Улица Тельмана − одна из любимых у калининградцев. Тут стоят старые особнячки, которые помнят еще довоенный город и жителей Кенигсберга. Помнят его и дома №№ 17 и 19, хотя выглядят как сущие бомжатники. Развалины немецких вилл с окнами-глазницами стоят тут уже почти 20 лет, и никому до них дела нет.
В советское время тут располагался ансамбль песни и пляски Балтийского флота. В начале 90-х здания, насколько известно, были признаны аварийными, и артистов переселили в Дом офицеров на улицу Кирова. Переселили, но здания ремонтировать не спешили. Так они и рассыпались на глазах до 2009 года.
Тогда, как сообщали информагентства, Министерство обороны продало оба особняка на аукционе за 50 миллионов 600 тысяч рублей одной столичной фирме.
"Здание находится в частной собственности физического лица, − сухо подтвердили информацию в Службе государственной охраны объектов культурного наследия калининградской области. Только вот кто счастливый обладатель старины – не сказали. В интернете есть информация, что это Евгений Смирнов, но деталей о его бизнесе и жизни не приводят. – Здание подлежит государственной охране как объект культурного наследия регионального значения. По закону объекты культурного наследия независимо от категории их историко-культурного значения, могут находиться в частной собственности".
Ну и что дальше? А дальше следует, что именно собственник несет бремя содержания принадлежащему ему объекту.
− Финансирование содержания объекта культурного наследия осуществляется за счет средств собственника, − говорят чиновники.
Только вот ремонтировать виллу начала прошлого века никто, похоже, не собирается, она продолжает разрушаться.
Что до второго особнячка по адресу Тельмана, 17, то в Службе госохраны сказали, что он исключен из единого государственного реестра памятников истории и культуры, согласно "распоряжению правительства России от 10 марта 2011 года". Таким образом, эта вилла не защищена законом никак, и если завтра она рухнет, наверху никто не расстроится.
РАЗДИРАЮТ НА МЕТАЛЛ
Мы проехали по улице Тельмана, остановились у этих несчастных особнячков. Тут еще старая круговая развязка, дорога покрыта брусчаткой. Листья облетели и с дороги пустые дома видно еще лучше, чем раньше. Шикарные лестницы, остатки ворот, через которые немцы въезжали во двор. Штукатурка на стенах давно обсыпалась, обнажив красный кирпич…
Вокруг – тишина, только редкие машины шуршат на брусчатке. Из дома доносится какой-то стук. Идем внутрь, поднимаемся по разбитым ступенькам, и сталкиваемся с мужчиной в синей куртке, который отчаянно отдирает кусок жести с подоконника, явно с мыслями сдать в ближайший пункт приема металла. Бродяга неохотно представляется Виктором.
− Я думал вы из милиции, − вздыхает он.
− Зачем ломаешь?
− Пригодится, − отвечает. – Все равно тут уже давно никто не живет.
В особняке действительно немного признаков жизни. В основном грязь и пустые бутылки. И все равно просматривается немецкий масштаб: массивная лестница, большие оконные проемы, просторные комнаты. Увы, все, что можно продать и пропить, отсюда давно унесли. Последний лист жести, и тот скрывается за поворотом вместе с Витей…
Уверен, если бы особняки на Тельмана были бы деревянными, давно бы сгорели, освободив место под новые дома. Так, как сгорел старый фахверковый склад в районе Аллеи Смелых. Несколько раз и тут были пожары. Но виллы стоят: с дырявыми крышами, выбитыми стеклами и заросшими дворами.
СПРАВКА "КП"
Район Марауненхоф возник в начале XX века, после того, как в 1906 году старые вальные укрепления утратили военное значение и были проданы военным ведомством городу. После этого укрепления частично снесли. Тогда за пределами бывших городских укреплений начали возникать новые городские районы. Одним из них и стал Марауненхоф, застройка которого началась примерно в 1910 году.
Район застраивался частными виллами богатых людей. Виллы строились либо в югендстиле, либо в стиле, имитирующем архитектуру сельского дома. С центром Кенигсберга Марауненхоф был связан трамвайной линией, проходившей по его главной улице Герцог-Альбрехт-Аллее. Район пострадал во время Второй мировой войны, но большая часть немецкой застройки сохранилась.