Андрею Куксе
…Для Калининграда это фактически была первая социальная сеть. Но только в газете. "Новый наблюдатель" выходил раз в неделю. Для того чтобы опубликовать свой "пост", нужно был пойти в киоск, купить экземпляр "Наблика", вырезать из него купон с надписью "Талончик на объявление. Предохраняет от СПИДа, беременности и радиации", заполнить его, положить талончик в конверт, отнести конверт на почту, бросить в почтовый ящик и подождать в лучшем случае неделю, чтобы "пост" опубликовали. И ещё пару недель, когда ему кто-нибудь по той же технологии ответит…
Одну из рубрик вела внештатница. "Всегда ваша Лена" — так она подписывалась под своими материалами. Красива, умна, сексуально раскованна, что не особо скрывала. Она эффектно одевалась, много читала и много знала о жизни. У неё были богатые друзья, она ездила отдыхать за границу, никого не боялась, часто посещала модные клубы и рестораны.
Лене писали о личном и даже интимном. И она отвечала всем — неожиданно забеременевшим, брошенным, счастливо влюблённым, испугавшимся первого секса, поссорившимся с лучшим другом.
Антигазета, или Так писать нельзя!
Вот какая история вышла. К написанию текста про газету "Новый наблюдатель", выходившую в Калининграде в девяностые, я подошёл с несвойственной мне ответственностью. Потому что для меня работа в "НН" была не только работой. Это была часть моей жизни. Собирая материал, я взял интервью у генерал-редактора "Наблика" Александра Карпа Карпенко и замгубернатора Александра Торбы.
В девяностые последний возглавлял управление по делам молодёжи мэрии Калининграда. Именно эта структура стала учредителем "Нового наблюдателя". Александр тогда успешно делал карьеру, на которой коллектив учреждённой им газеты несколько раз чуть не поставил жирный крест. Сам того не желая, разумеется. Ну и не думая о последствиях некоторых своих публикаций.
Зачем чиновнику Александру был нужен этот жуткий геморрой с панками, хиппи, металлистами, гонзо-журналистами и всякими другими странными неформалами, выпускавшими самую настоящую газету тиражом более десяти тысяч экземпляров? На этот вопрос Александр Васильевич ответил честно и подробно. К сожалению, интервью с Александром Торбой, как и интервью с Александром Карпенко, было записано на телефон, а телефон — бездарно оставлен в такси. Так что придётся по памяти и без цитат рассказать мою историю культовой газеты "Новый наблюдатель".
Главное правило, основной стандарт написания статей звучали примерно так: "Никаких правил и никаких стандартов". То есть писать можно было всё и писать как пишется. Одно из немногих условий — чтобы не было скучно.
В результате сформировался своеобразный и уникальный стиль. Например, случай на улице Пушкина. В девяностые в особнячке здесь проживал губернатор Калининградской области Леонид Горбенко. И вот как-то милиционер, охранявший губернаторский особняк, выгуливал возле общей детской площадки губернаторскую собаку. Собака покусала ребёнка. И какой же заголовок поставила редакция к заметке об этом инциденте? "Ребёнок покусан собакой Горбенко". Конечно, Александру Торбе позвонили из областной администрации (так скромно тогда называлось правительство области) и спросили: "А что, собственно, имела в виду молодёжная газета, когда писала такое о действующем губернаторе?".
Губернаторов мы не любили по умолчанию. Любых. Не как людей, разумеется, а как чиновников. Как-то я должен был брать интервью у Юрия Маточкина. Саша Карпенко предложил, а я согласился пойти на интервью с губернатором в майке. Майку принёс Карп. На ней была костлявая смерть с косой и надпись на английском: "Не искушай судьбу!". Майка оказалась великовата. Я пошёл "на губернатора", одевшись "серьёзно" — купил в секонд-хенде изумрудную гавайскую рубашку и нереальный английский твидовый пиджак.
Перелистывая подшивку "Нового наблюдателя", любезно предоставленную Александром Карпенко, я наткнулся на своё интервью с Торбой. Сказать, что я был удивлён — ничего не сказать. Вот несколько выдержек, свидетельствующих о запредельной свободе слова тех времён. Начало интервью:
"Александр Торба: — Ну что, всё хулиганите?
Александр Адерихин: — Что ты имеешь в виду?
А.Т: — Очень много чего…"
Дальше идёт жёсткая, но вежливая критика некоторых публикаций и акции "Нового наблюдателя" против визита в Калининград Александра Лукашенко. Акцию Александр Торба вежливо назвал "непродуманной", но это сейчас неважно. Важна концовка интервью, озаглавленного "Александр Торба: “Я не хочу взрывать эту редакцию”" (тогда мне казалось, что иногда всё-таки хотел):
"А.А.: — Защищать любимую газету калининградской молодёжи будете?
А.Т.: — Мы будем вас поддерживать. Если "НН" станет по-настоящему объективным и не будет тяготеть к дешёвым скандалам. И тогда... Несмотря на все скандалы, от вас проистекающие. Несмотря на легендарную и феноменальную "обязательность" некоторых сотрудников "НН"...
А.А.: — Да ладно тебе... Я над собой это... того... работаю…"
Под интервью шёл постскриптум:
"Александр Торба как в воду смотрел... Короче, это интервью должно было увидеть свет ещё два номера назад (газета выходила раз в неделю — прим. авт.), но по "техническим" причинам…"
А потом шёл ещё и постпостскриптум:
"Саш! Ты уж извини. Если твоё мнение за эти три недели изменилось — звони. А с другой стороны... Александр! Что такое две недели для вечной Вселенной? Пустяк... "
И подпись — "Догадайся, кто?"
"Догадайся, кто?"
Эту фразу часто использовали в посланиях — бесплатных частных объявлениях, присылаемых в редакцию по почте. Просто по почте, не по электронной. Электронной тогда не было.
Для того чтобы опубликовать своё объявление, надо было купить номер газеты, вырезать из него спецталон на 25 слов и отправить в редакцию. На талоне, прямо под названием газеты, было написано: "Предохраняет от СПИДа, радиации и беременности".
Фактически это был газетный вариант того, что сегодня называется чатом, форумом и так далее. Только нужно было ждать недели две, когда твой "пост" на 25 слов опубликуют в газете, а потом ещё неделю в лучшем случае ждать, когда тебе ответят. Рубрика "Послания" была одной из самых читаемых. Редакция получала буквально мешок писем в день. Реальный пластиковый мешок. Из-под импортной картошки, по-моему. Писем приходило так много, что редакция вынуждена была нанять трёх школьниц, в задачу которых входило вскрытие конвертов и сортировка пришедшей корреспонденции.
Объявления день и ночь набивали на компьютере три очаровательные девушки: Оксана, Татьяна и Александра. Язык не повернётся назвать их техническими сотрудниками. В порядке вещей считалось, если девушки, набивавшие послания, от своего имени тут же их и комментировали. Например, некий "посланец" под псевдонимом Граф Ворон в 25 словах писал, что его бросила девушка. Оксана тут же от себя писала, чтобы Граф Ворон не расстраивался, потому что всё у него будет хорошо. В печать это шло вместе с комментарием Оксаны.
Сегодня "Послания" смотрятся очень странно: "Элен, значит, судьба так распорядилась, и нам суждено быть вместе. Догадайся, кто?" Иногда в 25 слов умудрялись ответить на несколько писем-"постов" сразу. Например: "Инуська! Забудь про него! Ленчик! Не режь руки! Паинька! Не нужны мне морячки! Королева всех тусовок! Пиши мне! Troll — a! I love Вадика, а ты?".
Или вот такое послание миру:
"Я не пишу в "НН", потому что нечего, да и незачем. Всегда было нечего и незачем…" Напомню: для того чтобы мир увидел в "Новом наблюдателе" это адресованное в пустоту послание, его автору надо было пойти в киоск, купить газету, вырезать из неё спецталон, написать в нём то, что он никому не пишет, потому что нечего и незачем, купить конверт, запечатать в него талон со своим "постом", бросить конверт в почтовый ящик и ждать… Ждать две-три недели, когда на его "Не пишу, потому что…" кто-то отреагирует и напишет ему в ответ.
В оригинальности редакция не уступала своим "посланцам". Как вам такое редакционное объявление:
"Каждый день в редакции подписка на "Новый наблюдатель" на полгода — 35 т.р. Сувениры и 10 спецталонов — каждому. Некоторым — пиво, цветы или мороженое".
Насчёт пива не шутка. Некоторые из совершеннолетних за подписку получали бутылку пива за счёт редакции.
Алкоголь часто покупался за редакционный счёт. Например, рубрика "Посиделки". Редакция приглашала к себе гостей. Русских националистов, сотрудников правоохранительных органов, чиновников, художников, музыкантов, врачей, ну кого там ещё к себе приглашают редакции до сих пор. Но редакция "Нового наблюдателя" приглашала гостей не просто поговорить, а "выпить, закусить", а потом и поговорить. Редакция покупала для своих гостей несколько бутылок совсем не португальского портвейна. Гости выпивали вместе с журналистами, а потом записанная (с разрешения гостей) на диктофон стенограмма посиделок печаталась в газете. Со всеми "давайте за это выпьем, и я вам всё расскажу" и даже "если у вас нет больше денег, то я сбегаю".
Рубрика не жалела никого. В том числе и самих журналистов. Например, прекрасный вопрос, заданный пришедшему на посиделки сотруднику ФСК, которую потом назовут ФСБ: "Я… вас… вам… тебе, раз мы уже того, выпили… Нет, я не про кровавую гэб… я про.. Про что я? А у нас портвейна больше нет?"
Кто этот вопрос задал? "Догадайся, кто?" и задал.
Как-то
Как-то у нас пропал бухгалтер.
Бухгалтеру негде было жить. Он жил прямо в редакции. Спал на сдвинутых редакционных столах. После того как он пропал, мы полезли в бухгалтерские документы. Типографии-то надо было что-то платить. На какой-то важной бумажке, в которой должны были быть цифры, сколько к нам денег пришло, а сколько от нас ушло, вместо цифр бухгалтерским почерком было написано: "Алкоголь — природы боль". И ведь не поспоришь. А курить вообще можно было в самом редакционном помещении. Везде. И всем.
Как-то в редакцию пришёл в гости бандит (Саша! Без обид — ну ведь бандит же!). У бандита был пистолет. Газовый. Игорь Орехов, криминальный, да и всякий другой корреспондент "Нового наблюдателя", попросил у бандита посмотреть "пушку". Игорь красиво вынул обойму, передёрнул ствольную коробку, чтобы увидеть, нет ли патрона в стволе. Направив ствол в открытую форточку, нажал спуск. Выстрел. Бандит (Саша, ну без обид же, да?) уже показывал "пушку" кому-то, и этот кто-то загнал патрон в патронник. Редакция, располагавшаяся в цоколе старого немецкого особнячка на Каштановой аллее, быстро заполнилась перечным газом. Или чем-то там, что производитель запихал в эти свои патроны.
Подходит к редакции Саша Карпенко и видит, что она, редакция, вместе с другом-бандитом (Саша, точно без обид?) всем составом сидит на улице. И у всей редакции — красные глаза. А у некоторых они ещё и слезятся. Реакция генерал-редактора: "Может быть, нам не курить в редакции? Хотя бы в одной из комнат…"
Тем не менее это была самая настоящая газета. "Новый наблюдатель" одним из первых, если не первый, на одних информационных запросах провёл расследование и выяснил всё о регулярных заходах в Калининградский порт судов с радиоактивными веществами на борту и смерти пограничника, опубликовал альтернативную экономическую концепцию свободной экономической зоны "Калининград", создал студию арт-терапии в психиатрической больнице и даже провёл грандиозный рок-концерт "Свободу не отнять!" на площади возле кинотеатра "Россия".
Концерт мы провели, когда нас пытались закрыть по надуманному поводу. Кто-то в областной администрации обратил внимание, что мы печатаем свою газету слишком мелким шрифтом, а это нарушение ГОСТа. Тут нас и начали закрывать "по техническим причинам". На концерте выступил Карп, генерал-редактор. Я помню, как он сказал, что свобода слова для него — не пустые слова. Так оно и было.
Спустя годы молодая коллега рассказала, как она изучала журналистику в кружке при школе. На одном из занятий, которое вёл специально приглашённый "динозавр" из "Калининградской правды", разбиралась стилистика текстов в разных газетах: "Комсомолке", "Известиях", в "Калининградской правде", разумеется. И тут кто-то из обучающихся робко спросил: "А "Новый наблюдатель"?". На что "динозавр" ответил: "А вот так писать нельзя. Нигде. Никогда".
Но в редакции "НН" "динозавров" не слушали. В редакции "НН" было много своих мыслей о том, как надо писать. Поэтому подпись корреспондента под аналитическим материалом про политику "С. Михайлов, инструктор отдела секса и здоровой эротики" была в порядке вещей.
Феномен Лены
"Всегда ваша Лена" — так она подписывалась под своей рубрикой. Внештатный сотрудник редакции была прекрасна во всём. Красива, умна, сексуально раскованна, что не особо скрывала. Она эффектно одевалась, много читала и много знала о жизни. У неё были богатые друзья, она ездила отдыхать за границу, никого не боялась, часто посещала модные клубы, рестораны, кафе.
Ей писали по интимным вопросам и вопросам отношений. Дело в том, что по наследству, доставшемуся нам от СССР, до девяностых узнать что-то о сексе молодой человек мог из ограниченного числа источников: из разговоров со сверстниками во дворе и школе и из разговора с большими мальчишками во дворе и школе. В девяностые сексуальным обучением занялись СМИ. У них было много работы. Вот вопрос, который прислал в редакцию в 1997 году юноша 14 лет: "А правда, что девушки тоже дрочат?". Ответ редакции: "Дрочат. И ещё как!".
Но это исключение. Милая Лена, красавица и умница, отвечала на все эти вопросы с большим тактом и уважением. О чём бы её ни спрашивали. И все у неё были "лапушками", "хорошими" и так далее. Она хотела помочь всем. Неожиданно забеременевшим, брошенным, счастливо влюблённым, испугавшимся первого секса, поссорившимся с лучшим другом… Всем. Её ответы публиковались в специальной рубрике.
Лену любили. Среди калининградской молодёжи она пользовалась авторитетом. Как-то Лена предотвратила массовую драку между пацанами из двух школ. Лене написали ученицы одной из них. Рассказали, что для драки уже назначено место и выбрано время. Девочки спрашивали, что делать. Лена ответила им через газету. Она предложила девочкам обеих школ "не давать" мальчикам, которые будут участвовать в драке. Драки не было…
Лена принципиально не встречалась с читателями "НН". А они очень хотели её увидеть. Приходит в редакцию скромный застенчивый юноша с букетом. Мнётся, заглядывает в прокуренные редакционные комнаты. Кто-то из редакции спрашивает: "Вы Лену ищете?" — "Да, Лену". — "Лена только что ушла. Вы в дверях с ней не столкнулись?" Юноша трогательно оставляет цветы и уходит.
Пару раз вместо цветов Лене приносили торт. Он тут же съедался дружным редакционным коллективом. Без Лены, разумеется.
О том, какая она, эта Лена, ходили легенды. Один раз журналистов "НН" пригласили выступить на "Радио БАС" в безумно популярной передаче "Калбас-парад". В крутившихся в эфире анонсах сообщили, что вместе со мной и Карпом придёт и та самая "Всегда ваша Лена". Однако Лена в эфир не вышла. Кто-то из слушателей позвонил на радио и спросил: а где, собственно, она?
Саше Карпенко пришлось объяснять. Эта красотка приехала в студию из какого-то кафе, выпила с Кобзарём (один из трёх звёздных ведущих "Калбас-парада") полбутылки холодного шампанского, сейчас сильно икает и в эфир выйти не может…
На мой сегодняшний взгляд, Лена была совершенна во всём. У неё был только один недостаток. Она не существовала. То есть она существовала, но только на страницах газеты. А так — нет.
В редакции это называлось "Ленинскими чтениями". Мы собирались, как правило, втроём: я, Саша Карпенко и Игорь Ковалёв. Брали бутылку поддельного болгарского коньяка "Слнчев бряг" и начинали читать письма, адресованные Лене. На таких заседаниях мы находили варианты ответов часто на очень непростые и очень личные вопросы читателей. Текст очередной статьи от имени Лены по разработанным лекалам отписывал я. Это была работа. Иногда забавная, иногда грустная. Читатели, особенно подростки, часто провоцировали Лену, посылая ей драматические, но придуманные истории. По строгому редакционному правилу к любому письму мы относились самым серьёзным образом. Даже к вызывавшим на "Ленинских чтениях" улыбки. Другое редакционное правило гласило: если кто-нибудь из посетителей будет спрашивать Лену, то надо отвечать, что она только что ушла, и что посетитель случайно не столкнулся с ней в дверях, и что её сегодня уже не будет…
Как-то, когда "НН" уже не выходил лет десять, я попал в малознакомую компанию, отмечавшую день рождения. Разговор зашёл об отношениях мужчины и женщины. О том, насколько женщина может понять мужчину, а мужчина — женщину. Я весело рассказал добрую (на мой взгляд) историю Лены из "Нового наблюдателя". Заткнуться пришлось на полуслове — хозяйка дома заплакала. И позвала мужа. Выяснилось, что их в своё время познакомила… Лена из "Нового наблюдателя". С этой романтичной историей они прожили довольно долго. В том числе и пять лет в счастливом и романтичном браке. А потом они пригласили на свой семейный праздник малознакомого журналиста. Который, оказывается, работал в "Новом наблюдателе"...
Короче, больше меня в тот дом не приглашали.
Никогда не существовавшая в природе Лена из "Нового наблюдателя" до сих пор играет роль в общественной жизни Калининграда. Началось всё в девяностые, ещё в редакции "НН", когда мне надоело писать за Лену. На редакционном совете Лена была отправлена в эмиграцию. Она уехала на постоянное место жительства в Канаду.
На смену Лене в редакцию пришла Вика. Вика Осипенко, учитель математики из школы №33, была настоящей. Она стала вести рубрику, в которую любой читатель "НН" мог обратиться со своими сверхличными и интимными вопросами. Вокруг её рубрики сформировался своеобразный клуб. "Ленинцы" собирались возле памятника великому немецкому поэту Шиллеру, никогда не бывавшему в Кёнигсберге. Вскоре они стали называть себя "ЮЛА" — "Юных ленинцев армия". Официально зарегистрированная организация "ЮЛА", возглавляемая Викторией Осипенко, существует и сегодня. Она помогает наркозависимым и носителям ВИЧ-инфекции, помогает социализироваться отбывшим наказание, защищает права сидельцев, проводит конкурс школьных сочинений о первых советских отцах-переселенцах в Восточной Пруссии и делает ещё много чего хорошего. Правда, теперь в официальных документах "ЮЛА" расшифровывается как "Юных лидеров армия". Потому что каждому чиновнику не объяснишь, что "ленинцы" — это не от Ленина, а от "Всегда нашей Лены" из "Нового наблюдателя"…
Команда
Александр Карпенко, Александр Торба, Сократ Грамматикопулос, Андрей Соколик, уже ушедший от нас Андрей Кукса, Игорь Орехов, Игорь Ковалёв, Юрий Москаленко, Вадим Александров, Светлана Колбанёва, Алексей Шабунин, Оксана, Саша, Татьяна, Светлана и ещё Светлана, Юра Нуштаев, Джанико, Вова, Валера Коновалов, Александра Королёва, Владимир Сливяк и многие другие замечательные люди, которые когда-то делали "Новый наблюдатель" — у каждого из них есть своя личная история "Нового наблюдателя", яркая и интересная. Каждый из этих людей достоин отдельного рассказа. Но рассказать об этих людях я уже не успеваю — мне ещё несколько номеров "Нового наблюдателя" надо отсканировать. Чтобы вы могли их "полистать" и вспомнить то время, когда мы были молоды…