Влиятельный род привлекли тучные прусские пашни и заливные луга, а также обилие историко-культурных достопримечательностей, которыми усеяна наша земля, точно полоска пляжа янтарем после шторма. Виктор Батурин, шурин бывшего мэра Москвы, – известный любитель старины, большой поклонник Наполеона. Несколько лет назад он взял в аренду сохранившийся флигель орденского замка Прейсиш-Эйлау в Багратионовске. Собрался преобразовать его в гостиницу, но потом почему-то дело заглохло. Затем Батурину приглянулся домик, в котором захоронено сердце русского полководца Барклая-де-Толли. Выкупил его, отреставрировал и… опять бросил.
Что касается другой части семейства – Юрия Лужкова и Елены Батуриной, то им больше приглянулся юго-восток нашей области. В Озерском районе жена бывшего московского градоначальника приобрела добрый кусок калининградской земли и открыла конезавод с романтичным названием "Веедерн". Мы снарядили в эти места, – туда, где ступала нога коренного москвича, – шестую этнографическую экспедицию.
Тропа сказок
Мы решили на этот раз добраться до Озерска нетрадиционным путем, то есть не заезжая в измученный дорожным ремонтом Черняховск. В поселке Подгорное повернули на юг и устремились к цели по типично узкой, обсаженной типичными липами трассе. Как оказалось, поехали мы по этому шоссе не зря. Скоро дорожный указатель сообщил, что мы въезжаем в поселок с ласкающим слух названием – Свобода. Останавливаться здесь мы не собирались, но… Свобода манила. Тем более что справа по борту неожиданно увидели невысокий забор и калитку, над которой извивалась дугой красочная вывеска: "Тропа сказок".
– Что здесь находится? – спросил я у местной жительницы.
– Как что? Тропа сказок. Наша гордость! – ответила она. – Наши детишки тут трудились, а идея главе принадлежит. Да вы бы вышли из машины и посмотрели. Не пожалеете.
Делать нечего – вышли на тропу сказок. И не пожалели.
Открываешь калитку и попадаешь в другой мир: слева Белоснежка и семь гномов, справа – Иван Царевич со своей лягушкой. Через пару метров – избушка на курьих ножках. Крохотная. Заглядываю внутрь, а там незамысловатый старорусский интерьер воссоздан в точности и в детальности: топчан, печь, в котором жарятся маленькие Ванечки. Рядом с избушкой – панно размером три метра на два, изображающее сюжет из "Репки". По тропинке, вымощенной деревянными брусьями, дошли до небольшой речушки, на берегу обнаружили русалку. И чисто вокруг – ни бумажки, ни пивной бутылки. Только изумрудный газон, по которому важно вышагивает, точно землемер, длинноногий аист и время от времени долбит клювом лягушек. Вот такая тропа сказок.
– Хороший поселок, – отметил наш серьезный и обычно немногословный водитель. – Бросил бы все в Калининграде и переехал сюда жить. Дом бы построил…
Это удивительно для нашей области, но Свобода совсем свободна от разрухи, грязи, хмурых и пьяных лиц и прочих отвратительных атрибутов нашей глубинки. В центре поселка возвышается новехонькая церковь Петра и Февронии. Рядом – трехэтажная школа. Несмотря на каникулы, в школьном дворе полно ребятишек.
– А чему вы удивляетесь? У нас всегда такой порядок. Мы регулярно субботники проводим, весь поселок на уборку выходит, – говорит Маша Русакова, ученица 11 класса Свободинской средней школы.
Маша с подругами увлеченно занимается благоустройством пришкольной территории. Девчата пропалывают клумбы, смеются, обсуждают последние поселковые новости.
– Это у нас общественные работы, – продолжает Маша, кивая на тяпку. – 3 тысячи в месяц получаем. Половину школа платит, половину – центр занятости.
– Тропу сказок тоже вы делали?
– Это идея нашего главы. Бывшего. Юрия Алексеевича Ковылкина, он сейчас Черняховским районом руководит, – присоединяется к разговору одиннадцатиклассница Аня Верещагина.
– А в поселке кто сейчас главный?
– Так сын его, Алексей Юрьевич Ковылкин. Он продолжает дело отца.
Остров Свобода
– Я тут три месяца еще, на посту главы администрации, но поселок хорошо знаю, мой отец много лет здесь работал, – улыбается Алексей Ковылкин.
Он молод, у него располагающая к себе внешность, горящий взгляд. Он из породы тех людей, которые никогда не сидят на месте. Работают сами и других умеют попросить это делать. Мне так показалось.
– Десять лет уже занимаемся благоустройством поселка. Жители вначале настороженно к этому относились, потом увидели, что поселок преображается, и стали следить за чистотой. Свои собственные подворья начали приводить в порядок, делать чистыми и нарядными. Тут на улице как-то наблюдаю сценку. Идет пацан, мелкий еще, классе в третьем-четвертом. Раз – кинул фантик на землю. К нему подходят парни, старшеклассники: "А ну-ка подними"! Мелочь, конечно, но показатель. Люди меняются.
Свобода регулярно номинируется в областном конкурсе по благоустройству. Два года назад поселок занял второе место.
– А первое кто? – спрашиваю у Ковылкина.
– Янтарный.
– Так он же городом вроде стал…
– Стать то он стал, – смеется Алексей. – Только, когда надо, он и поселком бывает.
– Сказка прямо какая-то!
– Ага, а мы всю премию пустили на благоустройство. В этом году мы заняли первое место в конкурсе по комплексному благоустройству. Получили 1,8 миллиона… Хотим вот сейчас в центре поселка фонтан поставить, сквер разбить, на сказочную тропу закажем в Черняховске у мастера еще парочку персонажей.
Глава администрации сделал глоток чаю.
– Есть еще один у нас проект, – в интонации Ковылкина промелькнула интрига.
– ???
– "Остров Свобода" проект называется. Мы начали его уже делать. Посреди пруда находится остров. Мы соединили его с "большой землей" мостиком, посадили две сотни елочек, скоро будем строить беседки. В общем, отличное место для отдыха. Но и это еще не все! С помощью еврорегиона "Неман" хотим стадион построить. С трибунами, с раздевалками, все как положено.
– Неужели на мундиаль-2018 года нацелились?
– Ну что вы?! Своя команда у нас есть, играет, да и просто ребятня с удовольствием гоняет в футбол.
– Вот вы все строите, строите, а люди не ломают?
– Нет. Потому что они сами все это делают. А кто же в собственном доме будет порядок нарушать?
Алексей Ковылкин – первый глава сельской администрации, встретившийся на моем пути, кто не пожаловался на 131-й закон "Об общих принципах местного самоуправления". Другие главы критиковали это детище законотворцев жестко, едко, с матюгами: мол, гады, полномочиями наделили, а денег не дали.
– То, что у нас мало источников финансирования – это да. Но нужно что-то делать, чтобы их было больше. Не сидеть на месте. Вот, например, мы сейчас работаем с людьми, чтобы они оформляли в собственность свои участки. Землю оформили – налог идет к нам. Не надо больших объемов финансирования, нужен душевный подход, – рассказывает о своем методе Ковылкин.
А еще глава администрации построил в Свободе баню. Пятница – женский день, суббота – мужской. Вроде бы мелочь, но у нас принято все больше бани закрывать. Или воду перекрывать на крайний случай.
…Когда мы уезжали, я задумался о роли личности в истории. Пример Ковылкиных – отца и сына – не такой масштабный, как пример, скажем, Шарля де Голля. Но так и поселок Свобода не Париж. Уже приятно то, что здесь не кидают бычки на тротуары, не корежат автобусные остановки, не спят под кустами, а вместо убитых многолетней бесхозяйственностью дорог, – тропа сказок и шагающий по тропе аист.
Немецкие фермеры
Недавно губернатор Николай Цуканов облетал область на самолете. Смотрел, какие земли сельхозназначения обрабатываются, а какие нет. И пришел в ужас. Оказалось, что обработанных полей у нас в лучшем случае половина от общей площади посевных. Остальные зарастают, вернее, уже заросли сорными травами, кустами и даже мелколистными деревьями. Причин такого беспорядка – вагон и маленькая тележка. Здесь и низкая рентабельность сельскохозяйственного бизнеса при его огромной трудоемкости и рискованности, и отсутствие реальной государственной поддержки, и несовершенство земельного законодательства, и бюрократическая волокита (во всем, что касается оформления земли). Самое интересное, что подавляющее большинство необработанных земель кому-нибудь принадлежит, но эти "кто-нибудь" не торопятся эту землю использовать. А хозяйства, которым земля нужна, часто не могут ее найти.
С такой проблемой мы столкнулись в поселке Свобода. Здесь несколько лет назад гражданин Германии Клаус Матиас Бюргель организовал одноименное сельхозпредприятие. Компания "Бюргель Агро", в которой трудится 30 человек, обрабатывает около 5 тысяч гектаров земли, выращивает пшеницу, рапс, ячмень, входит в пятерку крупнейших сельхозпредприятий Черняховского района.
– В этом году ввели в оборот 250 гектаров земли, хотели бы больше, но есть проблемы, – говорит управляющий директор "Агро Бюргель" Михаил Клецкин. Он приехал в область в 1977 году, долгое время работал председателем колхоза в Гусевском районе. Помнит Николая Цуканова еще в качестве комсомольского активиста. – Хотим взять земли возле Володаровки (соседний со Свободой поселок – Ред.), там 1300 гектаров, но вопрос буксует: областные чиновники говорят, нет кадастровых номеров! Сейчас вот приходится технику за 15 километров гонять. А вообще у нас с землей беда. Поскупали, захватили и никто не обрабатывает.
– Реально у нас поднять сельское хозяйство? – спрашиваю у Клецкина.
Он отвечает широко распространенным мифом:
– Ну как же: раньше ведь Пруссия была житницей Германии. А вообще тут хорошо развивать животноводство. У нас здесь близкое залегание грунтовых вод, поэтому пастбища отличные. В советское время каждую неделю уходил состав с мясом в страны третьего мира!
"Ага, – подумал я, – только на прилавках калининградских магазинов этого мяса не было". Но спросил про другое.
– Ведь господин Бюргель немец. На него наши селяне не смотрят косо? Мол, понаехала тут немчура?
– Как тут будут смотреть, если он свои деньги в эту землю вкладывает.
Кстати, случай с Бюргелем не единичный. В Гусевском районе еще в конце 1990-х годов развернул свое хозяйство еще один гражданин ФРГ Тассило фон дер Деккен. Он организовал фермерский союз и в числе прочего занимался консультированием владельцев хозяйств. Благодаря немецким советам дело пошло в гору. Мы ездили в гости к фон дер Деккеру нескольку лет назад и были поражены, какую крупную пшеницу можно выращивать на наших полях.
– То, что здесь плохая земля для пшеницы – это неправда, – сказал нам тогда Тассило фон дер Деккер. – Здесь такой же климат, как в Шлезвиге, а там хлеб родится очень хороший. Нужно просто работать и работать грамотно.
Версаль в прусской глубинке
Я подозреваю, что прусские боги обиделись за то, что мы покинули Свободу – как только выехали из поселка, зарядил дождь. Он все усиливался и усиливался, и когда мы добрались до Новостроево, небеса разрыдались настоящим ливнем. В Новостроево – несколько симпатичных немецких домов (в плачевном состоянии) и перекресток. Поедешь направо – попадешь в лесничество, прямо – в Заозерное, а поворот направо приведет в Львовское. Оттуда близко до немецкой усадьба Байнунен, которую мы и собирались посетить.
Усадьбу Байнунен построил в середине XIX века архитектор Альберт Вольф по заказу владельца этих мест, прусского богатея Фрица фон Фаренхайда. В свое время Байнунен представлял собой настоящий дворцовый комплекс, который называли прусским Версалем. Главное здание, которое, к сожалению, до наших дней не дожило, было выстроено в стиле классицизма. Один из флигелей Вольф украсил портиком Кариатид – знаменитой деталью афинского Эрехтейона, где в качестве колонн используются изящные мраморные скульптуры прекрасных дев. В усадьбе был открыт публичный музей, в котором хранились больше 100 копий произведений античного искусства – скульптур, барельефов, портретов и так далее. Были там и оригиналы – эпохи позднего Возрождения и барокко. В центре обширного парка, на небольшом холме Вольф соорудил павильон в виде храма с колоннами дорического ордера, а в нем хранился самый ценный экспонат – копия знаменитой эллинистической скульптуры Лаокоон (оригинал сегодня находится в Ватикане). Фриц фон Фаренхайд вообще был большим поклонником древности. Неподалеку от своего имения, на территории современной Польши, он соорудил себе… мавзолей в виде 12-метровой пирамиды. Это творение зодчества стоит среди леса до сих пор.
А вот от дворцового комплекса Байнунен осталось крайне мало – обитаемый флигель и несколько разрушающихся зданий из красного кирпича. Больше всего впечатляет высоченная башня.
– Там в замке молдоване живут, у них собака очень злая, – сообщила нам по секрету жительница хутора Ульяновского. Она вынырнула, точно призрак, из–за стены дождя, когда мы остановились у какого-то дома, чтобы спросить дорогу к прусскому Версалю. – Так что вы осторожнее…
– Восстанавливают усадьбу?
– Что-то я не вижу работы. Только хуже стало.
Скоро мы нашли усадьбу. Пошли по узкой дорожке мимо старого пруда, накинувшего на себя покрывало из ряски, – чтобы не видеть современного положения вещей, – увидели немецкий домик со следами былой красоты. Он был похож на блистательную некогда певичку варьете, к которой внезапно подкрался бальзаковский возраст. Она пытается еще держать себя в форме, но годы берут свое. Видно, что флигель пытались реставрировать, но до конца дело не довели.
В доме мы обнаружили двух парней и девушку. Они показали нам альбом с немецкими фотографиями Байнунена, а потом Дмитрий Лапинский – сын нынешнего владельца имения – рассказал:
– Мы из Кишинева приехали 6 лет назад. Все это выкупили. В доме еще бабушка жила¸ вдова одна, но потом она умерла. Сейчас отец мой здесь хозяйством занимается. Дом, где мы сейчас живем, разваливался, сегодня хоть немного привели в порядок.
– Восстанавливать будете?
– Хотим. Вообще летом туристы частенько приезжают, с палатками останавливаются на территории, мы разрешаем. Можете походить, поснимать, там башня очень интересная…
А ливень тем временем стал еще сильнее.
– Могу зонтик предложить, – сказал Дмитрий.
– Да, было бы неплохо.
По более-менее очищенной от травы дорожке мы пошли мимо пруда, обогнули фундамент из полевого камня, и вскоре взору открылась высокая башня. Еще недавно, говорят местные жители, можно было подняться на крышу, окинуть с высоты эти красивые места, но сейчас балки местами рухнули и подъем стал невозможен. Рядом с башней – еще одно крупное краснокирпичное строение. Вокруг все заросло травой по пояс: крапивой, чертополохом, малиной и ежевикой – дико, но живописно. Очень характерная картина для нашей малютки-области. Ведь она вся такая, куда не ступи, – дикая и живописная.
Тракенены и ганноверцы
После обеда мы добрались, наконец, до владений Лужковых-Батуриных. Конезавод "Веедерн" в поселке Суворовка, как и Байнунен, пропитан прусским духом. Начиная от главного здания – роскошного двухэтажного строения с ионическими колоннами, в котором уже несколько лет хотят открыть гостиницу, – до самих лошадей: сплошь ганноверов да тракененов.
– Здесь у нас Мекка тракененских лошадей, здесь эта порода была создана, – говорит зоотехник Галина Алексеевна Алексеенкова.
Она работает в "Веедерне" с 2001 года, с момента основания завода. Точнее, лошадей здесь начали разводить еще в начале прошлого века – как раз знаменитую на весь мир тракененскую породу. На этих скакунах где-то в этих местах прусские гусары в августе 1914 года схлестнулись в смертельной схватке с донскими казаками. В советские годы было не до лошадей, и в Суворовке разместился коровник. Потом, когда Советского Союза не стало, в Озерский район приехала Елена Батурина, впечатлилась местными красотами, богатой историей этого места, купила 4,5 тысячи гектара земли вместе с коровником и начала разводить лошадей. Немецкий завод "Веедерн" был полностью восстановлен. Правда, вместо тракененов были завезены из Германии лошади другой известной пароды – ганноверской.
– Тогда на нее был хороший спрос у спортсменов, особенно в России, на это, наверное, и делался расчет, – объясняет Галина Алексеенкова. – Тем более по рейтингу ганноверы находятся повыше тракененов. Начинали с 17 голов, теперь у нас 160. Сейчас покажу одного.
И она крикнула конюху:
– Виталик, выведи Ванбайка, чтобы ребята поснимали.
Ванбайк – высокий красавец гнедой масти – важно вышел из конюшни. Я не разбираюсь в лошадях, вижу их нечасто, но сразу понял, что Ванбайк – это великолепная лошадь. Можно сказать, совершенная.
– Так, только писюн снимать не надо, – попросила Галина Алексеенкова. – А то вот он, высунул, подумал, его к кобылам ведут. Ты его, Виталик, бочком поставь, а сам уйди с кадра.
– Ванбайк – это внук нашего знаменитого чемпиона и производителя Вальдензее, – обратилась к нам женщина. – А он имеет титул "Лошадь года" в России. Но у нас вобщем-то все красавцы. И ганноверы, и тракенены. Последние пять лет наш завод занимает первое место в стране по качеству приплода.
– В соревнованиях участвуете? – спрашиваю Галину Алексеевну.
– Конечно, только без проблем не обходится. В Литву, например, можем попасть только через Польшу, потому что на границе с Литвой нет ветеринарного пункта. Да и других трудностей хватает. Вот сейчас свет у нас отключили за неуплату – приходится вручную воду таскать. Зарплаты маленькие – конюхи получают по 8 тысяч да и то по три месяца не платят. Мы ведь на самоокупаемости живем, что продадим, то получим. Хозяина здесь нормального нет.
– А как же Лужков с Батуриной? Не бедные ведь люди…
– А что Лужков? Он был две недели назад. Проедут, как ветер, поля посмотрят. Как пшеница? Как рапс? Как лошади? И – нет их. А тут земли сколько. Хозяина надо! – повторила Галина Алексеенкова. – Тут сено привезли лошадям, а я руку засунула – а оно внутри горит! "Я это сено не приму", – говорю. Так что если нормально хозяйством заниматься, оно будет доход приносить. И хороший доход.
С этим трудно спорить. Только успокоить зоотехника нам было нечем. Ближайшие перспективы у "Веедерна" радужными точно не назовешь. Елене Батуриной едва ли сейчас до ганноверов с тракененами. А Юрию Лужкову и подавно.