В Московском областном суде прошли заключительные прения сторон по делу калининградских врачей. Елена Белая и Элина Сушкевич произнесли последнее слово перед вынесением вердикта присяжными. За ходом процесса в среду, 23 июля, наблюдал корреспондент «Клопс».
В зале собралось около 20 человек, которые пришли поддержать Белую и Сушкевич. Атмосфера была напряжённой: приставы следили за каждым движением слушателей, запрещалось даже вертикально держать телефон, любой шёпот сразу же пресекался.
Судья Наталья Валикова тоже была настроена решительно. Она резко пресекала претензии стороны обвинения, когда готовились пригласить присяжных. Во время процесса судья не раз останавливала защитников и подсудимых, когда те упоминали звучавшие ранее факты либо говорили об обстоятельствах, которые не анализировались в этом суде.
Убить, чтобы улучшить статистику
Прения начались с выступления прокурора. Её речь была построена преимущественно на эмоциональных акцентах, местами зал замирал в потрясении. Прокурор утверждала, что Белая и Сушкевич вступили в сговор с целью убийства новорождённого ради «улучшения статистики» и «карьерного роста».
Младенца, по сути, убили только потому, что он был никому не нужен.
Его было некуда девать. Если бы это случилось в другое время, его бы просто утопили в ведре», — заявила гособвинитель.
Этот мотив стал одним из ключевых моментов. По версии обвинения, смерть младенца не ухудшала, а, наоборот, улучшала показатели перинатального центра, а значит, врачи шли на преступление ради отчётности. Прокурор утверждала, что для медиков было важно, чтобы ребёнок считался мертворождённым, а не умершим после рождения.
«Всё было сделано ради того, чтобы не портить статистику смертности, — заявила прокурор. — Если бы ребёнок официально считался мертворождённым, ни руководство, ни врачи не понесли бы административных последствий, не получили бы выговоров, не испортили бы себе карьеру».
Защита назвала версию обвинения надуманной и абсурдной. «Статистика не влияет на зарплату, карьерный рост или положение обычного врача. Для моей подзащитной не было ни малейшего мотива и смысла заниматься такими манипуляциями», — отметила Ольга Митюшина.
«Мы хотим, чтобы каждый ребёнок жил»
Элина Сушкевич в своем последнем слове объяснила, что сторона обвинения не понимает принцип ведения медицинской отчётности: «Я напомню, что у нас есть два показателя, на которые государство обращает внимание: это младенческая смертность, которая затрагивает не только новорождённых, а детей до года. Этот показатель сейчас в России улучшается. Но есть и второй показатель — рождаемость, который неуклонно снижается из года в год. С ним тоже борются. Так, ребёнок Ахмедовой, родившийся мёртвым, этот показатель снижает. Получается, по версии государственного обвинителя, в одном месте мы улучшили статистику показателя, который и так неплохой, а в другом месте — ухудшили показатель, с которым есть проблемы».
Подсудимая также обратила внимание на слова прокурора о хладнокровии врачей. Сообщать родителям о смерти ребёнка — «самая тяжёлая часть нашей профессии», сказала Сушкевич.
Никто из врачей не решает, жить ребёнку или умереть. Мы просто делаем свою работу.
И мы хотим, чтобы каждый ребёнок жил и радовал своих родителей», — голос Элины дрожал. Сушкевич добавила, что до сих пор считает кощунством обвинительный приговор и обвинение в убийстве.
Противоречия в экспертизах
Вторым камнем преткновения стала экспертиза. Сторона защиты настаивает на первой, которую провели через три дня после смерти младенца. Судмедэксперт максимально подробно исследовал тело малыша и установил причину смерти — болезнь гиалиновых мембран. Это тяжёлое расстройство дыхания у недоношенных новорождённых, вызванное незрелостью лёгких и первичным дефицитом сурфактанта. Новорождённому Ахмедову было всего 24 недели на момент родов, весил он 700 граммов при росте 32 сантиметра. По словам свидетелей, когда мальчик родился, его тело было прозрачно-фиолетовым.
На эту экспертизу опирается сторона защиты, а обвинение — на последующие экспертизы, сделанные в Санкт-Петербурге. В них указана другая причина смерти — введение высокой дозы сульфата магния, или магнезии. Спор возник по двум основным причинам.
1. Во время первой экспертизы анализ на содержание сульфата магния в тканях и крови не проводился из-за отсутствия подходящего оборудования в Калининградской области.
2. В последующих экспертизах исследовали не тело в целом, а кусочки тканей и показания свидетелей, которые утверждают, что Сушкевич ввела магнезию в пупочный катетер младенца по приказу Белой. Отсутствие анализа крови и неточные, по мнению защиты, расчёты, — одни из аргументов адвокатов врачей.
«Белую никто в грош не ставил»
Вопрос о приказе ввести сульфат магния также был подвергнут сомнению. «Ни в одной записи, ни в одном показании не прозвучала фраза: «надо убить ребёнка», «надо ввести сульфат магния». Всё это домыслы и догадки», — отметила Митюшина.
Доказательная база обвинения строилась на показаниях отдельных свидетелей и видеозаписи совещания. Защита последовательно указывала на противоречивость этих свидетельств и отсутствие прямых доказательств.
Если бы была команда убить, то это было бы зафиксировано в документах или на видео.
Но этого нет. Доказательства сводятся к предположениям», — сказала Митюшина.
Адвокат Белой отметила, что подчинённые не уважали своего руководителя. «Белую никто в грош не ставил, авторитетом она не пользовалась. Свидетели прямо отмечали, что она не была ни страшным руководителем, ни человеком, который мог бы кому-то угрожать. Все эти разговоры о невероятных связях и угрозах — надуманные», — отметила Ольга Митюшина.
«Удивительно, что это дошло до суда»
На протяжении всего процесса интерес присяжных то возрастал, то снижался. В какие-то моменты казалось: они настолько вымотались, что некоторых начинало клонить в сон.
Судья была настроена решительно к стороне защиты. Адвокат Митюшина получила три замечания и предупреждение о намерении обратиться в адвокатскую коллегию. Белая также получила замечания.
Вердикт присяжные вынесут 30 июля. Какое впечатление произвели на них прения и какой вердикт они вынесут — сказать сложно. У большинства присутствующих сложилось впечатление, что выступления сторон были полярно разными: обвинение строилось на эмоциях, а защита — на фактах и чёткой аргументации. Казалось, что адвокаты разобрали события 6 ноября 2018 года поминутно.
Прения длились около семи часов, и за это время единственное, в чём были согласны обвинение и защита, — это мнение прокурора: «Удивительно, что это [дело] дошло до суда».
Недоношенный младенец умер в роддоме №4 в ноябре 2018 года. Дело об убийстве возбудили против неонатолога перинатального центра Элины Сушкевич и главврача родильного дома Елены Белой. Сначала присяжные оправдали врачей, но этот вердикт отменили и приговорили медиков к длительным срокам. Сейчас и этот приговор отменили, дело пересматривают.
