Калининградские хлеборобы в этом году установили рекорд по урожайности озимой пшеницы в России. В Краснодарском крае этот показатель не превышает 60 центнеров с гектара, у нас — 96! Корреспонденты Клопс.Ru узнали, что крестьяне считают кризисом и почему комбайнёры сменили замасленную робу на чистенькие рубашки.
Сельхозпредприятие "Новое поле" находится в 84 километрах от Калининграда, в Правдинском районе. Выберешь не тот поворот, доверившись навигатору, и вдруг упрёшься в шлагбаум и военный полигон. Но ухабистая и пыльная дорога всё равно выведет в посёлок Липняки, где в самом разгаре уборка рапса и пшеницы.
Не хуже, чем в Германии
В этом году погода балует, август выдался сухим и тёплым. Работа идёт до поздней ночи, пока не выпадет роса. Это, кстати, хорошая примета: дождя днём ждать не стоит.
Средний возраст работников на предприятии — 30-40 лет. В основном это сельские жители. Управляющий Михаил Коротаев окончил полесский филиал Питерского государственного аграрного университета, потом техникум по специальности техник-механик. Ездит на работу из Полесска, а это почти 54 км. Признаётся: в сезон постоянные недосыпы, спасается кофе.
Михаил Коротаев
Зимой тоже хватает работы: вырубают сухостой, собирают камни с полей, готовят землю под будущий посев.
"Анекдот такой есть. Мать пишет сыну в деревню: мол, когда с посевной приедешь. Он: "Сейчас посеем, потом приеду". После опять: "Засеяли. Приедем, когда уберём". А следующим письмом: "Мам, ты не представляешь, они опять сеять начали", — смеётся Михаил.
На предприятии выращивают яровые и озимые рапс и пшеницу. Озимая даёт более высокий урожай, яровая — засухоустойчива. Крестьянские технологии испытаны столетиями: одно поле дважды одной культурой не засевают — если здесь рос рапс, он вернётся лишь через четыре года.
Потребность Калининградской области в пшенице — 220 тысяч тонн. Всё, что сверх, уходит на экспорт в Европу, Азию, Африку. В этом году, говорят фермеры, продадут не меньше 150 тысяч тонн пшеницы.
Из рапса отжимают масло, жмых уходит на корм скоту. Рожь и ячмень охотно покупают свинофермы.
"В Европе делают биотопливо из рапса, может, и у нас когда-нибудь так будет", — говорит Михаил.
Он часто приводит в пример опыт европейцев — несколько лет назад был на стажировке в Германии. С того времени привык мерить себя по соседу. Гордится: технологии и техника у нас сейчас не хуже западных.
"Мы в этом году уже по объёмам урожая Германию перегоним", — говорит Михаил.
Без шума и пыли
Работают здесь на американских комбайнах "Джон Дир" и немецких "Клаасах". Механизаторы заметили, что "немец" убирает чище и качественнее. Технике в среднем не больше восьми лет, после 10 тысяч часов работы, так называемых моточасов, надо проходить полное техобслуживание.
Механизатору Владимиру Шапоренко достался самый новый комбайн. Вспоминает: в 90-е в чистенькой футболке на работу не выходили. Советская техника начинала работать только после крепкого мужского слова. Сейчас с гордостью показывает кабину, которая стала вторым домом, — тут тебе и кондиционер, и управление с помощью джойстиков, и хотя бы не большая, но шумоизоляция. И нет тебе ни шелухи, ни ручника переключения передач, измазанного мазутом.
"Раньше на комбайне стояло металлическое сиденье и козырёк. Вся пыль летела в кабину. А сейчас в рубашке работать можно. Многие в тапочках у нас ездят, так удобнее", — рассказывает управляющий Михаил.
Владимир Шапоренко
Как только бункер комбайна на 70% наполняется зерном, начинает гореть лампочка. Когда резервуар наполняется — комбайнёр выкидывает "хобот". Тогда к нему выезжает трактор с прицепом.
По словам Михаила, день простоя комбайна — это неубранных 25 гектаров. Поэтому при любой поломке надо действовать быстро: "Начинаем обзванивать соседние хозяйства, в долг запчасти берём. Или сам едешь за границу, чтобы не ждать доставки".
Кризис? Тьфу! Выдумки это всё
Предприятие пережило кризис 2008 года, когда только начало набирать темп. На вопросы о нынешних непростых временах механизаторы отшучиваются. "Кризис, говоришь? Нет такого. Главное, что зерно есть и погода стоит. А кризис у тех, кто наверху".
Крестьяне вспоминают 2010-й, когда стояли холодная зима и дождливое лето. О прибыли думать не получалось, в лучшем случае — свести концы с концами и выйти в ноль. Выходить в поле не удавалось неделями. Часть урожая вымерзло зимой, летом техника из-за постоянных дождей вязла в грязи. Вот тогда, говорят, был кризис, а сейчас — "Тьфу, выдумки это всё".
Крестьяне вспоминают 2010-й, когда стояли холодная зима и дождливое лето. О прибыли думать не получалось, в лучшем случае — свести концы с концами и выйти в ноль. Выходить в поле не удавалось неделями. Часть урожая вымерзло зимой, летом техника из-за постоянных дождей вязла в грязи. Вот тогда, говорят, был кризис, а сейчас — "Тьфу, выдумки это всё".
"В 2010-м оставляли на поле одного работника, тот ждал, когда на небе будут видны просветы. Как дождь стихнет, подсохнет, замеришь влажность, если в норме — зовёшь остальных. Бывало, и в три часа утра, и в пять начинали работу. А вот если льёт круглосуточно — тогда и кризис", — рассуждают рабочие.
Фермеры подсчитали: на площади в 200 гектар можно собрать 1200 тонн зерна. При цене 8 рублей за центнер это почти 10 миллионов рублей, из них примерно 60% идёт на погашение затрат, 4 млн — прибыль. При таких урожаях фермер может кормить семью, содержать пару работников и эффективно работать.
Работа есть — нет инфраструктуры
Руководитель крестьянско-фермерского хозяйства "Калина" в Черняховском районе Сергей Чечулин рассказывает, что, несмотря на трудозатраты, в последнее время сельское хозяйство стало прибыльным делом. Полтора десятка лет государство и банки дают кредиты на длительные сроки, вплоть до 12 лет. Но получить кредит всё так же сложно.
"В последнее время банки ужесточили требования — стали страховать залоги. Если раньше я брал кредит и залог мне оценивали в 50 тысяч, то сейчас — в 20. Чтобы получить хороший инвестиционный кредит, предприятие должно очень твёрдо стоять на ногах", — говорит Сергей Чечулин.
Благодаря "длинным" кредитам удалось уменьшить средний возраст техники.
"Когда я должен был вернуть деньги за год, брал 20-летний трактор, комбайн, чтобы немного сэкономить. Срок кредитования увеличили — смог позволить себе уже десятилетнюю технику. Сейчас стараемся брать трёх-, пятилетнюю, новую", — рассказывает Сергей Чечулин.
По словам Чечулина, бывшие работники советских колхозов и совхозов постепенно уходят на пенсию, на смену приходит молодёжь. Серьёзной текучки на производстве нет. Сергей уверен: всё дело в мотивации и ещё в традициях — на селе работают целые династии. Едут в село и городские специалисты, но их привлекать сложнее: главная проблема сельского хозяйства — отсталость инфраструктуры.
"Мы обеспечили работой весь посёлок. К нам едут из соседних деревень. А живут люди в старых домах, которые сто лет не ремонтировали. Дома культуры разваливаются. Я уже не говорю о системе водоснабжения, а канализации вообще нет. Важно, чтобы люди на селе видели, что они не брошены, тогда и молодёжь бы в село тянулась, и из города специалисты", — с горечью говорит Чечулин.