Экспедиция \"КП\" в Низовье: как мы стояли на любимом камне Бонапарта и доили коров под музыку Шопена

Когда мы затевали серию этнографических экспедиций в честь юбилея области, думали, что будем действовать по четко определенному плану. Вначале Нестеровский район, потом Краснознаменский, потом Неманский и так далее. Но в жизни полно импровизаций. Поэтому вторая поездка не ограничилась Неманским районом, как мы планировали изначально. Волей случая мы оказались в поселке Низовье, который находится, можно сказать, в окрестностях Калининграда.

"Баринов все про Вальдау знает"

Мы ехали по старой немецкой трассе, словно по длинному узкому коридору. Вместо стен – кряжистые и мощные вековые липы, которыми славятся дороги Калининградской области. Последние солдаты вермахта. Я ездил по этой дороге летом – впечатление непередаваемое. Как будто мчишься по сказочному зеленому тоннелю. Главное – соблюдать скоростной режим. Солдаты вермахта ошибок не прощают.  

Въехали в Низовье. Остановились, чтобы пополнить запасы провианта – путь до Неманского района неблизкий. Пока пополняли, заметили красивое светлое здание, мелькнувшее за черными ветвями. При ближайшем рассмотрении здание оказалось тевтонским замком XIII века. Причем, неплохо сохранившемся. Учитывая, что большинство рыцарских крепостей на территории нашего края пребывает в лучшем случае в виде руин, величественные флигели Вальдау, как минимум, удивили.

Замок Вальдау был построен в середине XIII века.

– Красиво, да? – увидев, что мы рассматриваем фасад главного здания, к нам подошла румяная женщина средних лет. – Здесь раньше занимались дети из техникума, теперь столовая. А я – заведующая столовой. Зинаида Ивановна меня зовут.

– А где сам техникум?

– Да рядом, там у нас и музей находится. Баринов его сделал. Золотые руки! Обязательно посмотрите. Столько там всякой всячины!

Отраслевой техникум в Низовье располагается в здании XIX века.

Рядом – живописная арка, которую смастерили орденские братья из полевого камня. По соседству еще один флигель. Выглядит запущенным: штукатурка кое-где посыпалась, стекла местами разбиты.

– А здесь археологи раньше жили, – поясняет Зинаида Ивановна.

– Почему сейчас не живут?

– Ну, наверно их археологическая экспедиция закончилась.

– Зато наша экспедиция только начинается, – сказал я и рассказал женщине о проекте "Комсомолки".

– О! У нас много интересного. Вон там стоит гранитный постамент, а под ним, думаю, сокровища зарыты. Может, Янтарная комната. Немецкий постамент еще. Его даже трактором пытались сдвинуть с места – ничего не получилось!

– Здесь все на века, – к разговору присоединился мужичек лет шестидесяти. – Я вот в кочегарке уже много лет работаю. Помните, у нас землетрясение было?

– Ну как не помнить! Осень 2004 года навсегда в нашей памяти.

– Так вот, советские перегородки кое-где порушились, штукатурка посыпалась, а немецким стенам хоть бы хны. Все целехонькое стоит. Выдержала твердыня.

Было бы странно, если бы двухметровые стены тевтонской цитадели спасовали перед подземными толчками. Мощь! Юрий Петрович – так представился мужчина – организовал нам небольшую экскурсию в кочегарку, расположившуюся в замковом подвале, разрешил забросить в печку по лопатке угля и сказал напоследок:

Юрий Петрович, хранитель замковой кочегарки.

– Если вы замком интересуетесь, надо с Бариновым поговорить. Он в том корпусе, где сейчас техникум, музей устроил. Он все про Вальдау знает.

Православные замковых не обижают

Увы, с хранителем Вальдау Андреем Бариновым нам пообщаться не удалось.

– Он повез детей в Германию, – сообщила его супруга Валентина Анатольевна. – Но я вам покажу музей…

Деревянное зодчество в Вальдау.

Честно говоря, я не подозревал, что в калининградской глубинке скрываются такие музеи. Экспозиция, которая расположилась на последнем этаже красивого господского дома позапрошлого века, четко разбита на части. В первой комнате – различные экспонаты, сделанные Андреем Бариновым и его учениками из дерева. Несколько десятков фигур, каждая – из отдельной породы. Каждая фигура чем-то намекает на породу дерева. Например, у старичка, выструганного из клена, борода в виде кленовых листьев.

– А вот это, смотрите, наши ребята делали, из техникума, – говорит Баринова и показывает изумительного деревянного слоника.

Макет замка.

Вторая комната посвящена прусской старине: фибулы, каменные топоры, элементы прусских украшений и прочие уникальные археологические находки. В третьей комнате, посвященной Орденскому периоду, – мечи, доспехи, топоры, два макета замка Вальдау: до и после реконструкции. На стене – галерея портретов бывших владельцев замка.

– Это – супруга первого герцога Пруссии Альбрехта Анна Мария Брауншвейгская, – рассказывает Валентина Баринова. – Она умерла недалеко отсюда, в замке Нойхаузен (сегодня Гурьевск – Ред.). Писала картины, кстати, наша художница, их техникума. Мы, как видите, своими силами здесь обходимся.

Четвертая комната посвящена пребыванию в замке Петра Великого. Русский царь останавливался в Вальдау в 1697 году, когда совершал европейский тур в рамках Великого посольства. Кроме этого, в музее есть экспозиции, посвященные мировым войнам, первым калининградским переселенцам – воспроизведен интерьер классической комнаты первого переселенца, – эпохе социализма. Имеется даже небольшой бюст Ленина.

– Как коллекцию пополняете? – спрашиваю Валентину Анатольевну.

– Что заработаем – приобретаем экспонаты. Например, у "черных копателей". В прошлом году нас посетили около 5 тысяч человек, мы заработали на билетах 38 тысяч рублей. Кое-что купили для музея. Администрация Низовья нам тоже помогает: в прошлом году выделила 2 с чем-то тысячи. Рублей. Билеты у нас недорогие: взрослый 50 рублей, детский – 10.

Вспомнив, что не так давно замок Вальдау перешел в собственность Русской православной церкви, спрашиваю Баринову об этом новшестве.

– Отношения с церковью нормальные, – говорит женщина. – Выселять нас не собираются. Единственное, пока непонятно, кто будет платить за коммуналку.

По словам Валентины Анатольевны, в скором времени музей собирается переехать из здания техникума в один из флигелей замка. Благо, сегодня они практически пустуют.

– А что там за гранитный постамент во дворе, под которым якобы несметные сокровища? – спрашиваю, вспомнив слова заведующей столовой. – Может, Янтарная комната?

– Да вы что? Это памятник погибшим в годы Первой мировой войны.

Из Таураге в Ульяново и обратно

Следующая остановка – в нескольких десятках километрах от Вальдау. Когда двигаешься с запада на восток нашей области, меняются не только пейзажи – они становятся более пустыми и запущенными, – но и погода. В Низовье – тяжеловесная прибалтийская морось, в поселке Ульяново Неманского района проливной дождь. Спрятались на автобусной остановке. Вместе с нами там скрывалась группа женщин, ожидающих автобус. Одна из них – Эмилия Буконтене: как видно, наша этнографическая экспедиция обнаружила другой, не титульный, этнос.

– Я живу в Таураге (город в Литве, недалеко от границы с Калининградской областью – Ред.), а работаю здесь, в Ульяново, – рассказывает г-жа Буконтене. – Потому что в Таураге работы практически нет. Все предприятия как-то рассыпались в последние годы. Преподаю в Ульяновской школе литовский язык. Он идет факультативом в нескольких школах Неманского района с 1998 года. В Лунино, Маломожайском, Ульяново…

– Вот как! И пользуется успехом?

– Да, есть ребята, которые свободно владеют двумя нашими языками. Здесь, в Неманском районе, у многих ведь литовские корни. Регулярно вывозим детишек на экскурсии в Литву: в прошлом году были в Каунасе, Клайпеде, Шауляе. Празднуем и литовские праздники, и русские. В Таураге поддерживаем контакт с организацией писателей Калининграда. Готовимся сейчас к 300-летнему юбилею Кристионаса Донелайтиса, который отмечается в 2014 году.

– Где жизнь лучше: в Литве или в России? – задаю провокационный вопрос даме из Таураге.

– Везде свои плюсы и свои минусы, – дипломатично отвечает она. – Цены примерно одинаковые. В России, вот, смотрите, как красиво… Смотрите, как любят эту землю птицы.

И тут я обратил внимание, что на каждом втором столбе, на каждой второй крыше в Ульяново покоится по аистиному гнезду. На старой башне аист застыл, словно скульптура. На крыше полуразрушенной немецкой кирхи – пара белоснежных птиц. Стоят клюв к клюву. Обсуждают, видно, планы на лето. Еще одна великолепная парочка пытается пристроиться на водонапорную башню. Только на маковках нового православного храма аистиных гнезд не видно. Не могут прусские аисты к маковкам пока привыкнуть! Краснокирпичные кирхи как-то привычней будут.

– Настоящая страна аистов, – говорит Эмилия Буконтене. – Вы еще в школу нашу зайдите. Там директор такой музей сделал – очень интересно.

И подданная Литовской республики, попрощавшись, впорхнула в отъезжающий автобус.

Боос не приехал и денег не дал

– Кто это к нам пожаловал? Корреспонденты? Как хорошо! Мы любим гостей! – добродушное лицо Любови Петровны Узерцовой, замдиректора ульяновской школы по учебно-воспитательной работе, осветила улыбка.

Мы были на втором этаже учебного заведения. Чтобы попасть сюда, миновали длинный коридор с портретом Гагарина во всю стену.

– Музей, говорят, очень интересный у вас…

– Да, 30 лет уже музею, – говорит Любовь Петровна. – Его посещают люди со всего мира. Даже патриарх Кирилл посетил. Причем, дважды, он был тогда еще митрополитом. Все губернаторы у нас побывали. Кроме Бооса. Мы его ждали, ждали в 2009-м. Думали, приедет, поможет деньгами, но не приехал. А деньги бы нам ох как не помешали. Сейчас вот у нас учится 233 человека, рост детей на 15 процентов. И все из-за закрытия школ в небольших поселках…

– В прошлом году 50 детей из Майского перевели, это под Гусевом, – присоединяется к разговору учитель информатики Ольга Попова. – Там школу закрыли. И там вообще разруха, брошенные стройки социализма. А у нас Ульяново – богатый поселок. Даже аисты тут любят гнездиться.

– Трудно детишки из Майского адаптировались с нашими, – говорит Узерцова. – Тяжелая там жизнь, тяжелая… А музей создал мой муж, директор школы Юрий Леонидович Узерцов. Он увлеченный человек, знаток своего дела. Жаль, пообщаться с ним вам не удастся, – грустно заключила Любовь Петровна.

– Почему же?

– Он повез детишек в Германию.

Мы с фотографом переглянулись.

– Он случайно не с Андреем Бариновым из музея Вальдау поехал?

– Ну, этого я не знаю. Пойдемте, я покажу вам нашу экспозицию.

Ульяновский музей занимает несколько комнат. Чего здесь только нет! И довоенные рекламные вывески, и старинные карты, и не менее старинные гравюры, посуда, солдатики, книги, немецкие каски, пробитые осколками. Даже – крупнокалиберный пулемет.

– Здесь вся история нашего поселка – и немецкая, и русская. А в первой комнате экспозиция посвящена первым переселенцам. Первые 52 семьи, которые приехали сюда из Пензенской области. Напишите про это обязательно – в этом году ведь юбилей нашей области, – говорит Узерцова.

Кроме музея бывший поселок Краупишкен славится руинами кирхи (в советские годы в ней хранилось сено, которое однажды загорелось и спалило кирху) и уникальным плоским камнем на окраине населенного пункта.

– Камень знаменит тем, что в свое время на нем приказал накрыть себе стол Наполеон Бонапарт, побывавший в этих местах, – пояснила Любовь Узерцова.

Мы обедать не стали – дождь не прекращался. Просто постояли на камне, обсудили превращение Наполеона в калининградский фетиш и отправились дальше. Молва донесла, что где-то в окрестностях поселка Жилино есть чудесная ферма, где буренок доят под музыку Фредерика Шопена. Это надо было посмотреть и послушать.

И ноу-хау, и "Хай-фай"

В поселке Жилино было невесело.

– Вытянули жилы из Жилино, – образно вздыхает местная пенсионерка.

Традиционная кирха, традиционный памятник советским воинам, красивый немецкий дом в центре поселка. Дом, как и довольно запущенные агропромышленные объекты в поселке, принадлежит компании "Вяз-Агро". На первом этаже, где давно назрел ремонт, компания "Вяз-Агро" сдает квадратные метры сельской администрации. На втором имеет собственный офис.

– Только не надо меня записывать, – сразу предупредила глава администрации, женщина средних лет. – Жизнь у нас, как видите, не блестящая. Вы что фотографируете? – строго спросила она, увидев, что фотокор щелкнул затвором.

– Вид из вашего окна.

Из окна сельской администрации виднелся полуразрушенный советский магазин. Окна были выбиты все до единого, однако двери были целы. И на них висел тяжелый суровый замок.

– А, это. Да, вид грустный. А знаете это что?

– Бывший магазин? – осторожно спросил я.

– Это наши паи! Колхозные! Здание магазина поделено на паи. И вот в таком состоянии все разрушается. Никому ничего не надо.

– У вас тут зато ферма чудесная есть, – забрасываю я удочку. – Там под музыку доят…

– А, "Янтарь", знаю. Хорошо работают.

И глава администрации любезно объяснила, как нам найти ферму.

– Можно запишу, как вас зовут, – попросил я на прощание.

– Нет, не надо, зачем? И фотографировать меня не стоит. Я вообще не понимаю, как вы сюда приехали. Не понимаю цели вашего визита. Надо же было созвониться, вопросы выслать… В общем, всего доброго!

И глава администрации закрыла дверь своего большого кабинета. На двери висела большая табличка: "Густайтене Валентина Ивановна".

Так вот познакомились.

К счастью, на ферме "Янтарь" было гораздо веселей.

– Мы осваиваем новые технологии, – сразу сообщила бригадир Светлана Балябина. – Сейчас у нас 680 голов крупного рогатого скота. Молочные породы. Все поголовье рассредоточено по группам. Ухаживаем, как видите, очень аккуратно. Заботимся. Ведь от того, как за коровкой ухаживаешь, зависит, сколько молочка она принесет.

Коровам в Жилино и сытно, и весело.

И, правда, на ферме царил европейский порядок. Буренки, судя по всему, были довольны.

– Когда доим, ставим классическую музыку. Чайковского, Шопена. Так процесс лучше идет. Удойность выше. У нас сейчас 25 литров с коровы по кругу получается. Просто у нас долго менеджер из Швеции работала. Она и внедрила все эти ноу-хау.

Когда мы пошли посмотреть на телят, услышали музыку. Но не классику, не Фредерика Шопена. Играла и пела группа "Хай-фай". Бодрые танцевальные ритмы.

– Телята ведь – это молодежь. Им музыка повеселее нужна, – улыбается Светлана Балябина. – Так что у нас тут дискотека.