На вопросы "Комсомолки" о том, что происходит с русским языком, ответил калининградский писатель Вадим Храппа, автор этимологического словаря "От Адамова яблока, до Яблока раздора. Происхождение слов и выражений".
"Достоевский - отвратительный писатель"
- Вадим, что сейчас происходит с русским языком? Великий и могучий превращается в некий убогий сленг. Причем европеизированных калининградцев сейчас можно по говору отличить от жителей большой России. На нашем "острове" формируется свое наречие?
- Боюсь, то, что происходит с языком, – это следствие происходящего распада империи. Русский язык портится. Стилист Бунин ворочается в гробу. Но тут надобно иметь в виду, что язык – зеркало состояния народа – носителя этого самого языка. Происходит все то же самое, что было при развале Римской империи. На руинах латыни появился итальянский, румынский, французский и даже португальский. И здесь новые языки или наречия когда-нибудь локализуются по русскоязычным территориям. Посмотрите, в Краснодарском крае говорят на "полуукраинском" языке. В принципе, это исторические предпосылки, так как живут на юге России потомки выходцев из Малороссии, переселенные царицей Екатериной несколько столетий назад. Это была своего рода подушка между Россией и ее окраиной – мятежным Северным Кавказом. Есть у нас и самобытный новгородский язык.
К сожалению, великий язык, созданный гением русской литературы Пушкиным, сильно замусорился, он запутан иностранными заимствованиями. Не пойму, почему общеупотребительными формами даже среди образованной прослойки населения стали выражения "моя коллега", "судья пошла", прокурор нынче тоже женского рода! Это словесный бред. Идет системный сбой в языке, который до недавних пор был очень четким по правилам и стремился к узакониванию. Это на алеутском языке можно изъясняться по принципу – как слышишь, так и пишешь. Но теперь можно и у нас…
Я люблю наш язык – величайший, уникальный, он стоит на краю синтетики и может переработать все что угодно. Посредством окончаний, приставок, суффиксов можно сделать любое слово. Родной язык не умрет и будет главнее языка интернета, - он сильный, красивый, гибкий, хорош и удобен для писательства! Просто удивительно, как им можно играть.
- Наверное, поэтому англичане любят нашего Достоевского?
- Нет. Не поэтому. Как раз – наоборот. Очень своевременный вопрос! Достоевский - отвратительный писатель. С точки зрения русского языка – ничего ужаснее достоевщины быть не может. Ну, если только Солженицын с его абсолютной неграмотностью и наглостью графомана. Но и того, и другого очень любят англоязычные страны, в которых слабо представляют то, что русские могут натворить со словом. Там важен сюжет, история, - как мужик ударил старуху топором, а потом мучился. В Англии томик стихов и газета одинаково важны для культуры и языка. На русскоязычном пространстве было иное.
- А что можно сделать для сохранения чистой русской речи?
- Я бы вернулся к нормам русского языка, которые были у нас до перестройки. Считаю, что из прошлого можно много хорошего позаимствовать. Наша область, так сложилось исторически, заселялась людьми со всего Советского Союза, поэтому мы обращаемся к тому языку, на котором воспитывались с детства. И мы, калининградцы, как ни парадоксально, говорим чище других в России, несмотря на молодежные сленги. Когда в 70-80-е годы я был хиппи, то тоже говорил на "развязанном" языке, но это была уличная бравада. Здесь, в Калининграде, нет чистых славянских корней, той подложки, которая есть на Кубани, в Новгороде или Архангельске. У жителей русского Юга и Севера в речи встречаются словечки, которых нет вообще в русском языке. Что интересно, ведь языковые корни тех славян идут из сегодняшнего севера Германии, оттуда пришли на славянские земли, так называемые ужечане, поморы, которые жили в нынешнем Гданьске. Это северная ветвь. А те, что населяют нынешнюю Украину и южные районы России, появились из Подунавья. Причем, "северные" и "южные" славяне долгое время жили обособленно друг от друга. Это были разные народы. И Германия не была целиком германоязычной.
- Природа не терпит пустоты: если что-то отваливается, то оно к чему-то другому притягивается. Вышла из состава СССР Прибалтика – прилепилась к ЕС…
- Так оно и есть. Рядом с нами вырастает Европейский союз. Активно молодая империя начала развиваться с развалом СССР. Это объективная реальность, основанная на природных законах развития человечества. Смотрите, развалилась Римская империя – у нее под боком выросла Византия. И не надо преувеличивать роль революционных переворотов и заговоров в истории. Это законы общественного развития. В начале прошлого века Россия территориально уменьшилась, потом уже советская страна стала расти и РСФСР превратилась в огромную империю - Советский Союз. Впрочем, думаю, что самым главным революционером в русской истории был Петр Первый – он вообще перевернул страну, весь ее уклад. Это были глобальные перемены, несравнимые с февральской революцией 1917 года и октябрьским переворотом большевиков. Ушли белые – пришли красные. А империя жила по своим законам дальше.
О внутреннем расколе и вытекающих противоречиях
- Но в короткой человеческой жизни хочется стабильности и благополучия. А когда живешь на острове – все равно, что живешь на вулкане. Поэтому калининградцев тянет в спокойную Европу, как магнитом. В то же время даже на подсознательном уровне хочется жить на родине, говорить на русском языке, читать нашу прекрасную литературу.
Пушкин сказал: "Судьба наградила меня особым талантом – родиться в России". При этом он ненавидел попов и империю. Пушкин был откровенным европейцем, поэтому царь не выпускал его из страны. Боялся, уедет великий поэт и не вернется. А стабильности нам не видать, пока все не развалится. Дело в том, что империи, те, что были до нас, и те, - например, Китай, - что есть при нас, соединяют другие замки. А мы, русские, имперская нация, расколоты изнутри. По происхождению мы арии, европейцы, а заняли азиатскую территорию, поэтому много в нашем менталитете от азиатов. И церковь у нас от азиатов, вот в чем фокус! Азиатское мировоззрение – сидеть, ждать, пока тебе деньги на голову не упадут, это откровенная азиатчина, обмануть и украсть. Верить в доброго царя, ждать, когда приедет барин и рассудит, - и ничего не делать. Разве это христианство – поклонение десяткам святых?! Это язычество. Вера должна быть в Господа, а не в попа. И этот разрыв внутри нас ненормален, он приводит к диким бунтам. Петр Первый загнал Россию назад в Европу, но каково было сопротивление!
- Писатель пишет для самореализации, но также и для заработка. Можно ли в нынешнее время зарабатывать на этом поприще, не продавая, образно говоря, свой смех, не угодничая и на потребу дня?
- Вот Пушкин не продавался, а Бродский, которого пытались выставить, как великого поэта современности, не был чужд меркантильных желаний. Но поэт должен писать стихи, а не заниматься бизнесом. Иначе от поэзии ничего не останется. Продажность возможна, но тогда надо идти в журналисты. Нельзя притворяться, Господь нам многое прощает, не прощает, если прогнешься, продашься. Кому-то предлагали писать про колхоз, про светлое будущее. Человек согласился, опубликовался, пропал как писатель. Увы, писатель в России получает меньше, чем уборщица. Мне даже казалось, что у нас никто ничего и не пишет, кроме раскрученных издателями писателей. Вот Пелевин имеет тираж всего 30 тысяч в сравнении с миллионными тиражами Донцовой и ее команды. На самом деле тираж современного русского писателя в России – 2-3 тысячи, 5 тысяч экземпляров – это уже много. Тем не менее, есть таланты. На канале "Культура" в программе "Вслух" я услышал удивительные стихи девочки из Вологды, но кто ее будет печатать! А нет книжки, - нет поэта. Хотя можно было печатать эту девочку на всю страну. Посмотрите, библиотеки, особенно сельские библиотеки, нищие. Я хожу в Костровскую библиотеку, иногда передаю свои книжки, мне благодарны. Там старые книги склеивают. Зарплата у библиотекарей есть, а новые книжки не присылают. Если бы государство покупала талантливо написанные книги у поэтов и писателей, издавало бы их, то оказалось бы в большом выигрыше. И наш язык бы процветал.
Мифы Восточной Пруссии
- Вадим, в твоих книгах мифы Восточной Пруссии, реальный мир и фантастические превращения как-то органично переплетаются, что начинаешь верить в реальность снов. Появляется ощущение, что это уже было когда-то и вновь повторяется в жизни. Прошлое наслаивается на настоящее и переходит в будущее. Прочитав "Химеры" я подумала, что такое человеческая жизнь? И не нашла ответа.
- Сны бывают реальнее, чем явь, когда просыпаешься и не понимаешь, в каком ты измерении. Есть разные реальности, которые накладываются: иначе, скажем, откуда я мог видеть города, в которых никогда не бывал?! Я восстановил в своих книгах узнаваемые из снов места в Кенигсберге. Например, Литовский вал, правда, довоенных лет, скорее всего, перенесенный в будущее, Замковый пруд с немецкой застройкой и современными домами. Удивительно. "Химеры" были написаны как раз потому, что я пытался объяснить эту так называемую писательскую шизофрению, осознание другой реальности. Эта болезнь, слава Богу, управляема. Это неопасная для окружающих форма.
- Для тех, кто здесь родился, другой родины нет. Прусское, советское и русское впитано с детства, холод в немецких подъездах в жаркий день, гранитные тротуары, булыжные мостовые, красная черепица и дырявый шифер. Помню, когда в первый раз попала в Берлин – ходила по улицам, как по родному городу. Понимаешь, что ты не обычный россиянин, а прусский житель Калининградской области.
- Согласен. Природа, бытие делают человека, а не наоборот. Мы от россиян отличаемся даже по среднестатистическим антропологическим параметрам. Мы выше ростом. У нас рождаются светловолосые сероглазые дети.
Но это различие для меня и плохо, потому что в России читатели не понимают моих книг. Купили "Ульмиганию", был большой тираж. Это исторический роман, описывает период с 1224 года до конца того столетия. Сага, мифология, история. А книжку в издательстве "ЭСМО" выпустили в стиле фэнтези! Получается, что битвы в Пруссии я придумал. Один издатель решил, что моя книга - это перевод романа с иностранного языка на русский. Российский читатель не понимает, что мы можем за один день съездить за границу и вернуться, что мы ходим по брусчатке, а православные церкви у нас в немецких кирхах.
ИЗ ДОСЬЕ «КП»
Вадим Храппа, 54 года. Живет в Янтаровке под Светлогорском. С 1979 года публикуется как художник-карикатурист.
В 1986 написал несколько статей для московского самиздатского диссидентского журнала «Референдум». Статьи были переведены на литовский, латышский, эстонский, шведский и немецкий языки.
В 1994 году опубликовал повесть «Скорбное путешествие молодого кенигсбержца» в журнале «Запад России». С 1995 года книгами «Саги и сказки Витланда» и «Предания Кёнигсберга» начал обнародование саг прусского эпоса.
Отдельными изданиями вышли повесть «Белая рыба», романы «Сыновья Звезды» и «Ульмигания», сборник этимологических статей по русскому языку «От «а» до «я».
С 2001 по 2004 год сценарист на радио «Микс FM». Цикл программ «Энциклопедия Пруссии» получил Гран-при на всероссийском фестивале «Вместе-радио». Радиопрограмма «Прусские хроники» в 2003 году выпущена в книжном варианте.
.svg)
