Кто-то до сих пор убеждён, что Instagram нужен для фотографий котиков и новых купальников. Отчасти это так, но не совсем: платформа стала рекламной и торговой площадкой, местом для развлечений. 14 марта «инсту» официально заблокировали в России. «Клопс» выяснил, как её кончину переживают калининградцы и могут ли наказать тех, кто продолжает использовать приложение.
Для тех, кто «в танке»
Американская компания Meta 11 марта разрешила пользователям Facebook и Instagram публиковать призывы к насилию против российских военнослужащих. Генпрокуратура РФ потребовала принять меры за разжигание ненависти.
Позже в Meta пояснили, что негативные высказывания о российской армии будут допускаться только со стороны украинцев, а сама платформа не потерпит русофобии. Это ситуацию не изменило. Роскомнадзор заблокировал Instagram. Доступ к ресурсу ограничили в полночь 14 марта. Главной целью ведомство назвало обеспечение психологического здоровья граждан.
И как там граждане?
Кто как. Всё зависит от целей, для которых приложение было установлено. 24-летняя калининградка Елизавета увлекается фотографией и «инсту» использовала как площадку для экспериментов. Утрату переживает тяжело: «Мне грустно, что всё вот так. У меня был небольшой блог, подписчики, я сама подписана на классные аккаунты. Теперь придётся искать их по разным соцсетям». Продолжит ли девушка свои фотоэксперименты, пока не знает — к «ВКонтакте» душа не лежит.
30-летний калининградец Николай блокировке Instagram тоже не рад, но больше его бесит «вторая волна эпидемии QR-кодов»: «Многие мои знакомые решили вести каналы в «телеге», в последние дни каждый второй выкладывал сторис с QR-кодом на свой канал. Мне кричать хотелось, что это бессмысленно и неудобно. Как человек его отсканирует телефоном, если код в телефоне?! А ещё я не представляю, что все собираются там писать. В общем, раздражения много».
Удаляться самостоятельно после заявлений Meta о призывах к насилию Коля не собирался, хоть ему это и не понравилось: «Странное решение. У меня иногда такое ощущение, что мы внутри сериала «Игра в кальмара». А ещё показалось, будто Meta хотела, чтобы её заблочили, и это провокация. Разрешать призывы к насилию в 21 веке — дичь. Но из-за этого я бы не удалился».
У 29-летней Ани приложение тоже стояло для личного пользования. Девушке нравилось вступать в дискуссии в комментариях и смотреть рилсы: «В последние годы площадка из ленты фотографий превратилась в место для больших текстов. Это не всем нравится, но мне было по душе. Я сама писала о том, что меня волнует».
Девушка сетует, что долго и тщательно собирала подписки, все аккаунты были под рукой: друзья, одежда, ногти, мебель... Теперь этого нет.
А 34-летний Виктор закрытию Instagram даже рад: «Меньше будут разлагать общество, там одни губастые тёлки выкладывают задницы. Посмотрим теперь, куда они пойдут. Кажется, пора становиться на биржу труда. Может, хоть домом и семьёй займутся».
Сам Виктор, кстати, аккаунта в «инсте» не имел, предпочитает «ВКонтакте».
Губернатор Калининградской области Антон Алиханов три дня назад написал, что уходит из Instagram. Новые правила Meta глава потребовал отменить и перешёл в VK и Telegram:
А что у бизнеса?
Бизнесу в эти дни особенно несладко: ко многим через Instagram приходило большинство клиентов. Кто-то вбухал в развитие странички много средств, надеясь, что будет отдача, вкладывался в таргетированную рекламу. Таргетинг — это маркетинговый механизм, который позволяет выделить целевую аудиторию по определённым критериям.
Полина, маркетолог компании, которая занимается системами вентиляции и кондиционирования в Калининградской области, объяснила «на пальцах»:
«Раньше в Инстаграме можно было настроить локацию показа твоей страницы или поста. Например, показывать только в Калининграде. Или показывать в радиусе километра от месторасположения фирмы. Сейчас таргет для России недоступен. Можно обойти блокировку, в настройках рекламной компании поставить «русскоязычное население», но тогда реклама будет показываться по всей стране и в Европе для русских, а это не выгодно, потому что услуги мы оказываем только в регионе».
Компания Полины узкоспециализированная, девушка растеряна: «Думаем, ищем новые ниши. Будем использовать другие методы, не завязанные на соцсети. Люди из «инсты» во «ВКонтакте» не стали переходить, аудитория потеряна. А из Инстаграма приходили клиенты, «постоянники» следили там за акциями, развитием и новыми предложениями».
Создательница «Королевских луизок» Мария Масальская производит конфеты. У неё небольшой цех, несколько партнёров, но в основном продажи шли через Instagram:
«Ровно год назад я завела аккаунт. Сейчас там 990 подписчиков. Я не пользовалась таргетом, не запускала рекламные кампании. Были классные живые подписчики, очень лояльные и общительные. Все люди пришли туда по рекомендациям и потому что слышали отзывы о моём продукте».
После блокировки у Маши сначала был ступор: «Потом всё происходящее в стране настолько перекрыло горечь от потери продающей площадки, что сейчас это меня беспокоит меньше, чем цены на сырьё. Мы продолжим сидеть в инстаграм. Хотя, полагаю, что через время и это станет противозаконным».
Мария создала группу во ВКонтакте, но не знает, хватит ли у неё сил и желания её раскручивать: «Сейчас меня больше беспокоят цены на закупку сырья. Ежедневно ценник увеличивается на 10-15-20 рублей на каждую позицию. Кажется, что этот процесс не останавливается. И если смерть Инстаграма конечна и с этим можно смириться, то что делать с другими меняющимися вводными, я пока не знаю».
У калининградки Алины была страничка, где она предлагала свои услуги, как мастер маникюра — выкладывала фото «ноготочков». К девушке часто приходили клиентки, которым понравились работы. Instagram был единственной площадкой для продвижения.
«Когда вся эта заваруха началась, я поняла, что всё очень плохо. Я совсем недавно раскрутилась и стала хорошо зарабатывать, приходили новые клиентки. Я попробовала таргет, тоже кто-то пришёл с рекламы».
Алине очень грустно: «Я не знаю, как теперь зарабатывать. Постоянные клиентки приходят и снимают ногти, потому что многим урезали зарплату, а новые теперь меня не найдут».
У жительницы Гурьевска Анастасии тоже маленький бизнес — она делает свечи своими руками. Начинала просто как хобби для себя, а потом как-то потихоньку начала продавать.
«Появилась страница в Инстаграме, где я свои работы выкладывала, там же и прайс, и связь с покупателями. Что именно я чувствую после блокировки? Да, вроде печально, но в тоже время я понимаю, что есть и другие платформы. Ничто не мешает создать группу «ВКонтакте», канал в Телеграме. У постоянных покупателей есть мой номер — связь мы держим. Развиваться, быть может, станет чуть сложнее — всё же аудитория там была большая, но волосы я на голове от отчаяния не рву».
Разрешённые «призывы к насилию» со стороны создателей соцсети Настю тоже не обеспокоили. Она считает, что всё зависит от конкретных людей: «Я в принципе крайне редко листала ленту, сидела только по мере необходимости, поэтому все эти призывы — ни одного не видела. Не было такого, чтобы я что-то увидела — и такая: "Фу, как так можно?! Срочно удаляюсь!"»
Так можно ли ещё немного посидеть в «инсте»?
Управляющий партнёр московской «Коллегии медиа-юристов» Фёдор Кравченко пояснил «Клопс», что на сегодняшний день продолжать сидеть в Instagram можно.
«Да, я не вижу правовых каких-то опасностей, связанных с тем, чтобы кто-то сейчас публиковал нейтральную информацию в Instagram. Ответственность за использование заблокированных ресурсов в России отсутствует на текущий момент», — говорит Фёдор Кравченко.
Это же подтвердила ТАСС и директор «Лиги безопасного интернета» Екатерина Мизулина: «Будет ли считаться экстремизмом использование WhatsApp россиянами? Нет, конечно. Равно как не коснется это и пользователей Instagram и Facebook. Подобные запугивающие сообщения распространяют провокаторы».
Чтобы заблокировать любой сайт или приложение, достаточно решения Генеральной прокуратуры, что сейчас и произошло. Но этого недостаточно для признания организации экстремистской, поэтому без решения суда опасаться нечего.
«Когда будет решение суда, в котором деятельность Meta будет признана экстремистской, могут возникнуть технические сложности, например, у тех, кто на своих сайтах или визитках указывает свои аккаунты в Instagram в качестве контакта. Не допускается публикация символики экстремистских организаций без указания на то, что они экстремистские. В вероятность того, что любой, кто имеет аккаунт в Инстаграме, может быть наказан за соучастие в экстремизме, я абсолютно не верю», — продолжает Фёдор Кравченко.
С покупкой рекламы в Instagram сложнее. Если есть возможность после принятия судебного решения воздержаться от платежей напрямую компании Meta, это будет разумный шаг для юридической безопасности: «Но не в том смысле, что любой, кто совершит такой платёж, будет немедленно найден и наказан, а в том смысле, что такую транзакцию можно будет использовать во вред, если у властей появится необходимость наказать конкретного рекламодателя».
Фёдор Кравченко поясняет, что на сегодняшний день компаниям можно рассказывать о своей деятельности в Instagram. Если будут приниматься какие-то судебные решения, вопрос останется открытым: «Очень важно, какие конкретно законы будут приниматься. Пока предположить все варианты достаточно сложно».
Из-за последних событий виртуальный мир россиян сильно изменился: одни компании уходят сами, работу других ограничивают наши власти. Ситуация не нова: некоторые мессенджеры выживали даже под давлением — рассказываем, как им это удалось.
