Мать 19-летнего Григория негодует по поводу агрессивных комментариев в адрес её сына, которые появились в соцсетях после новости о том, что тот убил и расчленил родную бабушку. В беседе с корреспондентом Клопс.Ru женщина попыталась объяснить, почему окружающие не должны считать его чудовищем.
Мы сидим на мокрой скамье, подстелив полиэтиленовые пакеты, у главного входа в калининградскую психиатрическую больницу. Людмила ждёт свидания с сыном. С собой у неё небольшая спортивная сумка, а в ней угощение, книги и тёплый свитер для Гриши.
"Всё было не так. Мой сын самый добрый парень: он очень любил животных, много читает. Он самый лучший! И не смейте трогать моего сына!" — написала женщина в паблике в соцсетях, после того как под видеосюжетом о преступлении, совершённом её сыном, посыпались гневные комментарии.
Людмила запускает покрасневшую от холода руку в свою сумочку и достаёт какой-то конверт, оборотная сторона которого исписана шариковой ручкой.
"Вот тут у меня записаны все те, кто писал, что мой сын "лох", что его "надо скорее казнить" и тому подобное. Они столько гадостей про него написали, — женщина начинает перечислять имена и фамилии, из которых ясно, что большинство пользователей использует псевдонимы. — Как они могут такое писать, если совершенно не знают моего сына? Он не преступник, он просто больной человек. Конечно, любая мать всегда будет оправдывать своё дитя и будет его защищать. Но знаете, я бы никогда не поверила, что Гриша такое мог сделать со своей бабушкой — видимо, она его уже так достала..."
По словам Людмилы, её свекровь вовсе не была "божьим одуванчиком" и невинной жертвой, как может показаться людям, не знакомым с историей семьи. Серафима Афанасьевна сразу невзлюбила новоиспечённую невестку, но после рождения ребёнка напряжение в семье стало нарастать как снежный ком.
Сына я родила поздно — в 31 год. Роды были сложные, мне сделали кесарево. Свекровь моя сразу после выписки заставила меня полы мыть в доме. Это несмотря на то, что врач мне сказала, что мне нельзя ещё месяц никаких нагрузок, то есть ничего, что требует физических усилий. Она со мной никогда не церемонилась, говорит: "Давай, Людка, мой пол быстро! Мне на твоих врачей..." Она вообще в выражениях не стеснялась, если что-то было не по её, она начинала орать сплошным матом. "Никакая я тебе не мама. Заткнись и зови меня только по имени-отчеству. Ты сволочь, скотина, приживалка и не имеешь здесь никакого слова. Здесь ты только прачка и уборщица", — цитирует свою покойную родственницу Людмила. — Даже Сергей (покойный муж Людмилы. — Ред.) её очень боялся".
Постоянные оскорбления, издевательства и абсолютное равнодушие к своим нуждам Людмила терпела довольно долго, однако однажды не выдержала и ударила свекровь. Потом женщина очень пожалела о своём поступке, ведь жизнь её стала совсем невыносимой.
"Когда она назвала мою мать проституткой, я ей дала пощечину, — вспоминает Людмила, и тут её голос начинает срываться, а на глазах выступают слёзы. — Тогда Сергей привязал меня к стулу и ушёл на полчаса, а маленький Гриша орал всё это время в кроватке... Потом он меня отвязал и сказал, что я должна делать всё, как велит его мать, и чтобы я не смела ей перечить, а иначе мне не поздоровится".
Свекровь не била Людмилу, но умудрилась настолько её морально подавить, что женщина подумывала то о побеге, то о самоубийстве.
"У неё была собачка, хоть и небольшая, но очень злая и всё время кусала за ноги. Чтобы пройти мимо неё, я надевала резиновые сапоги. Собрала Гришу — коляску брать не стала — и побежала на остановку. Там меня Сергей нашёл и привёл домой. Вот так я ещё несколько раз пробовала... — как-то отрешённо и одновременно с напряжением в голосе говорит Людмила. — Сергей не пускал меня одну гулять — всегда со мной ходил. Я вот однажды, устав от унижений, подумала, когда он в магазин зашёл, что сейчас оставлю коляску стоять и под машину брошусь".
Когда сыну исполнилось пять лет, Людмила всё-таки решилась уйти от мужа, но ребёнка ей не отдали — родственникам удалось через суд добиться опеки над Гришей.
"Объясняли они там, что я невменяемая и не могу за сыном присматривать. Мол, я не в себе: постоянно сбегаю из дома, со свекровью ругаюсь и тому подобное. Тогда сын остался у них, а я периодически его забирала к себе... Потом, когда я устала жить без сына, я попыталась наладить отношения с мужем. Мне "разрешили" вернуться в семью".
Жить в Балтийске с ещё больше озлобившейся роднёй было для Людмилы настолько невыносимо, что в итоге она официально развелась с Сергеем и снова уехала к отцу в Пионерский.
"Грише было уже 14 лет. Вот тогда сына и начали настраивать против меня. Свекровь так ему и внушала: "Мать и дедушка тебе самые злейшие враги". Я узнавала у учителей, какая одежда ему нужна, покупала её, и мне приходилось просто бросать все эти куртки, спортивные костюмы через забор или в окно, а он их потом подбирал. Хоть сын и не хотел меня видеть, но я всегда знала, что когда-нибудь он всё поймёт, — всхлипывает Людмила. — Спасибо врачам за то, что сейчас они смогли переломить это убеждение и мой мальчик полюбил меня и дедушку. Психиатрам всё-таки удалось избавить Гришу от последствий влияния бабушки".
Мальчику не позволено было общаться не только с матерью и дедом — с самого детства бабушка активно ограждала его от общества сверстников: детям нельзя было не только играть с Гришей, но даже приходить на его день рождения. Объясняет такую тактику поведения Людмила особенностями личности самой пожилой женщины:
"Серафима Афанасьевна всегда настраивала Гришу агрессивно по отношению к другим детям. Она сама была очень замкнутый человек и ни с кем не дружила... Всех она ненавидела! Говорила, что все плохие и никому верить нельзя. Мне кажется, что у неё тоже было какое-то заболевание. Например, своего мужа, когда он был жив, она всё время называла "пень".
При этом, отмечает Людмила, что такие психические особенности, похоже, передавались по наследству: она подозревает, что "старомодность взглядов и странность" её супруга не что иное, как явные признаки заболевания. Диктатура Серафимы Афанасьевны приобрела ужасающие масштабы: несмотря на возражения невестки, она говорила при ребёнке жуткие и непристойные вещи, убеждая его, что вокруг царит разврат.
"Вы просто не представляете, что это за человек! — вспоминает Людмила. — Это просто страшная женщина! Она уверена была, что только она достойная личность, а все остальные — нелюди. Она как-то могла влиять на людей и даже по-моему занималась чёрной магией. Книжку такую я у неё несколько раз видела. Я её безумно боялась, потому что она была очень жестокая. Я даже не могу вам никак объяснить, почему свекровь наводила такой ужас на всех..."
Когда Сергей, который ещё как-то стабилизировал атмосферу в семье, умер от рака крови, Гриша который на тот момент учился в КГТУ судостроению, бросил учёбу, сказав, что трудно ему после трагедии на чём-то сосредоточиться. Выяснилось, что у Григория шизофрения — сейчас на руках у его матери справка о том, что у сына 2-я группа инвалидности.
"Видимо, у него стала прогрессировать болезнь. Я замечала это... Речь была монотонная, какой-то совсем равнодушный и безжизненный он стал. Я и раньше говорила Сергею, что наш сын болен и его надо показать врачу, но тот и слушать не хотел. Если бы тогда меня послушали и оказали ему своевременную медицинскую помощь, то трагедии могло бы и не произойти", — у Людмилы начинают дрожать губы.
Женщина вовсе не считает, что сын поступил верно, и не уверяет, что свекровь заслуживала такой страшной смерти, но хочет, чтобы общественность была к нему чуть снисходительнее.
"Ты, отродье, пошёл ты вон!" — говорила она ему и отказывалась его кормить. Он ел тогда одни помидоры... Он очень похудел... Она и до этого периодически говорила, что Гриша для неё обуза и лучше бы его отдали в своё время матери, а он ранимый мальчик (по всей видимости, в меня пошёл)", — рассказывает Людмила.
Сейчас женщина ждёт суда, после которого её сыну назначат принудительное лечение. После многолетней реабилитации она рассчитывает забрать сына к себе домой и окружить его материнской заботой и любовью, которой он был лишён раньше.
"Сам он пока ничего не хочет, — говорит мать. — Он раскаивается. Мальчик он добрый, но больной и несчастный".