В черняховском замке Инстербург прошла первая научно-практическая конференция по истории Тевтонского ордена. Состав участников оказался довольно представительным: тут и представители РГУ имени Канта, и их коллеги из Санкт-Петербургского Государственного Университета, Института Истории Материальной Культуры Российской академии наук. Были музейщики из "Фридландских ворот" и Калининградского областного историко-художественного музея, а также специалисты по доспехам и оружию, руководители клубов исторической реконструкции.
В докладах оказались отражены едва ли не все определяющие моменты знаменитой организации. Начиная от момента завоевания Восточной Пруссии крестоносцами и заканчивая современным состоянием реконструкции Тевтонского ордена.
- Давно было пора организовать такую встречу, - убежден главный калининградский специалист по истории ордена Анатолий Бахтин. - Вот ребята из Санкт-Петербурга сделали очень интересный доклад. От них я впервые узнал, что целый пласт документов по истории ордена хранится в этом городе. Мне пообещали прислать список. Кроме того, во многих вопросах историкам давно было бы нужно поставить точку. Допустим, рассмотреть отношения Тевтонского ордена и нацизма. Имеют ли рыцари хоть какое-то отношение к такой организации, как СС. Разобрались, поняли – ничего общего. Многое, что раньше принималось как непреложная истина, требует пересмотра. Та же небезызвестная якобы орденская доктрина натиска на Восток, "Дранг нах Остен" была озвучена на самом деле только в середине 19 века, причем произнес эту фразу польский исследователь. В "Википедии" читаю о том, что прусская армия, а позже СС культивировали традиции Тевтонского ордена. Извините, а чем они выражались? Никто не знает. Символика, униформа, идеология – все разное. У одних белые плащи, у других – черная униформа. У ордена крест, у эсэсовцев Мертвая голова. Одни проповедовали христианство, другие являлись скорее язычниками.
Конечно, такие конференции ученым нужны больше, чем широкой общественности. Последней вполне достаточно существующих стереотипов. Хотя ситуация и в этом отношении может измениться. Когда-то между немцами и поляками также была масса разночтений в трактовке тех или иных исторических событий. Специалисты обеих стран предоставили друг другу возможность работать с архивными документами, активно дискутировали в специально созданном центре. И, в конце концов, из нескольких десятков спорных вопросов к настоящему моменту осталось три. Все определились, успокоились, сняли ненужную идеологическую подоплеку. Стоит надеяться, что такое же произойдет в отношениях между российскими и зарубежными историками.