Дюрер жил в очень непростое время. Чума, междоусобные войны, ужас перед инквизицией - вот чем жила Европа, чего она страшилась. Однако, как известно, в самые трудные, черные времена являются миру истинные пророки и просветители. Таким был и Себастьян Брант, самый молодой профессор Базельского университета, с которым Дюрер познакомился, путешествуя по европейским странам.
«Когда б не пьянство, то вовек
Не знал бы рабства человек!..
Приятно лишь во рту вино, -
А утром мучит нас оно,
Всю кровь пропитывает ядом,
Как василиск - смертельным взглядом…», -
Брант покорил художника умом, ироничностью и талантом. Когда поэт замыслил свой знаменитый «Корабль дураков», переведенный позднее на многие языки, иллюстрировать книгу взялся Дюрер. Рассказывают, что двое талантливых творцов стали полноценными соавторами. И Брант даже иногда «подгонял» свои стихи под рисунки Дюрера.
…Ему не было и 27, когда он закончил свой знаменитый «Апокалипсис», который высоко оценили даже признанные итальянские мастера. Самого Дюрера всегда влекла Италия. Он восхищался работами Леонардо и Рафаэля и был по-настоящему счастлив в Риме и Венеции.
Дюрер известен и как выдающийся живописец. Первым среди европейских художников он изобразил себя анфас, как раньше писали только Христа. Стал «первопроходцем» в Германии и по части теории: перу Дюрера принадлежат несколько трактатов, где он подробно описал способы измерения циркулем и линейкой, пропорции человека и другие, весьма полезные для любого художника вещи. Художник очень своеобразно трактовал понятие прекрасного: «Как определить само понятие „красота“ - я не знаю. Но все же я хотел бы для себя заметить так: мы должны стремиться создать то, что на протяжении человеческой истории большинством считалось прекрасным. Также недостаток чего-либо в каждой вещи есть порок. Как избыток, так и недостаток портит всякую вещь. Можно найти большую соразмерность в неодинаковых вещах. Но чтобы знали, что бесполезно - то бесполезна хромота и многое подобное. Поэтому хромота и ей подобное некрасивы». И еще: «Полезное составляет большую часть прекрасного. Поэтому то, что в человеке бесполезно, то некрасиво. Остерегайся чрезмерного. Соразмерность одного по отношению к другому прекрасна».
Был ли счастлив этот успешный человек, уважаемый бюргер и требовательный к себе мастер? Найдем ли мы в его произведениях ответ на этот вопрос? Известно, что Альбрехт не любил свою жену Агнесс, и та платила художнику той же монетой. Может быть, полуулыбка рыжеволосой венецианки с портрета кисти Дюрера даст внимательному читателю хоть какую-то подсказку? Не эту ли девушку имел в виду великий художник, когда восклицал, покидая Италию: «О, как мне будет не хватать солнца!..»?