С неба в темноте сыплет то град толщиною в палец , то снег с дождем. То не сыплет ничего. Мы уже час между нашими и ихними. Девочки мечтают о туалете. Но здесь его нет. Хотя, в данной ситуации, я думаю, не зазорно выйти из машины, снять штаны и помочиться на выпавший снег. Знакомые и друзья, конечно , скажут: "Васильева, ты дура, нормальные люди границу "заказывают".
Я знаю. Я тоже ее не раз заказывала. А теперь стою в очереди и ненавижу этих " заказников". О, опять гудят. Проехали метров пять. Успех. Съели остатки колбасы "сервелат" и галицкого хлеба. У нас нет сигарет. В нашей семье никто не курит. У нас нет алкоголя. Но это вовсе не значит, что мы не пьем. И я бы сейчас, конечно, выпила водки за свободу, равенство и братство, за право передвижения по земле. Но выпить нечего. Здесь нет не только туалета, но и бара, где могли бы налить. И вот мы такие бессигаретные и безалкогольные, с лыжами на крыше, видимо, вызываем недоверие и подозрение, граничащее с человеконелюбием.
Младшая говорит , что ей жарко, ее тошнит и она хочет писать. А отец говорит ей: "Выйди и пописай между машинами". Варвар, она же девочка. И ей неудобно.
До шлагбаума машин восемь. И за шлагбаумом сколько же. Слева шеренга поляков, справа три здоровых автобуса, где люди и дети тоже хотят пить, писать и отдыхать. Мне хотелось бы посмотреть в глаза людям, ответственным за всё это. Добрым дядям демократам и поборникам разных свобод человека. Мне хотелось бы поставить их в эту очередь без всякой ксивы от генерала и всякого заказа. Мне хотелось бы подержать их в очередях бездушных консульств в вожделении заветной визы. И может, тогда бы... И если бы мы не жили в 40 километрах от первой и последней границы.
Десять часов. За это время можно долететь до Америки или Кейптауна из Европы. А мы пересекаем километровый участок суши. Завтра будет чистый снег в Альпах. А у кого-то будут водяные горки в Миколайках. А кто-то заберется на Эйфелеву башню. Но эти десять часов никто не забудет. Я точно.
Отправлено с iPhone.