14:52

Изменить что-то глобально может только атомная бомба

  1. Интервью
4 марта в калининградском клубе Yalta состоится концерт Игоря Растеряева, в рамках которого будет презентован его новый альбом "Дождь над Медведицей". В преддверии мероприятия музыкант дал Клопс.Ru интервью, в котором рассказал о том, где нужно искать невесту, чем его удивили калининградские водители и почему он предпочитает не работать с  продюсерами.
 
— Ты хочешь, чтобы твой образ "небритого поэта с гармонью" воспринимали всерьёз? Ведь многие видят в тебе не питерского интеллигента, а именно того самого комбайнёра из песен... Ты себя кем ощущаешь больше?
 
— Увидеть в том, что просто и естественно, что-то сложное и выдуманное... Вы считаете, я  хочу, чтобы меня как-то там воспринимали, в каком-то там образе? Я в реальности мало об этом думаю. Кто как хочет — так пусть и воспринимает. Если просто автором-исполнителем — уже хорошо.
 
— Мне кажется, что созданный тобой лирический герой, с которым часто путают тебя самого, — образ собирательный и даже утрированный. Не надоело ли тебе самому быть хорошим парнем из народа? Не перерос ли ты это амплуа?
 
— То есть не пора ли мне стать плохим парнем из народа? Мне кажется, ты слишком всё усложняешь: амплуа, образы и тому подобное... Всё проще: взял гармошку и спел.
 
— Насколько твоё творчество иронично? Не обижаются ли на что-нибудь прототипы героев твоих песен, уловив сходство с собой?
 
— Нет, конечно! Более того — активно снимаются в роли самих же себя. Одни "Ходики" (в клипе на эту композицию согласились сняться несколько реальных сельчан — Прим. ред.) чего стоят. Слышкин тоже сразу одобрил песню про него (имеется в виду композиция "Дядя Вова Слышкин", в клипе на которую снялся сам герой песни — Прим. ред.). Видишь, если человек чувствует правду (я не про талант сейчас говорю, а правду как таковую), он всегда поможет. Тем более что песни — не знаю, насколько ироничны, но уж точно не злы и не обвинительны, а это, мне кажется, важно.
 
— Хорошую невесту лучше искать в деревне или в городе?
 
— Лучше искать в городе. Дело в том, что в деревнях с невестами нонче большие проблемы. И дело не только в том, что современные невесты — это девочки из демографической ямы 90-х и их мало просто как таковых. А дело в том ещё, что молодые девчонки не задерживаются в деревнях: если ещё в школе, грубо говоря, замуж за односельчанина с нормальной  работой не вышла, то сразу же после убегает в город.
 
— В одном из интервью ты сказал, что относишься с сочувствием к героям собственных песен. Скажи, а что конкретно вызывает в тебе это чувство? Что, на твой взгляд, в философии деревенской жизни не так? И надо ли что-то менять?
 
— Ну, критиковать недочёты села и говорить про нужность детсадов и школ я, наверное, всё же не буду, это депутаты лучше умеют рассказывать. Это и ежу понятно, какая философия там необходима. А сочувствую я, конечно, в том случае, если речь идёт о тех, кто помер — например, о друге, просто предке или соотечественнике. Как же не сочувствовать?
 
— Каким ты видишь своего слушателя? Какой контингент приходит на твои концерты?
 
— Мужчины 25—45 лет, дети до двенадцати, а ещё — иногда — жёны этих мужчин и мамы этих детей. Хотя могут и женщины самостоятельно прийти, и отдельные девушки забрести. Кого точно нет, так это молодёжи от 16 до 23 лет. Это если мы про массовость говорим.

— В каких городах или регионах России тебя лучше всего встречают? За рубежом твоё творчество востребованно, понято?
 
— Только приехал из Германии. Если честно, был очень удивлён, что пришло нормально народу. Правда, не думал, что там все это знают и слушают. Некоторые даже из Австрии приехали, а ещё девчонки из Голландии и семья из Бельгии. Особенно удивили несколько настоящих тамошних немцев, которые ни бельмеса по-русски, но тоже в теме.
 
А по нашим городам… Дело в том, что эмоционально-психологический портрет человека, который приходит на концерт, примерно одинаков везде. Разница по городам только, наверное, в количестве таких людей на квадратный километр. В Твери, например, — максимальное количество почему-то, а в соседнем Ярославле (по непонятным мне причинам) — гораздо меньше. Эмоциональность же приёма во многом обусловлена залом: сидячий отличается от клуба изначально.
 
— В Калининграде ты уже выступал. Как думаешь, много людей, похожих на героев твоих песен, здесь живёт или всё-таки местные комбайнёры другие? Какой тебе запомнилась наша область? Может, подметил что-то, что потом в творчестве твоём найдёт отображение?
 
— Русский народ весьма монолитный, но Калининградская область сильно отличается от остальной России. Поэтому, думаю, всё же тут не много похожих: тут народ более европеизированный. По моим наблюдениям, многим молодым Польша и Литва гораздо знакомее и понятнее всех этих российских "приколов" типа изб, мазаных хат, бесконечных степей и дремучей тайги с дикими морозами. Тут другое... Тут меня, например, первый раз на дороге водитель пропустил. Я очень, помню, удивился тогда.
 

— Ты даёшь концерты по всей стране, СМИ пестрят интервью с тобой... Не делает ли тебя популярность дальше от твоих же деревенских друзей? Не настанет ли время, когда ты вообще перестанешь их чувствовать и понимать? 
 
— Пока что вроде понимают. По крайней мере, с друзьями общаюсь чаще, чем даю интервью.
 
— Патриоты тебя в свои записали и уверены, что твоё творчество пропагандирует истинные, а не навязанные "загнивающим" Западом ценности простого российского человека. Ты сам как к такой интерпретации относишься?
 
— Я не очень люблю какие-то посторонние огранки и трактование того, что делаю, подгонки в какие-то, как ты выразилась, образы и тренды. С такими темами, как у меня, очень опасно с этим заигрывать: оглянуться не успеешь, как превратишься точно в какой-нибудь "бренд", в который и сам не хотел. Поэтому стараюсь сам потихоньку-помаленьку сольниками заниматься, без посторонних помощников и окормителей, чтоб сохранить слово.
 
— Шесть лет назад ты говорил, что у тебя "Хендай Гетз", в котором нет даже магнитолы. Сейчас у тебя какая машина? Сильно твоё материальное положение изменилось с тех пор, как один из приятелей выложил "Комбайнёров" в интернет?
 
— Сейчас у меня всё та же машина "Хендай Гетз" без магнитолы — ей уже девять лет. Я поменять мог бы, но не хочу: привык к ней. Положение изменилось, конечно, но и траты изменились вполне пропорционально. Надо все эти "мультики" делать, книги и диски выпускать, поездки совершать, когда клипы снимаешь, — это ж тоже всё сами. Продюсеров-то нет.
 
— У тебя до сих пор нет магнитолы, то есть музыку в машине ты не слушаешь?
 
— Я сам пою. Или веду сам с собой пространные философские разговоры, рассуждаю... Типа говорю к кем-то или объясняю что-то кому-то. Со стороны поглядеть — бригаду медиков можно вызывать. Но, думаю, это я в пути мироощущение оттачиваю или подсознание так разгружаю.
 
— Услышим ли мы когда-нибудь Игоря Растеряева под аккомпанемент симфонического оркестра?
 
— Да я не против. Парни ноты, в отличие от меня, знают — сыграют что угодно. Только все эти валторны им придётся под гармошку перестраивать в тональность "ля мажор". Но пока предложений не поступало.
 
— "Казачью" ты хотел написать на другом языке, чтобы минимизировать смысловую нагрузку. Ты решил сломать привычку аудитории воспринимать тебя больше бардом, чем музыкантом? Как вообще относишься к экспериментам, например, "Аукциона", которые стихи Хлебникова использовали, или "Ногу свело", которые вообще придумали свой язык для песни "Хару Мамбуру"?
 
— Эксперименты — это наше всё. Мы вон в клипе "Конь" тоже поэкспериментировали с фонарями мигающими: сугробы и деревья в лесу освещали и снимали. Мало кто понял, кстати. Но на то и эксперимент. "Аукцион" — молодцы! "Хару Мамбару" — уважаю!
 
— Успеха ты добился в первую очередь как музыкант-исполнитель. Но ты же ещё и книгу пишешь, на сцене в театре играл... Что тебе на самом деле ближе? В какой сфере ты бы хотел себя по максимуму реализовать?
 
— В театре уже не играю. Книгу (работу над книгой музыкант ведёт уже 14 лет — Прим. ред.) пытаюсь создавать, но времени часто не хватает, туда ж заныривать надо, а это значит надолго и с головой... Но, надеюсь, что-нибудь сладится и реализуется так или иначе в авторской сфере.
 
— Ты веришь, что искусство может что-то изменить?
 
— Искусство может подтолкнуть отдельных представителей человечества к мыслям и сопереживаниям определённого толка. Дать манок к чувствам, что ли… Если говорить о  изменении мира для всех людей, то вряд ли, конечно. Изменить что-то глобально может только атомная бомба.