На этот раз для постановки объединились творческие силы сразу трех театров из разных стран: Калининградского областного драматического театра, Клайпедского музыкального театра и драматического театра имени Александра Севрука из Эльблонга. Они договорились об общем варианте инсценировки, музыкального оформления (композитор - Болеслав Равский (Польша), сценографии (художник- постановщик - Евгений Болдырев (Россия), костюмных решений (художник по костюмам — Татьяна Старикова (Россия). Пока каждый из театров создал собственную национальную версию спектакля, чтобы опробовать ее на публике, и только в ноябре участники должны приступить к репетициям международной постановки, премьера которой состоится в Калининграде, Эльблонге и Клайпеде. Деньги на все эти мультикультурные шалости выделяет Евросоюз.
Если считать презентованную в октябре постановку всего лишь тестом, пьесой без особых претензий на долгую и счастливую театральную жизнь, можно смириться с ее провинциальностью, кустарностью и неубедительностью. С тем, что восторженной Джульетте ну никак, даже с закрытыми глазами, не дашь 14, что Ромео в течение всего второго действия демонстрирует весьма ограниченный набор мимических гримас, что каждый второй персонаж силится заплакать, но безуспешно. Смена сцен и акцентирование отдельных эпизодов происходит благодаря световым и музыкальным эффектам. Светомузыка вообще используется в спектакле бесконтрольно, входя в противоречие с историческим контекстом и декорациями. Агрессивные цветные огни, разбросанные на заднем плане, складываются в очертания многоэтажек, но никак не напоминают небесный свод. Ядовито-красное солнце, угрожающе близко спускающееся к земле во время сцены любви между Ромео и Джульеттой, вовсе отсылает нас в мир компьютерной игры. С костюмами в спектакле все более-менее понятно: все они выдержаны в одном стиле, за исключением одеяния Меркуцио. Верный друг Ромео облачен в модные среди хипстерской тусовки узкие джинсы и кроссовки, в нем нет и капли чопорности — напротив, излишняя разболтанность, мешающая достичь убедительности даже в эпизоде собственной гибели.
Не только декорации — большинство важных сцен в спектакле решены схематично и стандартизованы. Венчание влюбленных происходит, естественно, под молитву "Аве Мария", противостояние двух знатных домов ярче всего проявляется в способе рассадки на авансцене, а все эпизоды, в которых задействованы второстепенные персонажи, — будь то бал или дуэль — похожи между собой. Создается впечатление, словно они созданы для того, чтобы попросту заполнить пустоты между перипетиями любовной трагедии.
И все же, есть ли в постановке, где даже сами Ромео и Джульетта больше походят не на персонажей, а типажи, хоть какие-то положительные стороны? Пожалуй, это следование оригинальному тексту, свидетельствующее об уважении к первоисточнику, сносная игра Париса и синьора Капулетти, почти цельная костюмная история и... предусмотренная возможность совершенствовать спектакль вместе с европейскими коллегами. Надеемся, драма во главе с режиссером "Ромео и Джульетты" Михаилом Салесом грамотно этим шансом воспользуется.