хотя отсчитывался уже второй год, как ушел из жизни Сталин, «сталинский» стиль по-прежнему довлел в архитектуре. Впрочем, по большому счету, ничего не менялось и в других сферах жизни. 1955 год клонился к закату, все шло по накатанной. Никто в Калининграде и подумать не мог, что в Москве уже готовится радикальная смена курса во всем. И в частности, в градостроительстве.
Так что наши архитекторы с энтузиазмом переводили свои эскизные «штрихи к портрету» в конкретные проекты. А строители думали, как все это планов громадье перенести с бумаги на местность. И вдруг – сенсация из столицы.
4 ноября 1955 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Суть его: строить отныне надо больше, но дешевле. Как этого добиться? Нужно искоренять удорожающие строительство украшательства, делая упор на типовые проекты. Короче, ничего лишнего, все должно быть дешево и сердито.
Ату его!
По тогдашней традиции по всей стране начались собрания, участники которых посыпали головы пеплом, обещая исправиться. Не стал исключением и янтарный край. Встретив «с большим удовлетворением» революционное постановление партии и правительства, наши строители, архитекторы и проектировщики тоже занялись «вскрытием недостатков».
Как водится, без перегибов не обошлось. Ругали порой за то же, за что еще вчера хвалили. Досталось многим. Но больше всех – архитектору Владимиру Атанову.
Если ранее дом №33 называли украшением Сталинградского проспекта (ныне – проспект Мира) в Калининграде, то теперь его автора склоняли на каждом углу. Дескать, превзошел всех своих коллег, «не отказываясь от классического наследия – колоннад и портиков, за которыми похоронен целиком пятый этаж, пошел самостоятельным путем в архитектуре и одарил город дивной творческой мыслью – понатыкал на карнизах низенькие обелиски, своим кладбищенским видом наводящие на мысль о бренности земного существования…».
После такого – хоть в петлю. Кого же у нас тогда столь усиленно поносили?
В 1941-м Владимир Сергеевич Атанов (1919-2011 гг.) ушел на фронт с третьего курса архитектурного института. После войны получивший немало наград капитан-минометчик продолжил учебу. По окончании был направлен в наш «Облпроект», где работал с 1949-го по 1952 г. Затем вернулся в Москву, где стал одним из ведущих архитекторов страны. В 1975-м был удостоен премии Совета Министров СССР, в 1980-м –
Госпремии РСФСР. Кроме того, заслуженный архитектор РФ профессор Атанов был хорошим художником и педагогом. Считал, что студентам, будущим архитекторам, полезно писать картины. Его же акварели отмечены дипломами и призами, их можно встретить в частных коллекциях по всему миру.
Ну а дом атановский, который у нас когда-то так критиковали за «загогулины на фасаде», и поныне считается одним из самых интересных на проспекте Мира.
Дома на букву «х»
Но вернемся в 1955 г. Волна ритуальных собраний прокатилась и спала. А между тем уже вовсю шла подготовка к массовому строительству типовых жилых зданий. И возводить их следовало по новому, прогрессивному методу – блочному. Наступала эра «хрущевок».
Когда-то большинству жителей они казались дворцами. И получить в одной из них жилплощадь считалось подарком судьбы. Для многих это была первая в жизни отдельная квартира. Предел мечтаний! На кухне, в туалете, ванной – никаких соседей. Изолированная комната (а то и две, и три!). Балкон. Плита. Газовая колонка…
Особой любовью пользовался шкафчик на кухне под подоконником. Его задняя стенка – стена дома, а в ней – отверстия, сквозь которые поступает воздух с улицы. Такой шкафчик называли «хрущевским холодильником». Впрочем, почему «называли». Тысячи калининградцев до сих пор живут с этими «холодильниками».
Не говоря о том, что немало горожан, ютящихся в общежитиях и коммуналках, и сегодня были бы рады иметь в собственности хотя бы такое жилье…
Так пустынно выглядел Калининград, пока в нем не начали строить.
Первый блин – не комом
Однако у классических четырех-пятиэтажных «хрущевок», в 50-60-х годах заполонивших центр Калининграда, были предшественники.
Самый первый блочный дом появился в области еще до «исторического» ноябрьского постановления. 3 июля 1955-го его сдали на улице Энгельса в Калининграде. В нем было всего два этажа. Тем не менее реализация этого проекта стала своего рода прорывом.
Новый для нашего региона способ строительства позволил возвести двухэтажное жилое здание всего за пару месяцев. А в будущем, с набором опыта, планировалось строить такие дома за пару недель. При этом на объекте трудились всего десять человек. В то время как обычно на подобном строительстве было необходимо полсотни рабочих.
Именно такими домиками и планировалось поначалу застроить Ленинский проспект. Но о том, как в Калининграде появилась «главная» улица, расскажем в следующий раз.
Самый первый блочный дом появился в области 3 июля 1955 г. Его сдали на улице Энгельса в Калининграде. Новый для нашего региона способ строительства позволил возвести двухэтажное жилое здание всего за пару месяцев. А в будущем, с набором опыта, планировалось строить такие дома всего за пару недель.