33-летний менеджер по продажам в начале сентября похоронил маму. Житель региона считает, что она могла бы прожить дольше. Что произошло и почему он не подаёт в суд, Алексей (имя изменено) рассказал «Клопс».
Ни на что не жаловалась
В июне 2021-го у 57-летней Светланы (имя изменено) во время плановой диспансеризации обнаружили метастазы в печени. На здоровье женщина не жаловалась.
«Она ничем не болела. Весной мама делала операцию, ставила зубные импланты. Перед операцией брали анализы, всё было хорошо».
Светлане сделали КТ и нашли опухоль в поджелудочной железе. Сделали биопсию и поставили сразу четвёртую стадию онкологии: «Я поднял все связи и силы, мы вылетели в Петербург для консультации в клинику высоких медицинских технологий им. Пирогова. Это было в конце июня». Светлана начала лечение. Врачи сказали, что с современными методами химиотерапии пациенты и по десять лет живут: «Мы воодушевились. Химия была раз в две недели. Мы успели слетать на две».
Рот искривился, изменилась речь
29 июля дома женщине резко стало плохо. Алексей тогда как раз приехал домой на обед с работы. Женщина лежала, у неё не двигались рука и нога с одной стороны: «Я подумал, что это инсульт, потому что читал о симптомах. Вызвал скорую, обрисовал ситуацию. У меня спросили, какие сопутствующие заболевания. Я сказал честно, что рак поджелудочной».
Когда скорая приехала, мужчина показал врачам выписки, что женщина лечит онкологию. Алексей просил госпитализировать маму, так как есть симптомы, угрожающие жизни.
«Доктор сказала: «Молодой человек, кто здесь врач? Это не инсульт, это побочные действия химиотерапии». Я позвонил лечащему врачу в Петербург по громкой связи. Мы вместе умоляли госпитализировать маму. Он сказал, что таких «побочек» быть не может».
Сатурация и давление Светланы были в норме, ей вкололи магний, скорая уехала: «Ночь мы пережили, на утро маме стало совсем плохо. У неё искривился рот, изменилась речь. Я вызвал ещё одну бригаду. Они сказали, что могут госпитализировать, если будет направление от терапевта. Я просил их, объяснял, что это угрожает жизни. Они сказали, что мало похоже на инсульт, скорее всего, это метастазы в мозге. Я не стал спорить».
Мужчина стал звонить в районную поликлинику, чтобы попасть к терапевту. Пока дозванивался, вызвал ещё бригаду, потому что маме стало хуже.
«Они приехали, спросили, есть ли направление на госпитализацию. Я сказал, что нет. Они измерили давление, сказали, что всё в норме. И уехали».
Алексей побежал в поликлинику и привёз домой врача-терапевта: «Она сказала, что это инсульт стопроцентный. Я вызвал ещё одну бригаду скорой, показал направление, они осмотрели, сказали, что похоже на инсульт, и, наконец, забрали в больницу».
Не больше месяца
Светлана пролежала в больнице с 30 июля до 13 августа. По словам сына, КТ показала последствия инсульта, не метастазы.
Последствия катастрофические. Врач так и сказал, что жить ей осталось не больше месяца.
Алексей в начале августа написал заявление в региональный минздрав с просьбой разобраться в ситуации: «Правильно ли ей ставили диагноз? Своевременно ли? Я бы хотел, чтобы была исполнительная власть, которая следила бы за действиями врачей». 2 сентября он получил ответ.
«Скорая медицинская помощь оказывается гражданам в экстренной или неотложной форме вне медицинской организации, а также в амбулаторных и стационарных условиях при состояниях, требующих срочного медицинского вмешательства. <...> Дополнительно сообщаем, что 30.07.21 врачом-терапевтом одной из поликлиник выдано направление на госпитализацию в одну из больниц. С 30.07.21 по 13.08.21 пациентке была оказана медицинская помощь в соответствии со стандартами оказания медицинской помощи и клиническими рекомендациями согласно профилю заболевания».
Семья не теряла надежды: Светлана и ЛФК занималась, и принимала лекарства. 4 сентября женщине резко стало плохо, нарушилась функция глотания. Сын вызвал скорую, женщину госпитализировали: «А 5 сентября мне в 5:50 позвонили и сказали, что она скончалась». В патологоанатомическом заключении значится, что причина смерти — отёк головного мозга. Сын предполагает, что это последствия инсульта.
Алексей не подаёт в суд, потому что считает, что это «не приведёт ни к чему, маму не вернёшь»: «Если мы говорим про судебные тяжбы, то судья затребует факт судмедэкспертизы. Это подразумевает эксгумацию тела. На это я пойти не готов, я это физически не переживу».
40-летний Иван год назад похоронил маму. Та тяжело болела — чтобы оплатить дорогое лечение, пришлось продать квартиру. Иван рассказал «Клопс», почему судился с калининградской больницей и как получил почти 500 тысяч рублей компенсации.
