Хирург торакального отделения Калининградской областной больницы Валентина Николаевна Бурачевская недавно получила звание "Врач года". Медик с 56-летним стажем, заядлая путешественница и опытный автомобилист, кавалер ордена Почета − корреспонденты "Клопс.Ru" провели один день со старейшим хирургом региона.
Пациенту нужно всё объяснить
Перед кабинетом на втором этаже поликлиники, где сегодня принимает доктор Бурачевская, очередь. Внутри светло, тепло, тихо и пахнет кофе.
− Предлагаю Валентине Николаевне кофе выпить, − говорит медсестра, – а она все время отказывается.
− Мне просто некогда, − отзывается врач. Покачивая головой и беззвучно шевеля губам, она заполняет медицинскую карту.
Прием начинается в восемь утра и заканчивается в два. Однако Валентина Николаевна не встает с места "до последнего клиента", то есть часов до четырех.
− Миленькая, не я это придумала. Я знаю, что болит у вас, но вот смотрите, что тут написано: "эрозийный гастрит". Это язвы на слизистой желудка, и надо провести обязательно лечение, чтобы они зажили, только тогда можно будет пойти на операцию. Мы что, должны рисковать вашей жизнью? Ну, моя дорогая, я понимаю, что вы устали, но я хочу вот что вам сказать… − Валентина Николаевна методично и душевно, как будто родственнице, объясняет ситуацию пациентке.
Как только дверь за ней закрылась, мужчина заводит под руку в кабинет старенького сгорбившегося дедушку. Несколько секунд требуется Валентине Николаевне на изучение документов больного:
− А как же вас оперировать, если вы отказались от обследования?
− Да он все прошел, кроме вот этой "кишки", которую надо глотать, − отвечает тот, что помоложе.
− Вот мне этот мужик ее не так сует, а я первый раз, − шамкает в оправдание дед. − Шланг очень толстый…
Еще пара брошенных на медкарту взглядов, и врач дает заключение:
− Значит так, дорогие мои, вам придется обождать. Гистологическое заключение будет только после праздников. Тогда вы придете к нам. Почему? Объясняю: у вас опухоль легкого… − в который раз врач терпеливо проводит "урок по медицине".
…Женщина, вошедшая в кабинет, начинает говорить, даже не присаживаясь:
− Валентина Николаевна, не хотела я вас беспокоить, но вот… Помните, вы мне в феврале шишки удаляли? Сейчас другая, − тычет она рукой себе в бок.
− Что делать, если у вас лимфоматоз? Ничего страшного. Если на лице, то это, конечно с косметической точки зрения неприятно. Но опасности для жизни нет. Так по науке принято: есть что-то лишнее – лучше его удалить. Счастливо. Дай бог здоровья! – такими словами провожает каждого своего пациента Валентина Николаевна.
У людей ничего не было, но они помогали друг другу
В операционную из раздевалки ведет коридорчик, обложенный плиткой. Валентина Николаевна не торопясь, уверенно шагает по этому привычному дня нее маршруту. Локтем открывает кран и выдавливает жидкое мыло, дезинфицирующий гель. Медбрат держит наготове халат-фартук, Бурачевская резко "опрокидывает" руки в резиновые перчатки.
На столе пациентка. Когда она очнется от наркоза, злокачественной опухоли в ее груди уже не будет.
− Я сейчас размоюсь, а вы меня пока в коридоре обождите, − говорит после операции Валентина Николаевна всё тем же ровным голосом.
Кажется, будто она совершенно не устала.
− Вот так, закончили операцию и пошли заниматься больными по палатам, а попутно и бумажной работой. Видите, сколько у нас тут бумаг? – Валентина Николаевна похлопывает рукой стопку папок на столе в ординаторской. − В основном мы делаем операции на легких, груди, средостении и пищеводе. Всякий раз есть риск, конечно. Например, больную с рубцовым стенозом кишечника мы оперировали, несмотря на массу осложнений: она была алкоголичка, имелись неприятности с сердцем. Но нам бог помог – все обошлось. Она много-много лет потом жила.
Валентина Николаевна, немного смущаясь, рассказывает мне о своем прошлом и настоящем.
− Мне сейчас дают меньше операций. А раньше я делала крупные операции, сложные. Больше 10 лет была заведующей этим отделением. Молодым надо дорогу давать.
Она вздыхает, но взгляд не отводит:
− Вся моя жизнь посвящена этой работе, и у меня без нее состояние меняется. Если человек стал хирургом, и если это желание истинное, то он остается им всю жизнь. Врач года? Я не ожидала, что меня выдвинут. Заслуги большие у меня были раньше. Теперь поднялось столько шума… А для меня самое главное, что я приношу пользу. Два дня тому назад ко мне пришел бывший пациент, которого я оперировала 12 лет назад (у него был рак пищевода). У него все хорошо. Это самое главное!
В Калининград Валентина Николаевна приехала в 1963 году из Минска. Спустя пять лет устроилась на работу в областную больницу. О своей личной жизни говорит с неохотой: "Не сложилось".
− Почему я стала врачом? Мой отец во время войны заработал язву желудка, и его страдания у меня на глазах были.
Валентина Николаевна рассказывает о своей молодости:
− Вот вы этого уже не застали, а мы строили коммунизм. Причем искренне. Мы коллективно ходили в кино и булку хлеба покупали на всех. И все строили светлое будущее. Поэтому у людей была доброта. Люди перенесли страшное горе, войну, разруху, многие голодали… У людей ничего не было, но они стремились помогать друг другу.
− Но ведь бывает так, что помочь не удается…
− У каждого хирурга в жизни бывают случаи, когда больной остается на столе, − спокойно отвечает Валентина Николаевна. − Однажды меня вызвали в БСМП – там привезли пациентку, которая упала с высоты и получила поперечный перелом аорты. Это уникальный случай – обычно позвоночник ломают. Травма, не совместимая с жизнью. Это очень печально и тяжело… К великому моему счастью, меня ни разу не обвинили в том, что я не смогла помочь больному. Для того, чтобы человек все понял, надо ему все объяснять.
"Я без машины не могу"
− Я на работе уже в половину восьмого обычно. Вставать рано приходится, чтобы в пробки не попасть. Вот сегодня утром, например, машина замерзла.
Мы идем через больничный двор к автомобилю Валентины Николаевны, которая согласилась подвезти меня до редакции. Возле кирпичной стены припаркована старенькая серебристая "Шкода Фелиция".
− Я за рулем уже несколько десятков лет. Первая машина у меня была "Жигули". Тогда, чтобы купить автомобиль, надо было получить разрешение в месткоме, парторганизации, здравотделе, − улыбаясь, она загибает пальцы. − Эта машина у меня уже больше 10 лет. Не планирую менять. К новой машине, сами понимаете, пока привыкну.
Расчистив от вещей для меня место рядом с водителем, Валентина Николаевна заводит двигатель, включает фары:
− Не вижу, светит или не светит? Что-то у меня там вышло из строя. Я машину сама выбирала. У меня жизнь построена так, что я все делаю сама. Был муж, с которым я рассталась, и не жалею. Единственная его заслуга в том, что, когда я купила первую машину, он меня учил водить.
На заднем сидении лежат два тома "Жизнь Пушкина". На мой вопрос о пристрастиях в литературе Валентина Николаевна дарит мне эти книги на память. Рассказывает, что у нее большая библиотека и многое из прочитанного она приносит на работу – может, кому-то из коллег или больных пригодится.
− Зная наглость людей, я стараюсь пропускать, − ловко маневрируя, Валентина Николаевна выезжает из двора на проезжую часть. Эта миниатюрная дама в беретке и черных кожаных перчатках сейчас похожа на героиню французского кинематографа. − Мне говорят, что я лихачу, но я просто уверенно езжу. Даже таксисты говорили, что здорово вожу. Ездила за рулем в Венгрию и Чехословакию, в Сочи и Крым. Это еще в советские времена. Иностранного языка я не знаю, но всегда удавалось найти понимание с жителями других стран. Была на Кубе, в Японии, Индии, Корее. А вы думаете, что у меня только работа − и всё?