— После интервью Владимиру Познеру, в котором вы сравнили сибиряков и калининградцев, возник, наверное, странный вопрос: а вы любите Калининград?
— Да, конечно. Я ведь Калининград ВЫБИРАЛ, а не просто приехал сюда жить. И это не только из-за Балтийского моря и приятного климата... Я помню, как изучал город — сел в трамвай и поехал, потом выходил и гулял, изучал улицы. А потом пошел на рынок. Всегда, когда езжу в города, я иду на рынок, чтобы представить, как тут живут люди. Помню рынок в Ростове-на-Дону. Иду и вижу, как здоровый мужик отрубает топором большой кусок мяса, летят крошки костей, тут же этот ку сок мяса покупают... На калининградском рынке я увидел тетушку за шестьдесят. Она покупала кусочек вырезки граммов 100, при этом успела поговорить с мясником о погоде, о детях. Ясно было, что они друг друга давно знают... Во всем этом была такая приятная атмосфера. Было ясно, что я хочу жить в такой атмосфере. Кроме того, нигде не проходят такие городские мероприятия, как в Калининграде. Столько людей не приходит на День города, не смотрят салют. Да, пьют, дерутся и бросают банки кругом! Но меньше, чем в других городах. Калининградцы любят праздники, любят покупать подарки, любят нарядно одеваться, гулять в выход ные, ездить на море. В этом есть признаки уклада. Уклада не сложилось, но признаки есть!
— У вас есть любимые места в городе?
— Очень люблю улицу Карла Маркса, которая напоминает летом пригород Брюсселя, район Верхнего озера, улицу Тельмана. А еще люблю клуб "Вагонка" — это старое место, которое напоминает мне мое студенчество. Там здорово!
Люблю улицу Коммунальную — район, в котором я прожил шесть лет и написал там "Рубашку", "Одновременно" и много чего еще. Сейчас я живу на улице Чапаева, очень люблю Октябрьский район. Люблю прогуляться до магазинчика на проспекте Мира, купить на вечер бутылку вина. Люблю ходить пешком в определенных местах города. А вот Москва совершенно непригодна для пеших прогулок, хотя там есть красивые места, например, в районе Патриарших прудов. Но в Москве все тротуары забиты машинами так, что приходится либо протискиваться между ними, либо выходить на проезжую часть.
Есть в Калининграде и места, которые я не люблю. Например — Московский проспект с его чудовищными строениями, которые уже ничем и никак не закрыть. Есть места, по которым мне больно проезжать, потому что они напоминают мне о том, как это было до войны. Понимаю, какой была нынешняя улица Павлика Морозова — пусть небогатой, но красивой, чистой, с домами, в которых жили рабочие. И какая она сейчас? Но самая болезненная часть города — остров с собором. Весь этот остров был плотно застроен, работали мосты, по реке Прегель ходили корабли и лодки...
— Как вы относитесь к тому, что Русская православная церковь претендует на некоторые здания в городе, на тот же Кафедральный собор?
— Каждый случай нужно разбирать отдельно. Например, в Янтарном стоит кирха — теперь это православная церковь. Она в хорошем состоянии, и туда ходят люди. И никто не стал приделывать купол к готическому зданию. И это хорошо.
Но отдавать РПЦ Кафедральный собор — это безумие. Нельзя этого делать. В случае с театром кукол и зданием филармонии нужно разобраться. Нужно сначала построить филармонию, в которой будет удобно играть симфоническому оркестру, построить здание для театра кукол. И только потом думать-рассуждать, какой конфессии отдавать нынешние здания театра кукол и филармонии. Но этих зданий пока не построили. Так о чем речь? А здания, которые стоят сейчас, о которых мы говорим, на столько не православны, настолько готичны... И я не понимаю, как делать церковь из не самого изумительного здания, в котором сейчас находится "Вагонка". Что из этого получится?
Я не представляю, как там будет существовать Русская православная церковь. Русская церковь должна быть под куполом, должна быть такой, к которой мы привыкли. Например, замечательный и приятный храм на улице Комсомольской.
— Многие мужчины в вашем возрасте меняют жен, переезжают, начинают жизнь "с чистого листа". А вы?
— Не так давно у меня вышла пьеса "Дом" — это история о том, как я два года назад купил дом в Калининграде. Когда я его купил, я ответил на очень важный вопрос. Я понял, что оставшуюся жизнь буду жить в Калининграде, а ведь до этого у меня были сомнения на этот счет. Это немецкий дом 1934 года постройки. Сейчас я его тщательно восстанавливаю, воссоздаю первоначальный облик. Осталась лишь одна довоенная фотография дома, архивных документов найти не смог. Зато удалось связаться с правнуками людей, которые в этом доме жили. А еще я специально заказывал экспертизу, которая показала, что в 1934 году дом был серого цвета. Серым он будет и у меня. Я продемонстрирую людям, как можно восстанавливать, не уродуя, не пристраивая колонны и ворота с башнями. Я знаю, что в этом доме я буду стареть, в нем будут взрослеть мои дети. А в ближайшее время наша семья выполнит правительственную программу в надежде получить родовой сертификат. В скором времени мы ожидаем третьего ребенка.
— Что для вас значит быть дома?
— Это зна чит быть в пространстве, где живут люди, которые меня ждут. За свои почти 43 года я поменял 12 мест жительства. И теперь у меня дома есть любимые вещи: отечественная живопись 60 – 70-х годов — это картины, которые я собираю, любимый диван, пара шкафчиков, посуда, есть ложечки, которые подарила нам на свадьбу моя бабушка... Многие говорят мне, что я не калининградец. Как же так? Да, я приехал в Калининград несколько лет назад. Но я живу здесь, считаю, что я городу полезен. Здесь уже родился мой сын Саша, здесь есть две могилы, где лежат мои бабушки. И кто я, как не калининградец? Кто? Я — калининградец!
— Что для вас главное в отношениях с женой, в семейной жизни?
— Любовь и жизненная необходимость друг в друге. А еще — моя человеческая реализация как отца, как мужчины. Мужчине необходимо о ком-то заботиться.
— Вы, как отец, справляетесь с воспитанием детей?
— Я хороший отец.
— А кто в вашей семье строгий родитель: вы или жена?
— Я — последняя инстанция.
И это все о нем
Михаил Друтман, руководитель турфирмы:
— С Евгением Гришковцом я познакомился еще до того, как он стал тем, кем сейчас является — популярным и востребованным артистом. Мы сидели в калининградском кафе, пили вино, разговаривали о литературе, искусстве, театре. Этот человек мне показался фантастически интересным, и я пригласил его домой. Так и подружились.
Его спектакль "Как я съел собаку" я посмотрел неимоверное число раз, наверное, больше всех в Калининграде. И я видел ту самую постановку в театре "Эрмитаж" в Москве, за которую он получил "Золотую маску". Это было мое первое знакомство с его театральным творчеством. Шел в "Эрмитаж", думая, что людей, наверное, на спектакле будет мало, потом увидел на входе Лию Ахеджакову и понял — что-то тут не так... Сколько длилась постановка, столько я стоял на балконе с открытым ртом. "Собака" стала для меня самым большим театральным открытием в жизни — ведь я шел просто поддержать друга, а вышел после спектакля с осознанием, что посмотрел шедевр.
В творчестве Гришковца мне нравится все. И я считаю, что сегодня более известного человека, чем Евгений, в Калининграде нет.
Евгений Марчелли, художественный руководитель Калининградского областного драмтеатра:
— Я давно и неплохо знаю Женю, считаю его очень интересным человеком, но отношусь к его сценическому творчеству спокойно. Мне лично он больше нравится как писатель.
Понимаю, что у него особенный, индивидуальный талант. Назвать его актером? Он не актер, поскольку играет сам себя. Режиссер? То же нет — ведь он ставит свои постановки, не привлекая к участию в них актеров. Наверное, правильным будет называть его драматургом. И как драматург он достоин того внимания, которое ему уделяется.
Думаю, что Евгений Гришковец, может, и не нужен нам в больших количествах, он хорош в своей нише, рассчитанной на особенного зрителя, который любит уют, камерность.
А большая сцена областного драмтеатра — не камерная площадка. Но он в моде, думаю, это даст эффект.
Александр Мусевич, бизнесмен:
— Гришковец, которого мы видим на сцене, и Гришковец в жизни — далеко не всегда один и тот же человек. Даже не могу сказать, кто из них интереснее, но люблю обоих.
Гришковец — это новое лицо в литературе, но в тоже время, это символ эпохи, какими были Есенин, Блок, Чехов. Смею утверждать, что наши дети и внуки будут изучать его произведения в школе. Все, кто читает Гришковца, проникаются его эмоциями, чувствами — примеряют на себя его "рубашку", пытаются "съесть собаку". В нем нет фарисейства, снобизма, неуместной патетики. Он говорит простым языком о простых людях, человеческих качествах, десяти заповедях, обращается не к порокам, что модно сегодня, а, наоборот, к душевной теплоте.
Помню, ехал с сыном в машине, и сын по радио услышал монолог Гришковца, где он говорил про автобус с иностранными туристами. Сын, невольно подчиняясь порыву, вызванному словами Жени, посмотрел по сторонам и говорит: "А ведь действительно красиво вокруг! Просто наш взгляд замылился, и мы уже не видим той красоты, которую можно увидеть взглядом туриста".
С одним своим знакомым я спорил о том, можно ли Гришковца поставить в один ряд с Чеховым. Я считал, что можно, знакомый — что нет. Потом после одного случая он стал отнекиваться уже не так яро. В Москве он познакомился с элитной проституткой, которая, узнав, что мой знакомый приехал из Калининграда, сказала: "О! Я знаю ваш город — там живет Гришковец, его книгу я читаю сейчас". Я знаю человека из Новосибирска, который ехал в экспедицию и вез с собой только одну книгу — Евгения Гришковца, потому что она напоминала о хороших людях и душевной теплоте.
Владимир Морар, депутат областной думы, учитель литературы и русского языка, "Учитель года России 2000":
— Боюсь разочаровать, но произведения Евгения Гришковца я не читал. Знаю, что он достаточно модный писатель, одна из его последних книг "Асфальт" широко обсуждалась, я слушал по каналу "Культура" его интервью, но... Как-то он меня незаинтересовал, не появилось желания познакомиться с ним поближе. А обсуж дать то, что я не читал, не буду.
Видел я Евгения Гришковца всего один раз — на конкурсе "Учитель года России", который в 2005 году проходил в Калининграде, в областном драмтеатре. Он там был в качестве дирижера оркестра, потом сказал несколько слов в адрес учителей. Таких, знаете, тривиальных, которые обычно говорят чиновники, которые зарабатывают в десять раз больше учителей, но на словах считают их работу нужной обществу.
Включат ли произведения Гришковца в школьную программу? Только время покажет, станет ли он классиком литературы. А за меня, может быть, нужно порадоваться, ведь раз я не читал Гришковца, у меня еще все впереди
Михаил Андреев, министр культуры Калининградской области:
— Думаю, что очень удачно не только для Жени, но и для нас, что он живет в Калининграде. Есть масса позитивных моментов в том, что он выбрал местом жительства нашу область. Несмотря на свой сложный график гастрольной деятельности (Евгений как артист очень востребован), он находит возможность не обижать калининградцев, уделяет им особое внимание. Жители нашей облас¬ти могут увидеть те работы, которые он готовит для зарубежных гастролей, выступлений в Москве, Санкт-Петербурге, других крупных городах России. Это позволяет сохранять единое культурное пространство нашей области, отделенной территориально от остальной России, калининградский зритель может знакомиться с новым, лучшим, интересным в сфере профессионального искусства. В этом смысле то, что Женя живет у нас в Калининграде, имеет огромное значение. Евгений Грищковец достоин то го, чтобы быть значимым для культуры России, потому что он интересен, самобытен. Несмотря на то, что большая часть его работ — моноспектакли, это вызывает интерес, собирает немало зрителей. Это непростая история — держать публику, делать то, что ей интересно, вызывать большое количество различных, как правило, положительных эмоций. Только в позитиве я рассматриваю Женино активное участие в творческой жизни Калининграда.
Оксана Майтакова, журналист:
— Про то, что Евгений Гришковец "съел собаку", и про его многочисленные награды за театральную деятельность я знаю. Всегда очень приятно, что столь популярная в России творческая личность живет именно в Калининграде и даже иногда дает концерты в Доме культуры пос. Космодемьянского.
Кстати, Евгений у меня во "френдах" в Живом Журнале. Там я узна ла, что Гришковец служил на флоте на берегу Татарского пролива в Хабаровском крае, в том самом поселке и в то самое время, когда я там пошла в первый класс.
Человека из Кемерово Евгения Гришковца "вживую" я видела всего раз — на радио "Балтик Плюс", где работала несколько лет. Он зашел в кабинет службы новостей — невысокий, в потертых джинсах, обмотанный смешным шарфом, хотя на дворе было лето. Я попросила у него автограф для своего брата-программиста, который очень скептически относится к современной эстраде, но весьма уважает музыкальные монологи Гришковца (особенно про то, как "настроение улучшилось"). Потом спросила, почему он решил переехать в Калининград.
— Необычно, когда на крышу дома по ночам падают яблоки, и ты не можешь спать от их мягкого стука, — сказал Гришковец, — для нас, сибиряков, это удивительно.
Я попросила его написать про Калининград. Очень хочется, чтобы люди из других городов России и вообще из других стран узнали про наш город из книг Гришковца.