Весь мир следит за событиями в Каталонии, где в минувшее воскресенье прошёл референдум о независимости автономии от Испании. В референдуме приняли участие 42% жителей автономии, из них 90% поддержали выход из состава Испании. Независимость Каталонии не признаёт не только Мадрид, но и международное сообщество, однако каталонцы намерены стоять до конца. Ситуация становится всё более запущенной — дело может дойти до вооружённого конфликта в регионе, расположенном в центре Европейского союза. Возможные последствия того, что произошло в Барселоне, для Европы и даже Калининграда Клопс.Ru обсудил с политологом Александром Носовичем.
— Александр, могут ли как-то отразиться на калининградцах события в Каталонии?
— Единственное непосредственное влияние каталонского кризиса на калининградцев, которое я могу представить — это проблемы с летним отдыхом для желающих отправиться на побережье Коста-Брава или Коста-Дорада. Испания — популярное туристическое направление, из Храброво в этом году начали летать рейсы в Барселону, и если в Каталонии дело дойдёт до полномасштабного вооружённого конфликта с Мадридом за независимость, полёты из Калининградской области в Барселону для знакомства с архитектурой Антонио Гауди станут затруднительны. Впрочем, до этого пока не дошло и, даст бог, не дойдёт.
Для нас важнее долгосрочные последствия каталонских событий для Европы в целом. Испания входит в Евросоюз, и Калининградская область находится в окружении стран Европейского союза. Поэтому процессы, происходящие в ЕС, для нас имеют значение, и влияние каталонского кризиса на Европу для калининградцев — вопрос не праздный.
Самый очевидный момент — курс евро. Испания входит в еврозону, и если противостояние центра с автономией примет затяжной характер и дойдёт до военных форм, европейская валюта может колебаться очень сильно, а это немаловажно для наших фирм-импортёров. Есть и более долгосрочные и менее очевидные вещи: кризис в Каталонии может сказаться на миграционной, визовой, региональной политике ЕС.
— Этот референдум о независимости Каталонии от Испании настолько важен для ЕС?
— Нет. В данном случае важен не референдум. В данном случае важны действия испанских властей и реакция на них Евросоюза. По сути, произошёл отказ от европейской политики, формировавшейся последние несколько десятилетий. До Каталонии в Европе считалось абсолютной нормой, что любые территориальные конфликты внутри государств должны решаться без применения силы, путём переговоров центра со взбунтовавшимся регионом. Тем более по такому вопросу, как распределение налоговых поступлений, из-за чего, собственно, и взбунтовалась Каталония, которая отдаёт в Мадрид больше денег, чем получает оттуда.
Испания могла бы просто не признавать итогов каталонского референдума, объявив его нелегитимным (с точки зрения испанского законодательства это действительно так). Но правительство Испании во главе с Мариано Рахоем пошло значительно дальше, попытавшись силой сорвать проведение референдума: ввело в Барселону и другие города Каталонии войска, захватывало избирательные участки, арестовывало участников протестов.
Нарушена устоявшаяся европейская традиция мирного урегулирования подобных конфликтов. А насилие порождает насилие: если Испания и дальше будет пытаться решить проблему силой: разгонит правительство Каталонии (женералитет) во главе с Карлесом Пучдемоном, посадит лидеров сепаратистов, введёт в Барселоне комендантский час, то на следующем этапе в Каталонии возникнет революционное подполье. Для Европы в последний раз такое было актуально в 1970-е годы, когда терроризм связывался с ЭТА ("Страна басков и свободы"), ИРА (Ирландской республиканской армией) или Фронтом освобождения Бретани.
Сегодня терроризм в Европе имеет религиозный, а не национально-освободительный характер. Теракты совершают исламские фанатики, а не борцы за независимость регионов. Острота проблемы сепаратизма была снята за счёт европейской интеграции и политики субсидиарности. Последняя предполагает, что как можно больше полномочий должны делегироваться из столиц в регионы и самоуправления. Если город или область могут выполнять какую-то функцию вместо центральной власти, то столица должна делегировать им выполнение этой функции.
В Европе в соответствии с этим принципом в последние десятилетия происходила повсеместная децентрализация. В науке даже возник термин "Европа регионов". Налоги оставались на местах, региональные и местные власти получали широчайшие полномочия, в том числе по сохранению местных языков и защите малых народностей от ассимиляции. И всё это заметно снижало актуальность проблемы сепаратизма.
Произошедшее в Испании (подчёркиваю: не сам референдум, а реакция на него правительства Рахоя) перечёркивает все эти тенденции последних десятилетий. В XXI веке в центре Евросоюза повеяло периодом между двумя мировыми войнами.
— Почему, по-вашему, испанское правительство решило действовать жёстко?
— Точного ответа на этот вопрос нет ни у кого. Доминирующее у всех чувство — недоумение. Ведь нынешнюю катастрофическую ситуацию, из которой непонятно, как выбираться, руководство Испании само и создало. До того как в Мадриде решили запугать каталонцев введением силовиков и силой подавить референдум, независимость Каталонии поддерживали 41% жителей автономии. Относительное большинство — 45% — выступали за дальнейшее пребывание в составе Испании.
В Шотландии три года назад 51% жителей, по некоторым опросам, выступали за независимость от Лондона, а 49% — за дальнейшее пребывание в составе Великобритании. В этих условиях британское правительство решилось на проведение референдума о независимости Шотландии, пообещав признать любой его результат. Лондон развернул мощную агитационную кампанию, вложился в поддержку центростремительных сил, дал Шотландии право варьировать ставку подоходного налога и взимать налог на недвижимость. Англичане развернули в социальных сетях флешмоб "Шотландия, мы тебя любим, не уходи". Итог известен — большинство шотландцев проголосовало за Соединённое Королевство.
Королевство Испания имело все стартовые условия, чтобы действовать так же. Вместо этого Мадрид повёл себя с Каталонией, как Киев — с Донбассом. В интернете развернули информационную войну, достойную кампании по расчеловечиванию донецких сепаратистов — "ватников" и "колорадов". Налоговые послабления для автономии отказались обсуждать. Ввели войска. Результат мы видим — население Каталонии озлоблено, и сторонников независимости там теперь гораздо больше 41%. На референдум пришли 42% избирателей, но это в условиях, когда абсолютное большинство избирательных участков было блокировано испанской полицией, голосующих избивали, а избирательные участки уничтожали. Не приходится сомневаться, что после всего этого за выход из состава будет абсолютное большинство каталонцев.
Почему испанское правительство так себя повело — загадка. Не меньшая загадка, почему его не остановил Евросоюз. В Брюсселе следили за ситуацией в Каталонии, видели, к чему всё идёт, однако позволили Мадриду реализовать самый жёсткий сценарий. Допускаю и такой вариант: на евробюрократов так сильно повлиял выход Великобритании из Евросоюза, что они решили продемонстрировать, что впредь ничего подобного в подведомственных им странах ЕС не допустят. Только обойдётся подобная демонстрация им очень дорого.
— И что теперь будет? "Чечня в Пиренеях"? "Испанская АТО"?
— Необязательно, хотя правительство Рахоя своими действиями подвело к краю пропасти, за которым начинается вооружённый конфликт. Однако я считаю, что последняя черта ещё не перейдена. Возможность переговоров между Мадридом и Барселоной пока сохраняется, потому что при восьми сотнях пострадавших в столкновениях 1 октября, слава богу, не было трупов.
Независимость Каталонии признана никем быть не может, потому что референдум не соответствует испанским законам и был запрещён судом. Результаты этого референдума не могут считаться легитимными, особенно из-за того, как его проводили. Проблема в том, что именно из-за того, в каких условиях проходил референдум, в глазах самих каталонцев он обретает легитимность.
Если Мадрид с такой яростью препятствовал волеизъявлению каталонцев, что не просто не признал итогов референдума, как это делается в подобных случаях, а захватывал избирательные участки и бросал полицию на людей, а люди всё равно шли и голосовали за независимость, то итоги такого референдума приобретают сакральное значение. У горожан Барселоны или Жироны на глазах формируется национальный миф о том, как они под дубинками шли голосовать за Каталонию, и если бы не действия испанских силовиков, то на референдум пришли бы не 42%, а 92% населения. Разрушить такие мифы практически невозможно — вспомните отношение Литвы к событиям у Вильнюсской телебашни в январе 1991 года.
Так что Мадрид при попустительстве Брюсселя создал хроническую болячку в центре Евросоюза. И если каталонский конфликт превратится в нерешаемую проблему, оставшись при этом политическим, это будет ещё не худший сценарий. Худший — это превращение его из политического конфликта в силовой.