Сенатор объяснил "Комсомолке", как собирается лоббировать интересы калининградцев в Москве, почему сейчас подходящее время для внедрения новой идеи закона о Калининградской области, и за счет чего нам один турист дороже тонны нефти
Декоративность уходит
- Николай Владимирович, вы уже несколько месяцев представляете Калининградскую область в Совете Федераций. И с вашим появлением там возникли некие ожидания. Прежде всего, ожидания того, что наш человек в верхней палате российского парламента перестанет быть фигурой номинальной, презентационной, а станет активным лоббистом наших интересов. Хотя еще вопрос, стоит ли в принципе надеяться на Совет Федераций, как на политический инструмент?
- Вы правы, Совет Федерации часто обвиняют в декоративности. Даже по составу видно, что это такое место почетной отставки для людей, переживающих закат политической карьеры: Строев (бывший член ЦК КПСС, потом губернатор Орловской области), Рыжков (председатель правительства при Горбачеве), Росляк (зам мэра Москвы Лужкова). Но недавно поменялся закон о формировании СФ и теперь, как минимум, половина его состава проходит через выборный процесс. То есть, сначала кандидатов выбирают в местный орган власти, - законодательное собрание, - потом депутаты назначают своего представителя в СФ. Ту же Валентину Матвиенко (бывший губернатор Санкт-Петербурга. – все прим. Ред.) уже невозможно было просто назначить, она тоже должна была пройти выборы. Поэтому я думаю, что начинается смена старого состава, в СФ появятся более активные и амбициозные представители регионов. И это будет иметь больше значения для политической системы России.
- Де-факто назначение Матвиенко на пост председателя СФ состоялось раньше, чем де-юре. Это выглядит как-то… недемократично.
- Мы все понимаем законы жанра. Есть формальности, а есть суть. В СФ не существует партийных структур, это запрещено по закону. Но понятно, что большинство состава – члены «Единой России». Значит, и председатель должен быть той же правящей партийной принадлежности. Кстати, по статусу у него не больше полномочий, что у любого другого сенатора. Нет ни решающего, ни блокирующего голоса. Поэтому демократические принципы все же действуют.
- Какие перемены могут произойти с приходом Матвиенко?
- С одной стороны, старая элита еще поборется за свое существование. Ей, к примеру, очень не нравится система, при которой можно отозвать любого члена СФ – поменялся губернатор в регионе, правящая партия – и все, лишение места, вроде бы подтвержденного на пять лет. Как, собственно, и произошло с Сергеем Мироновым (бывший председатель Совета Федераций) буквально за 2 месяца. В то же время депутата Госдумы отозвать практически невозможно. Вот этот диссонанс сильно печалит нынешнюю элиту, и один из запросов к новому председателю – этот диссонанс снять.
С другой стороны, высказано желание руководства страны изменить статус СФ. Есть часть вопросов, которые отнесены исключительно к его компетенции: объявление войны, назначение генерального прокурора и другие. Но накапливаются претензии в смысле разделения властей. Ведь сегодня правительство имеет больше не юридических, а реальных рычагов управления, чем все остальные ветви власти, включая судебную и законодательную.
- То есть вы хотите сказать, что Совету Федераций нужно больше полномочий?
- Дело даже не в полномочиях, а в активной позиции самого СФ. На заседаниях, в которых я участвовал, 47 вопросов решались за три часа! То есть СФ фактически подтверждает подавляющее большинство законодательных актов, которые родились в Госдуме. Хотя имеет полное право не утвердить любой закон. На практике в год максимум одно такое решение принимается. И как правило, оно бывает связано с ошибкой того же правительства, которое само ее и признает. Известный пример. СФ не согласовал транспортный налог лишь потому, что правительство и парламент поняли, что перегнули палку. Тогда СФ использовали как инструмент блокировки законопроекта.
Законы должны проходит в СФ более серьезную экспертизу. На мой взгляд, не хватает права региональной блокировки законов. Вот мы ратифицировали вступление в таможенный союз, не услышав, какие правительство примет компенсационные меры для Калининградской области. И Магаданской. Потому что два региона это напрямую затрагивало. Я проголосовал против, Олег Ткач (представитель губернатора Калининградской области в СФ), еще двое воздержались. Мне кажется, в СФ у регионов должно быть право вето. Иначе им никогда не преодолеть большинство 166 других представителей.
Полноценный лоббизм
- И все-таки, какие лоббистские возможности вы можете использовать в качестве сенатора?
- Конечно, сенаторы могут и должны входить в те лоббистские группы, которые формируются по продвижению тех или иных законов. Что я и надеюсь делать с новыми депутатами после выборов в Госдуму. У сенаторов есть право входит в рабочие группы Госдумы по разработке законопроектов. Тогда можно не просто заблокировать какой-то закон, а внести в него изменения по существу. Второй момент. Сенатор по статусу приравнивается к федеральному министру. И он имеет право делать запросы, встречаться с руководителем любого ведомства. Это тоже инструменты влияния. Не говоря уже об участии в формировании бюджета РФ через бюджетные комитеты Госдумы и СФ. Третий момент. Одному против всех ничего не сделать. В комитете по экономике СФ, в который я вхожу, 11 человек. Теоретически, не доводя вопрос до заседания СФ, на самом комитете, их можно убеждать и вносить корректировки в законопроекты. Ну, и последнее, - нужно в Москве создавать некий орган, который консолидировал бы все усилия – и депутатов ГД, и СФ, и других полноценных лоббистов.
- Ну вот, Олег Ткач, москвич, второй срок сенатор от губернатора Калининградской области. Что полезного сделал? Про Тулаева и спрашивать не хочется…
- Ткач имеет большой вес в СФ, поэтому не надо недооценивать его возможности и влияние. Николай Тулаев (бывший представитель Калининградской областной думы в СФ) остался работать в аппарате СФ.
Новая идея нового закона
- Снова заговорили о необходимости закона о Калининградской области. Вы тоже считаете, что "Проблему 2016", когда бизнес лишится таможенных льгот особой экономической зоны, надо решать таким способом?
- У нас появился хороший шанс создать идею развития территории. Этот шанс нам может дать новая Госдума, новый полпред президента в Северо-Западном федеральном округе, да и грядущие выборы президента страны. До сих пор мы жили и живем в парадигме закона об ОЭЗ. Это закон широкого действия, предполагающий развитие в целом всей экономики области. В этом и его плюс, и его минус. Мы вроде бы поддерживали всех одинаково. Поэтому, когда прижимали то одних, то других, жаловаться в Москву ехали то фаршевики, то мебельщики, то айтишники, то автосборщики. И все говорили: нас душат. Понятно, что у Москвы сформировалось стойкое отношение к Калининградской области: что ни сделай, все плохо. И теперь возникает вопрос: а кто конкретно нуждается в поддержке государства? Развивать все отрасли в одном регионе по определению невозможно.
Конечно, закон об ОЭЗ дал нам уникальные преференции. И у каждого нового губернатора была одна задача – их сохранить. Бизнес тоже всегда говорил: нам ничего не надо, только зафиксируйте льготы. Но льготы не могут быть вечными, потому что они носят даже не компенсационный, а дотационный характер. И как любая дотация – сегодня есть, завтра нет.
Теперь в правительстве области говорят: давайте опишем все наши проблемы. Мне кажется, что нельзя уходить в эту плоскость. Потому что мы можем погрязнуть в долгой работе по высчитыванию чего, сколько и где мы теряем. Потом Москва начнет пересчитывать, и в итоге - мелкое копание по деталям…
- Какая же идея продуктивна, на ваш взгляд?
- Стратегически нам нужно развивать туризм. И не в узком понимании этого слова, а вместе со всеми, связанными с ним бизнесами, - от строительства и транспорта до сферы услуг и янтаря. Один турист в России тратит 1300 долларов, что эквивалентно перевалке 40 тонн нефти. Грубо говоря, если у нас даже 1 миллион туристов будет, это эквивалентно перевалке 40 миллионов тонн нефти. Сейчас Калининградская область переваливает 18 миллионов тонн нефти в год. Чувствуете разницу? Совсем другая экономика.
И самое главное, что у этой стратегии не будет конкуренции на территории России. Ведь сборщики автомобилей или телесборщики в других регионах за счет местных льгот уже получили преференции, сопоставимые с нашими. В результате мы стремительно теряем конкурентоспособность с аналогичными отечественными производствами. Поэтому надо сказать, что мы создаем территорию для отдыха россиян. 35 миллионов внутреннего туризма – тех людей, которые не пересекают границы страны. Плюс 12 миллионов, выезжающих за пределы России. Это огромный рынок…
- У меня сейчас стойкое ощущение дежа вю. Вроде мы эти стратегии писали-писали, и даже написали, разве нет?
- Стратегия - гибкий инструмент. Она может меняться в зависимости от изменения макроэкономической ситуации. Действительно, у правительства Бооса была написанная стратегия. Ее самая большая проблема – она описывала четыре варианта развития четырех отраслей. Вариативность равняется 16! Но выдергиваем закон об ОЭЗ, и она мертва. К тому же она писалась, когда страна имела регулярный прирост ВВП в 5-6%, когда перла нефть и быстрыми темпами росли доходы населения. Сейчас мы живем совсем в других условиях с перманентным финансовым кризисом.
Нам нельзя сейчас давать вариативность федеральному центру. Мы должны выйти со своим четким видением. И поставить условие: у нас есть своя стратегия, для этого нужно это, это, это. Тогда мы или получим карт-бланш, или не получим. И продолжим разговоры в пользу бедных. Но шансы, повторяю, у нас сейчас хорошие.