Бизнесмен и меценат Владимир Кацман объяснил "Комсомолке", почему индикатором экономической активности считается стоимость квадратного метра и почему мнение большинства является еще одним барьером для инвесторов, а также рассказал, как "пятая графа" влияет на его гражданскую позицию
Мало людей
- Владимир Леонидович, вы отказались от комментария в нашей публикации о возможностях высотного строительства в Калининграде…
- У меня достаточно мыслей на эту тему, чтобы дать полноценное интервью.
- Теперь имеете возможность высказаться в гордом одиночестве.
- Начну издалека. Я уже говорил и повторюсь еще раз: стоимость квадратного метра является объективным критерием оценки разных областей жизнедеятельности. Это и комфортность среды обитания, и бизнес-среда, - насколько она приемлема для инвестора. Много всего. На вершине стоит стоимость квадратного метра. Калининград, на мой взгляд, имеет некий перекос, перегрев. Собственники коммерческой недвижимости хотят за нее больше денег, чем можно дать при объективной оценке рынка. В то же время те, кто занимается операционным бизнесом – торговлей, банковскими услугами, вообще услугами - оценивают эти места по цене ниже рыночной. Это обычная история из анекдота: "А мы что делаем, продаем или покупаем?" Истина где-то посредине. И она, естественно, отражала бы более объективно наш город. За примерами далеко ходить не надо. Мы с вами находимся в самом центре города, у нас за спиной прекрасный торговый центр, мне очень нравится его архитектура. По моей информации, первые продажи торговых мест там достигали семи тысяч евро за квадратный метр. Вы можете себе такое представить?! Однако есть участники рынка, которые купили. Там все правильно сделано, красиво светится. Единственное, чего я там не вижу, - это людей, покупателей… К сожалению, я не вижу людей вообще в городе.
- Куда они делись?
- Я покупательские потоки имею в виду. Мы в "Дикси", а до этого в "Виктории", имели отделы маркетинга и развития, которые создавали алгоритмы, делали расчеты, чтобы понимать, где наш формат должен встать. Про Москву и Питер у нас написаны целые талмуды: понижающие-повышающие коэффициенты, информация о том, есть ли турникет, отгораживающий противоположную сторону дороги, трафик движения автомобилей, сколько пешеходов проходит за час, где они идут… и прочие-прочие данные. Поэтому, на профессиональный взгляд, сегодня у нас очень мало людей в городе. Наш город очень неудобен для бизнеса. На это есть много причин: и административные барьеры, которые устраивает наша власть из того здания и из этого здания, много всяких федеральных контролирующих структур. Я бы хотел сказать, что нас окружают ангелы, но это не так. Мы живем в коррупционной стране. В коррупционном рейтинге она где-то между венесуэлами и ботсванами. Соответственно, не можем говорить, что в нашем городе мы с этим не сталкиваемся каждый раз, обращаясь к какому-то процессу, - оформления места, покупки его, обустройства. Другой барьер связан с неправильными, на мой взгляд, законами, которые слишком много дают власти жителям. Обывателям. К которым мы с вами тоже относимся.
- Поясните, что-то я не совсем понял, что за обывательский барьер?
- Ну, понимаете, есть же рядовые граждане, которые каждый день решают проблемы бытия нашего. Как устроить ребенка в детский сад, в какой школе его учить, где его одеть к этому празднику великому, где получить медицинские услуги. Люди замучены бесконечными проблемами. И когда предприниматель пытается реализовать какую-то идею, возникает препятствие в виде общественного мнения. Которое, с одной стороны, абсолютно приемлемо и имеется во всех странах, с другой стороны, у нас на сходах и слушаниях общественное мнение, в основном, выражают несчастные граждане, измученные нарзаном. И они, естественно, говорят предпринимателю свое категорическое "нет". Со всей пролетарской ненавистью.
- То есть, они против изначально, на психологическом уровне?
- Абсолютно вы правы.
- Как это можно преодолеть? Или нужно менять отношение общества к бизнесу в целом?
- Тут, вообще-то, замараны все. И завязли в этом все. И, к сожалению, отмотать назад не получится. Мы много спорим об этом, в том числе и с мэром Александром Ярошуком, и с губернатором Николаем Цукановым… Мой покойный дядя в свое время сказал, что мой язык меня когда-нибудь подведет. Но я имею такое дурацкое свойство говорить вместо того, чтобы молчать. И чувствую, что надо мной уже сгущается, как говорится. С недавних пор есть подозрения, что, возможно, мой телефон…
- Прослушивается?
- Не знаю! Я не могу это утверждать. Все больше и больше людей приходят ко мне и, прежде, чем говорить о чем-то, вот этот жест делают (засовывает телефон себе под задницу. – Авт.). Ну, ребята, это нормально?! Понятно, когда ФСБ, ФБР, терроризм и прочее. Но когда чуть не каждый так делает?! А мне нечего терять, я легальный человек.
- Может, это происки конкурентов?
- Бросьте! Если бы это были происки конкурентов, я бы сказал, что наша бизнес-среда достигла такого уровня, что квадратный метр может стоить семь тысяч евро. Понимаете? Что я такое, что мы такое здесь с вами вместе делаем, чтобы вот так жестко отслеживать своих конкурентов? Да нет, нет. К сожалению, все более банально.
Я прожил в Питере полтора года, развивая сеть "Виктория". Очень депрессивный город. Москва, наверное, с точки зрения конкуренции выше, чем Питер. Но в Питере мы закрыли три супермаркета "Виктория" и понесли убытки, а в Москве у нас уже 21 супермаркет.
- А Калининград, вы думаете, тоже депрессивный город?
- Во-первых, я приезжий, живу в Калининграде с 1992 года. 20 лет. Депрессивность тут другого рода. В Питере все решается в глуши кабинетов, по-родственному, благодаря связям. В Москве мы прошли все круги ада. Наши калининградские чиновники мизинца не стоят по сравнению с той коррупционной рентой. Там, поговаривают, даже резолюцию можно получить одобрительную, но написанную не тем цветом чернил, чтобы понять, что тебе отказано. Чтобы все остальные, в этом круге участвующие, понимали, что тебе отказано.
- У вас просили денег?
- Меня долго изучали. Со мной говорили в приемной мэрии, помощники всякие, смотрели в глаза. Я пытался говорить с ними про жизнь, нервно курил. Я понимал, что от меня хотят, обращался к своему партнеру Николаю Власенко (сегодня член Совета Федераций от Калининградской области. – Авт.), но он всегда говорил: "Мы так не работаем". Возможно, благодаря рачительности своей мы и развивались.
- То есть, вы принципиально не даете взяток?
- Честно говоря, да. По большому счету, да.
Дедлайн над островом
- Вам не кажется, что сегодня количество торговых центров в городе превышает потребности населения?
- А кто от этого может пострадать?
- Наверное, в первую очередь те, кому эти центры принадлежат, кто не получит той отдачи, на которую рассчитывал.
- Правильно. Бывает некое помешательство, но оно объективно отсекается потребностями и здравым смыслом. Не скрываю: я в похожей эйфории открыл заведение, которое для нашего города неприемлемо. Злопыхатели, конечно, скажут: ты открыл не то заведение, в Париже оно совсем другое (Бар "ЛиттлБудда". – Авт.). Да нет, мы открыли правильное заведение, с самыми высокими зарплатами официантов и администрации, менеджмента, потому что услугу по правильному ресторанному сервису не могут делать люди, которые неправильно мотивированы. Но я не получил отдачи от самого главного, от бизнеса, потому что нет аудитории, нет туристического трафика, каждый день надо было удовлетворять одних и тех же людей. А в Париже, где десятки миллионов туристов, бар забит каждый день с восьми вечера. Я не тот олигарх, который может себе позволить держать такое большое заведение для того только, чтобы проводить там переговоры со своими партнерами или заседать со своими друзьями. Здравый смысл все равно организует или дезорганизует тот или иной объект. Другое дело, что конечному потребителю это на руку. Чем больше выбор, тем дешевле.
На нас влияют как субъективные, так и объективные факторы. Мы приграничную торговлю развиваем. При этом люди не очень считают транзакционные издержки – время, бензин, страховку.
Почему проект готовых блюд, уже готовых к разогреву, тоже буксовал? Я сейчас назову несколько причин, и вы поймете, что мы опять говорим о высотном строительстве, как ни странно. Что значит блюдо, которое экономит время? Время на что? На воспитание детей, на собственное развитие, на делание карьеры, на жизнь! Во всем мире - Франция, Англия, Германия, Хорватия - зайдите в магазин, вы увидите на прилавках целый сегмент готовых блюд. Мой сын сейчас напряженно учится, покупает готовую еду и не тратит время на то, чтобы думать, как и где поесть, он тратит время на обучение. Вот и все! Но так как в Калининграде нет высокой бизнес-активности, а есть люди, - причем, не пенсионеры, а люди дееспособного возраста, - которые могут себе позволить поехать в Польшу и тратить свою жизнь на то, чтобы отстоять в приграничной очереди, потом провести полдня в гипермаркете, разглядывая ассортимент, сравнивая цены, исследуя качество. И накупив полный багажник, снова возвращаются через границу, где таможня прикроет глаза на некоммерческую партию… Приграничная торговля развивается из-за низкой бизнес-активности в Калининградской области. А международные сети очень интегрированно работают и уже выстраиваются по периметру польских границ.
- Получается, что сетования наших бизнесменов на "засилье польских сосисок" небеспочвенны?
- Слушайте, вы не услышали в моем спиче жалоб. Я как раз из тех людей, которые приветствуют здоровую конкуренцию. Но другое дело, что в этом случае конкуренция должна охватывать все аспекты. В том числе и разрешительные барьеры административных органов. Но мы - Россия, ребята. Если б мы были не Россия, мы могли бы говорить о конкуренции с Литвой, Польшей. Мы - Россия со всеми ее плюсами и минусами, со всеми ее великими возможностями и проклятиями. Это и сырьевая зависимость, и все прочее.
- Получается, что российские проблемы у нас еще более усугубляются?
- Да. При этом калининградцы - не совсем россияне. Мы другие на отдыхе, мы более квалифицированные пользователи, будем так говорить. У нас есть возможность выбора. Даже я, когда сюда ехал, ехал жить в центр Европы. Когда бежал от чеченской войны, я смотрел и думал: ну, что, куда, в Ростов? В Краснодар? Логичней было бы. Но если уж рубить, так рубить с плеча. Тут у нас хорошо. А высота здания означает всего лишь стоимость квадратного метра, - и принципиально другое качество жизни. Которое, кстати, даст нам Чемпионат мира по футболу. Вы просто не можете этого понять! Очнитесь, встряхнитесь! Я аплодирую нашим властям, что они добились этого, абсолютный респект.
- Вам не кажется, что ожидания от футбольного Чемпионата мира несколько завышены? Чемпионат пройдет, а все построенное для него останется, и что со всем этим делать?
- Да мне наплевать на сам Чемпионат. Что подтвердил и консультант, которого мы нанимали по поводу строительства дома на месте бывшей "Сказки" (пересечение проспекта Мира и улицы Сержанта Колоскова. – Авт.). Он сказал, что очень рискованно делать в этом месте гостиницу. Он говорит: я, как человек, который консультировал в Рио-де-Жанейро, Лондоне, Сочи, категорически запрещаю вам смотреть на всплеск экономической активности, связанный с футбольными играми, потому что задача в поступательном росте рынка. Ценность этого всплеска только в одном - в инфраструктурных вещах, которые родятся, хотим мы этого или нет. Ключевое здесь: "хотим мы этого или нет". Потому что есть дедлайн, 18-й год, какие-то две-три недели, несколько игр. Но это дедлайн со стороны УЕФА, со стороны мирового сообщества. Соответственно, мы тут при всем желании не можем облажаться. А раз мы не можем облажаться по определению, значит, нам дадут деньги. Нам очень нужно, чтобы стадион и инфраструктура были на Острове. Китайцы на вертолете летали с губернатором, цокали языками, говорили: вот сюда мы будем инвестировать! Понятно, что несчастный обыватель говорит: валите на Сельму, мои гаражи не трогайте. Я этих людей очень люблю, но они не могут судить. А нормальные люди, которые с вертолета смотрят, они видят, что это центр города. В Сингапуре острова отсыпают и строят там 60-этажные резиденции, в Дубае тоже. Ну да, Дубай прогорел, рассказывают, в кризис 2008 года. Теперь там можно за копейку недвижимость купить, и в Испании можно. Но давайте сначала построим, потом будем говорить, что не продается, не эксплуатируется и арендная плата низкая!
Нам надо сделать отсыпку многомиллионных тонн, загнать сваи в многотысячных количествах, сделать набережную, обустроить ветку Преголи. Вы можете представить, что это будет с точки зрения развития инфраструктуры города? Потом, как говорится, цирк уедет. И дело в нас, в клоунах, которые останутся и будут это все эксплуатировать. Но давайте сначала сделаем. Кстати, если окажется слишком дорого строить стадион на Острове, пусть он будет хоть на Сельме, - тоже не беда. Но пусть будет вместе с инфраструктурой! У меня есть здоровые ожидания, что если мы правильно используем то, что останется после чемпионата мира, это будет другой уровень развития региона! Разволновался я что-то...
Как замедлить, так и ускорить
- Вы известны как щедрый меценат. Памятник жертвам фашизма в Янтарном сооружен на ваши деньги, джазовый фестиваль каждый год проводите. А теперь взялись за такую сложную задачу, как воссоздание кенигсбергской Новой синагоги…
- Новую кенигсбергскую синагогу пытаются воссоздать 20 лет. Вы в курсе? Из них 10 лет или даже больше в том месте цирк находится. Я всегда помалкивал и двигался в фарватере уважаемых людей, которые были причастны к этому процессу. И не только в Калининграде, но и в стране. Да что вокруг да около ходить, я ждал какого-то этапа жизненного. Он произошел лет в пятьдесят, сейчас мне 52 исполнилось... Господь и удача, поймите правильно, помогли нам с партнерами создать "Викторию", которая была достаточно адекватно оценена рынком. Затем произошло поглощение компании более крупным участником рынка. Это нормально. У меня появились свободные средства. И вот тогда я сказал себе: настал момент. Я создал фонд восстановления Новой кенигсбергской синагоги. Хочу перенести цирк, поднять стены, сделать кровлю - выделил определенную, - у себя в мозгах, прежде всего, - сумму, она не большая и не маленькая. Достаточная, если правильно распорядиться. А потом, естественно, мы откроем двери фонда, будем рады каждому взносу. Я не собираюсь тянуть одеяло на себя, это неправильно. И сейчас много людей хотят поучаствовать, такое у нас еврейское общество - сделать на копейку, шуметь на рубль. Я всех люблю, но сказал, что пока не подниму стены и кровлю, никто не вникает, иначе откажусь. Поэтому это пока мой проект, да.
- Синагога для вас объект культовый или, все-таки, культурный?
- На самом деле я очень мало знаю о своей религии. Я богобоязненный человек, в данном случае я понимаю, что Бог один для всех и где-е-е-то там. Все люди, верящие в Бога, заслуживают уважения. Вот, наверное, так я сказал бы. Что касается самого объекта… Издревле, как мне объяснили, он являлся не только религиозным. Община еврейская насчитывает у нас 2-2,5 тысячи. Старшие товарищи объясняют, что как только появляется синагога, людей, себя с ней идентифицирующих, становится в разы больше. Многие в нашем обществе в силу тех или иных причин не хотят себя афишировать… Тем не менее, будут, конечно, там проходить и светские, и культурные мероприятия, одна из сессий джазового фестиваля.
Я был в Тель-Авиве во время террористического акта, видел страшный троллейбус взорванный. А потом пошел на набережную, где старый порт, - столпотворение, разноголосица, гуляют, отдыхают… Да насрать им на этих фанатиков… Поэтому будет и здесь играть музыка, как говорится.
- Вы родились в Грозном, бываете там?
- Не был ни разу. Я боюсь. Хотя у меня там все - мама, дядя, бабушка, дедушка, тетя. Еврейская сторона общего кладбища. Я однажды просил милиционера, - он туда в служебную командировку ездил, всегда ему благодарен, - посмотреть. Он приехал, был на могилах, сказал, что все разрушено, заминировано, никого не пускают. Это было лет 10-15 назад.
- По-вашему, реально возвращение исторического имени Калининграду в ближайшей перспективе или это дело отдаленного будущего?
- Наверное, стоимость квадратного метра поднялась бы, грубо говоря. Я один из первых, кто начал говорить об этом в прессе. Как-то Дмитрий Медведев сказал, что не возражает, что это логично. С другой стороны, понятно, что все люди во власти зависят от общественного мнения и мнения большинства. Я не чиновник, говорю за себя. Этот процесс можно как ускорить, так и замедлить. Когда ссылаются на поколение ветеранов, говорят, что они не поймут. Дедушка, любимый, ты же Кенигсберг освобождал от фашистской нечисти. Так проживи оставшиеся десятилетия в городе, который для нас завоевал…
Вам, кстати, нравится название "Калининград-сити-джаз"? Мне не нравится. Если бы он назывался "Кенигсберг-джаз", то занял бы одну из ведущих рейтинговых позиций.
- В какой степени все-таки необходимо ориентироваться на общественное мнение? Большинство не всегда право, как показывает история.
- Ну, так, извините, у нас вся власть в стране основана на мнении большинства. Нам говорят: 65-70 процентов населения поддерживают закон против усыновления детей американцами. Как можно возражать? Меня родители так воспитывали: не высовывайся, не выпячивайся, пятая графа. У меня это в генах, я не буду революционером. Глубоко понимаю, что происходит, но у меня нет жизненного ресурса что-то менять. Я должен приспосабливаться. Или уезжать из страны. Господь дал мне проект - я буду им заниматься. Хотел сделать памятник - сделал. Вот это, наверное, моя зона ответственности. И я, конечно, до слез преклоняюсь перед людьми, которые собираются на болотных площадях. Но сам туда не пойду. Слишком большая ответственность перед моими близкими, перед тем, что я делаю. Не так все просто.