Только о Кёнигсберге калининградский историк Авенир Овсянов написал девять книг

Нынешней осенью известный калининградский историк и писатель Авенир Овсянов отмечает своеобразный юбилей – ровно 40 лет тому назад появился на свет его первый труд: подготовленная в условиях жесткой конспирации книга об истории города с запретным по тем временам названием "Кёнигсберг".

Профессиональный фортификатор Авенир Овсянов не понаслышке знает, что такое смертельная опасность: в 1960-х на китайско-советской границе он с риском для жизни руководил восстановлением ДОТов. Потом строил сооружения, обеспечивающие старты ракет на Байконуре. Затем всерьез увлекся историей.

 

Написал девять книг о Кёнигсберге, исследовав каждый форт и улицу старого города. И процесс этот продолжается по сей день.

Тяга к знаниям проявилась у Овсянова уже в семь лет – записался сразу в шесть библиотек. В 1961 году он поступил в Московскую военно-инженерную академию им. Куйбышева при конкурсе 15 человек на место. Специальность – военный инженер, строитель-фортификатор.

– Один из преподавателей был страстным любителем истории, – рассказывает Авенир Петрович, – собрал группу курсантов, ездили в Суздаль, Загорск и – о ужас! – ходили на богослужения. Если бы узнали, отчислили бы всех. Этот преподаватель и занес в мою душу "бациллу" пытливого искательства.

В 1971 году Овсянов приехал в Калининград преподавать в Высшем военно-инженерном училище им. Жданова военную архитектуру и фортификацию. А "бацилла искательства" в душе жила и разрасталась. Его интересовала история города, торговля, поэты, писатели, замки Кёнигсберга.

Появились единомышленники. Первый – Алексей Губин (ныне известный краевед), вместе с которым везде, где только было возможно, добывали информацию: доставали книги из-под полы, где-то выменивали. Добытые сокровища по ночам перефотографировали. У Авенира Петровича по сей день хранятся 10 таких фотокниг.

– Это был адский труд, – вспоминает он, – всю ночь с фотоаппаратом и рефлектором сидишь в ванной, фотографируешь по листам. Утром все это надо просушить. Затем следующая стадия – перевод на русский язык.

Так, по крохам, формировался материал для будущих книг. В частности – о фортах Кёнигсберга. В процессе работы над книгой счастливо объединились страсть к истории и образование фортификатора.

– На каждое движение военно-инженерной мысли Европы Кёнигсберг реагировал оперативно, строя или перестраивая ту или иную крепость, или редюит, или обводное кольцо фортов, или систему дотов, – рассказывает Авенир Петрович.

После фиаско под Сталинградом в 1943-м немцы решили подстраховаться. Во-первых, перед фортами построили мощную оборону. При штурме города нашим приходилось преодолевать целую систему мощных заграждений. Сначала шли противотанковые и противопехотные минные поля – причем интервал между минами, выложенными в шахматном порядке, был 40 сантиметров. К деревьям, растущим на обочине дорог, были подвязаны тротиловые шашки, при взрыве которых образовывались завалы. Далее начинался гласис – передний низкий вал, за ним – водный ров, который сменялся участками колючей проволоки, намотанной на низкие колья. Наши солдаты окрестили их спотыкачами – из за невозможности прохода без падений.

Далее – рогатки и ежи из деревянных кольев и жердей, скрепленных под разными углами колючей проволокой. Спирали Бруно – из кольцевой колючей проволоки в два-три ряда по вертикали и горизонтали. При этом промежутки между фортами простреливались перекрестным огнем. Недаром Кёнигсберг — единственный город, не являющийся столицей государства, за взятие которого была учреждена медаль.

– В 1970-е годы я беседовал с участником штурма форта № 5 Романом Бабушкиным. И тот сказал поразившую меня фразу: "Пот сапера сберегает кровь пехоты". И рассказал, как его однополчанин, сапер Полупанов, переправившись под сплошным огнем по мостику через водный ров, подорвал часть напольного капонира – это огневое сооружение, стреляющее в двух противоположных направлениях. И этим своим персональным прорывом обеспечил прорыв пехотных соединений к форту, – рассказывает Авенир Петрович.

Книга о графине Марион Дёнхофф написана на основе многолетнего знакомства Овсянова с этой знаменитой уроженкой Восточной Пруссии.

Того, что Марион Хедда Илзе фон Дёнхофф сделала за 92 года жизни, вполне хватило бы на несколько замечательных биографий. Это была "Красная графиня", род которой регулярно давал Восточной Пруссии героев (в честь одного из Дёнхоффов был назван форт № XI оборонительного кольца вокруг Кёнигсберга). Она была близко знакома с организаторами покушения на Гитлера в 1944 году, пережила и последствия этого покушения, и крах Третьего рейха, бежала из Восточной Пруссии, прошла путь от корреспондента еженедельника "Цайт" до его главного редактора, превратившись из "унесенной ветром" и потерявшей все имущество беженки в гранд-даму политической журналистики ФРГ.

Между тем знакомство Авенира Овсянова с родовым поместьем Дёнхофф (оно же – "Господский дом Фридрихштайн") состоялось при драматических обстоятельствах. В 1957 году курсанты Калининградского высшего инженерного училища практиковались в подрывных работах.

– Вероятно, неправильно была переведена надпись "Herrenhaus Friedrichstein", т. е. "Господский дом Фридрихштайн" ("Herren" перевели как "Геринг"), – вспоминает Авенир Петрович. – В "фашистском логове" нас, курсантов, подвели к пустующему величественному трехэтажному зданию с множеством комнат, залов и коридоров. Офицер, проводивший занятия, отдал приказ взрывать "фашистских Венер и оленей". Выяснилось, что 200-граммовый заряд вреда мраморной статуе не причиняет. А вот 400-граммовый голову "фашистке" сносит напрочь. На бронзового оленя, прикрепленного на болтах у центрального портика, пришлось израсходовать около 3 кг тротила… Потом руины разбирались на кирпич для строительства жилья, предназначенного военным.

Три десятка лет спустя графиня привезла в Калининград макет памятника Иммануилу Канту. Так и познакомилась с Овсяновым. А потом были годы переписки и встреч. В 2002 году незадолго до смерти Марион Дёнхофф написала Авениру Петровичу: "В нашем музее Фридрихштайна хранились музыкальные инструменты, декоративное оружие, ковры. В Германию это не удалось вывезти. Судьба ценностей неизвестна. Может быть, они и до сего времени хранятся в тайнике нашего обширного имения". С тех пор Овсянов продолжает поиск.

А сейчас он работает над автобиографической книгой "Последний поисковик".

– Когда книга увидит свет? – спрашиваю я у Авенира Петровича.

– Думаю, что не скоро, – отвечает он, – чем дольше бумага лежит, тем больше умнеет.

Главный эксперт Центра по охране памятников Научно-производственного центра Калининградской области Авенир Петрович Овсянов родился в деревне Каримово Костромской области в 1936 г. В 1960 г. окончил Калининградское военно-инженерное училище. Участвовал в параде Победы на Красной площади в 1963 г.

 

С 1964 по 1969 год – слушатель Военно-инженерной академии им. Куйбышева. Работал старшим преподавателем в Калининградском высшем училище инженерных войск, преподавал фортификацию. В Вооруженных силах за 33 года прошел путь от солдата до полковника инженерных войск. Параллельно был консультантом Калининградской геолого-археологической экспедиции.

 

Принимал участие в работах по восстановлению Янтарной комнаты в Царском Селе с 1984 по 2003 год. Написал много книг по истории Калининградской области ("В руинах старого замка", "В лабиринтах шахты "Анна", "В казематах Королевского форта" и многие другие), принимал участие в создании Каталога культурных ценностей, утерянных Россией во Второй мировой войне. У Авенира Овсянова две дочери, четверо внуков и правнук.