Невеста не дождалась
За решеткой следственного изолятора морпех, до того неизменно бывший у командования на отличном счету и совершивший дальний поход к берегам Аденского залива, провел почти месяц. Относительную свободу обрел только после двух проверок на "детекторе лжи" - Боровкова выпустили под наблюдение офицеров части. Впрочем, жизнь там оказалась немногим лучше тюремной. Андрей официально оставался обвиняемым в тяжком преступлении. Форму при выходе из СИЗО ему не выдали, постоянного места в кубрике лишили. Спать матросу приходилось на пустующих койках, кормили его после всех сослуживцев тем, что оставалось, да и то лишь если парень мог одолжить чей-то китель. В дезабилье в столовую не пускали.
Срочнику давным-давно уже было пора на "дембель", однако отпускать его не спешили. Хотя к тому моменту в виновность Боровкова, похоже, не верили и сами следователи. Между тем, дома под Санкт-Петербургом Андрея ждала гражданская жена с маленьким сыном, которого матрос еще не видел - ребенок родился уже после его ухода отца на службу. В июне должно было состояться официальное бракосочетание, даже день уже назначили. Но когда все мыслимые сроки прошли, а Андрей так и не вернулся, невеста решила, что он попросту уклоняется от признания отцовства. И никто так и не смог ее переубедить.
На дембель - с волчьим билетом
Вскоре после того как Андрея выпустили из следственного изолятора, мне удалось с ним встретиться. Парень бодрился изо всех сил, как подобает настоящему мужчине, но было заметно, что всем происходящим он просто подавлен.
- Мне же нравилось служить, - в сердцах обронил Боровков. – Даже после окончания срочной контракт хотел подписать, в военное училище, может, потом бы поступил. Но теперь – вряд ли… Уж слишком дорого мне моя честность обошлась.
Дело осложнялось тем, что у матроса нашли несколько гильз от автоматных патронов. Из них без пяти минут дембель намеревался изготовить брелоки к аксельбантам на парадную форму. Те, кто сам служил срочную, подтвердят, что ничего сверхординарного в этом нет, такими же поделками увлекается большинство желающих оставить себе добрую память об армейском прошлом. Но уж больно невовремя (а, может, наоборот?) пришелся безобидный сувенир. Заведенное уголовное дело, правда, закрыли в связи с деятельным раскаянием подозреваемого – Боровков написал явку с повинной. Сняли в конце концов и первое обвинение – в связи с отсутствием в действиях Андрея состава преступления.
- Я немедленно поинтересовалась, когда Боровкову, согласно закону, будет объявлено о праве на реабилитацию, - рассказывает адвокат матроса Мария Бонцлер. – В ответ руководитель военного следственного отдела Балтийского гарнизона пообещал, что соответствующее постановление потом перешлют парню почтой. Но как я потом узнала, в разговоре с глазу на глаз следователь дал понять Андрею, что если тот только заикнется о реабилитации, уголовное дело по тем самым гильзам немедленно возобновят и кончится все отсидкой в исправительной колонии.
Напоследок родные Вооруженные силы пнули матроса еще раз: при увольнении в документах была сделана запись, что на военной службе Боровков задержался всвязи с тем, что состоял под следствием. Военный билет, таким образом, для парня фактически стал волчьим.
Реабилитация с компенсацией
Возвращение Андрея домой вышло нерадостным. Гражданская жена не пустила его даже на порог, заявив, что и сама слушать ничего не станет, и с сыном видеться запрещает. Планы на мирную семейную жизнь рухнули в одночасье.
Столь же "успешно" реализовалось желание бывшего морпеха работать в силовых структурах. С вышеупомянутой записью в "военнике" не то что в желанную Федеральную службу безопасности, но и в куда менее престижные ведомства путь дембелю был заказан. Помыкавшись без работы, Боровков понял: единственное, что ему остается – это вернуться туда, где полученные во время срочной навыки хоть как-то оценят. И подался-таки в контрактники! Благо, в федеральной группировке на северном Кавказе не особо придирчивы к личным документам потенциальных бойцов.
Пожалуй, единственным пока положительным моментом во всей этой истории можно считать то, что экс-морпеху после долгих усилий удалось добиться реабилитации.
- Извещения Андрей ждал полтора месяца, не дождался и вновь обратился ко мне, - продолжает Бонцлер. – Опять пришлось выходить на руководство ВСО Балтийского гарнизона. Текст подготовили, распечатали и подписали при мне. Причем подписали задним числом. Вручили документ с комментарием – мол, очень не хотелось бы, чтобы Боровков подавал иск в суд. Никаких извинений в адрес несправедливо обвиненного парня я так и не услышала.
Судебное разбирательство все же состоялось. И 14 марта Балтийский гарнизонный военный суд признал за Андреем Боровковым право на реабилитацию. Хотя представители военных следственных органов и военной прокуратуры против этого усиленно возражали. Бывший морпех даже получит денежную компенсацию. Пусть даже не один миллион рублей, как просил, а только 150 тысяч. Надо думать, чувство морального удовлетворения никакими деньгами не измерить.