13:19

Имя придумали сами дети, так я и стала клоуном Форточкой

  1. Интервью
Фото: личный архив Татьяны Антипиной.

Мать троих детей калининградка Татьяна Антипина приходит в больницу к тяжелобольным детям в образе клоуна Форточки. С Татьяной побеседовал журналист “АиФ — Калининград”.

— Татьяна, как вы решились заняться клоунотерапией?

— У меня самой дети часто лежали в больнице с астмой. Мне всегда хотелось, чтобы кто-то пришёл к дочке и поговорил. Представлялось, что это должен быть клоун. Как-то к нам в палату пришли волонтеры благотворительного центра “Верю в чудо”. Познакомилась с ними поближе и поняла, что это мое. Я с этими ребятами уже восемь лет. Была и автоволонтером, и фотоволонтером. А два года назад плавно “вырулила” к клоунотерапии. Однажды в фонд пришла профессиональный клоун Вера Климова. В течение года восемь человек, в том числе и я, обучались у нее. Но потом кто-то пошел в аниматоры, кто-то понял, что это вообще не его. Осталась только я.

Больничная клоунотерапия — это не анимация, когда, например, идешь веселить детей на елку. Представьте: приходишь в палату отделения гематологии (я выбрала его, потому что именно здесь дети больше всего нуждаются в общении), ребенку только что сделали “химию” — ему не до подвижных игр, а вот поговорить хочется. Дети могут поведать мне то, что не скажут ни врачу, ни маме. Конечно, если есть настроение, — играем, веселимся. Я для них, наверное, и подружка, и психолог. Специального образования у меня нет, но я все интуитивно чувствую.

Например, девочка рассказывает, что ей без анестезии ввели катетер под ключицу, а она даже не пикнула. Для нее это подвиг, мама уже видела это много раз, воспринимает без эмоций. А ребенку хочется своим подвигом поделиться с кем-то. Для этого и нужна я.
 
Мое имя дети сами придумали два года назад. Когда я прихожу, уже представляться не надо. Потому что они друг другу рассказывают, что к ним будет заглядывать Форточка. Наши волонтеры шутят: “Кто не знает Форточку, тот не был в “гемочке” (так ласково называют отделение).
 
— У вас трое детей, муж. Как они смотрят на то, что вы в больнице сутками пропадаете?

— Муж у меня молодец. Видит, что мне это надо, поэтому отпускает. В этом году у нас в семье прибавилось волонтеров. Сын Артем (ему 15 лет) тоже загорелся. Правда, я теперь лучше супруга понимаю: сын “волонтерит” и меньше времени отдает учебе. Меня это чуть-чуть напрягает. Но мы договорились, что у нас есть время для занятий, а есть  для волонтерства.

Я раньше раз в неделю в больницу ходила, а теперь с Темой — клоуном Печенькой — дважды. Девчонки его обожают. Порой идем через другое отделение, его детки обступят и не отпускают: “Печенька, поговори!” Как-то заходим в “гемочку”, а нас медсестра сразу предупреждает, что ребенка принесли из соседнего отделения — очень хотел с Печенькой пообщаться.

— Люди часто боятся “заразиться” чужим несчастьем, набраться плохой энергетики. Надо их переубеждать или бесполезно?

— Надо! Вы говорите: аура, энергетика. В последние два года, когда я особенно много времени провожу в “гемочке”, у моих детей прекратились приступы астмы. Энергетика плохая, когда человек зацикливается на своих страхах или горе. У человека, которого пугает больница, плохая аура может быть и в собственной квартире. Потому что он взращивает свою боль. А я выхожу из больницы, как на крыльях.

— Есть мошенники, которые пользуются людской добротой, собирая деньги для якобы больных детей. Вам не приходилось выводить таких на чистую воду?

— Это ужасно, когда спекулируют на святом —  на здоровье детей. Но я с мошенниками не воюю. Для этого есть другие люди. Я борюсь со злом по-своему: делаю то, что мне по силам.

Полный текст интервью читайте на сайте “АиФ — Калининград”.