Анне Александровне Луньковой к пепелищам не привыкать. 12 лет назад в Лиепае, где тогда жила наша героиня, соседи подожгли ее квартиру.
- Прихожу домой, а из-за двери дым валит, - до сих пор на глаза пенсионерки наворачиваются слезы. - Хотели меня латыши выжить из этого города - и выжили.
- Почему вас вдруг невзлюбили?
- А они всех русских вдруг невзлюбили.
Второй раз Лунькова столкнулась с пепелищем уже в нашей области, совсем недавно, когда приехала в один из поселков Правдинского района. Ехала радостная, лицо женщины сияло от одной мысли, что наконец-то, впервые за 12 лет, у нее будет свое жилье. Думала, как отблагодарить чиновников, которые ей помогли, прикидывала, что сможет им подарить на свою скромную пенсию…
«Вам что, Янковская квартиру даст?!»
В начале и середине 90-х годов в Латвии русским было непросто. Отток русскоязычного населения из прибалтийской республики был массовым. Многие переселенцы устремились в нашу область.
- Денег не было, чтобы далеко ехать, - пояснила Анна Александровна. - За однокомнатную квартиру в Лиепае предложили всего 500 долларов… К тому же в Калининградской области, в поселке Мозырь, у меня были знакомые.
В Мозыре, точнее, в соседнем хуторе Линево, Лунькова прописалась, а жить стала в Калининграде, в арендованной квартире.
- Сил много тогда было, зарабатывала, платила за квартиру.
Анна Александровна - прекрасный повар. Работала в ресторане гостиницы «Калининград», гостевом доме «Охота»... Летом перебиралась в Зеленоградск, где во время курортного сезона удавалось заработать более-менее приличные деньги. На хлеб хватало.
Анна Лунькова все время пыталась решить квартирный вопрос. Попробовала использовать статус вынужденного переселенца - в миграционной службе кормили только обещаниями. Докормили до того момента, когда Лунькова вышла на пенсию. А потом сказали: «Вы теперь пенсионерка, становитесь в очередь на жилье как малоимущая». Легко сказать - сложнее сделать. Бегала с бумагами, оформляла то, что надо, простаивала в очередях, - скрутил инсульт.
- Совсем тяжело стало. За съем квартиры-то надо регулярно платить, а какой из меня сейчас работник!
Но еще тяжелее было другое:
- Когда меня уже поставили в очередь и я спросила, когда получу жилье, чиновник ответил: «Может быть, никогда». Вот тогда руки-то и опустились. А потом - чем черт не шутит - решила обратиться к губернатору Боосу: больше надежды ни на кого не было.
Но попасть к губернатору на прием стало для Анны Александровны непосильной задачей.
- В отделе писем мне сразу сказали, что незачем отвлекать губернатора, в Правдинском районе жилья нет. Да и очередь к Георгию Боосу большая. В общем, не записали меня. «Ну, тогда хоть к Янковской (Галина Янковская - министр соцразвития и труда области. - Ред.) на прием запишите», - попросила я женщину в отделе писем.
- Вот еще! - фыркнула чиновница. - Янковская вам что, квартиру даст?
И на прием не записала.
Боос помог
Дело сдвинулось с мертвой точки лишь после того, как Лунькова отправила письмо лично губернатору. Пошла команда сверху, и чиновники засуетились.
- В течение недели пришел ответ. Из Мозыря, где я прописана. Там сказали, что жилья нет. И надежды никакой нет. Я разревелась… Замкнутый круг получается.
Однако Анна Александровна не сдавалась. Она снова написала Георгию Боосу. После повторного обращения к губернатору откликнулся Сергей Крапивный, глава администрации Правдинского района. Он пригласил Лунькову приехать непосредственно в Мозырь «по вопросу предоставления муниципального жилья».
- Вот тогда у меня появилась надежда, я обрадовалась. Ведь не просто так приглашают!
Лунькова села в автобус и поехала в Мозырь.
- Есть вариант, - сказали в сельской администрации и подвинули женщине листок бумаги. - Только он вам не понравится.
- Почему? - удивилась Анна Александровна.
- Потому что дом… это самое… сгорел.
- Как сгорел?
Листком бумаги оказалась фотография дома - действительно натуральное пепелище. А потом Лунькову попросили написать отказ от сгоревшего дома. Трудно сказать, зачем нужны были эти формальности. Возможно, для отчетности - мол, такой-то вариант пенсионерке предлагался, но она от него отказалась. Анна Александровна написала отказ, а после спросила:
- Может быть, кроме этого вы что-нибудь предложите?
- Через недельку позвоните, - ответили в администрации.
Брошенные дома
И правда, через недельку появился еще один вариант - в поселке Гусево, под Мозырем. С виду дом как дом. Немецкий. Еще добротный. Таких в калининградской глубинке хоть пруд пруди. Живут там два пенсионера преклонного возраста - дядя Ваня и тетя Дуся. Содержат дом в неплохом состоянии, рядом пасека, большой огород.
- Сын помогает, - говорит тетя Дуся.
Большую часть строения семья из Белоруссии приватизировала. Остался небольшой клочок - две комнаты, которые сегодня закреплены за муниципалитетом.
- А вот здесь раньше скот держали, коровы тут стояли, кушали, спали, - дядя Ваня открывает скрипучий замок и приглашает нас войти в помещение. Здесь пахнет сыростью, в углу - ветхая печка, сверху, в потолке, зияет приличных размеров дыра, откуда любопытным глазом смотрит на нас тощая крыса.
Это-то помещение и предложили Анне Луньковой.
- Да я бы ничего, вселилась, - говорит пенсионерка. - За лето бы - пока сезон - заработала бы тысяч 30, сделала бы ремонт какой-никакой… Только вот без воды мне тяжело будет жить - колодец общий летом пересыхает, да и зимой я с ведрами не справлюсь, после инсульта-то. Да и без туалета трудно…
На большее, судя по всему, Анне Александровне рассчитывать не приходится. Хотя рядом в том же поселке Гусево около десятка брошенных домов. Большинство из них, конечно, в аховом состоянии - окна выбиты, полы разворочены, разруха, словом. Но попадаются и вполне приличные. Небольшой ремонт - и можно жить.
- Мне очень хочется помочь Анне Луньковой, - признается Тамара Кевлич, глава Мозырьского сельского поселения, - но наши возможности очень ограничены. Ведь практически все брошенные дома имеют хозяев. В основном они принадлежат так называемым асоциальным семьям - родители находятся неизвестно где, может быть, умерли уже, а дети - в интернате. И прописать в эти квартиры мы никого не можем. Законодательство не позволяет. Чтобы как-то использовать эти брошенные дома, нужно вносить поправки в Семейный кодекс России.
В одном только Мозырьском сельском округе насчитывается более 60 опустевших домов и квартир. С каждым годом их состояние становится все хуже и хуже - владельцы (если они и живы) не появляются, у муниципалитетов денег на то, чтобы содержать это жилье, нет. Годовой бюджет Мозырьского сельского поселения, в котором проживают две с лишним тысячи человек, равен стоимости однокомнатной квартиры в Гурьевске - 1,5 миллиона рублей. На такие деньги не пошикуешь. Вот и получается, что жилья в нашей области очень много - особенно в глубинке, - но его нет. Анне Александровне Луньковой это непонятно. Как и любому нормальному человеку.
- Я понимаю, что в глубинке не мед, что здесь работать надо, - вздыхает Анна Лунькова. - Но я же сама из деревни, картошку бы посадила, кур каких завела. Мне бы уголочек хоть малюсенький дали…