В 17 лет Маша Мацегора из посёлка под Правдинском мечтала стать неонатологом и собиралась поступать в медицинский. Тогда ей всё легко давалось — могла и сшить, и связать. «В руках у неё всё горело, ей без разницы было — огород пойти вскопать или пирог испечь», — говорит мама Маши Ирина.
15 октября 2010 года жизнь семьи изменилась навсегда. Десятиклассница Маша вместе с папой Сергеем ехали на машине. Как писали в сводках ГИБДД, отец не справился с управлением и въехал в придорожное дерево. Удар пришёлся туда, где сидела девочка. Её еле спасли.
Десять лет назад история гремела — люди объединялись и помогали чем могли. Сейчас Маше 27 лет, за эти годы семья прошла через множество испытаний и добилась огромных результатов. Мама Маши Ирина Мацегора согласилась рассказать «Клопс» об этом пути.
«У меня ещё никто не уходил, и ты не уйдёшь!»
«Я была на работе, когда сын позвонил: "Мне рассказали, что на трассе стоит наша машина, ползает какой-то мужик на коленях и кричит. Ну-ка ищи папу". Я стала искать мужа, трубку он не брал. Минут через 20 он перезвонил: "Ира, мы попали в аварию, разбились, меня везут в больницу, а Маша умерла".
Я сказала: «Не смей так говорить, она будет жить».
Когда Машу стали грузить на носилки, папа обнял её, закричал: «Не отдам!» Вдруг он почувствовал, что у девочки двигается живот — дышит! Он заорал медикам: «Живая!» Машу повезли в больницу Железнодорожного.
«Я туда побежала. Меня подобрал сын на машине. Увидели Машу, когда её выгружали из скорой... Муж просто невменяемый был в тот момент. Он только кричал, что она не жилец. Я сказала: "Уйди отсюда и не ори, успокойся, восстановим". Он отказался от больницы».
Первыми спасать Машу стали сёстры и санитарки. В тот же час главврач больницы дала приказ «обколоть» девочку и срочно везти в Калининград. Скорая помчалась в БСМП.
Маша ушла в кому
«Машина была как в XIX веке, я боялась, чтобы она по дороге не развалилась, вся скрипела. Но медсестра Наталья и водитель Алексей настолько быстро нас довезли! Наташенька держала в руках баночку с ампулами. Она переживала и кричала: "У меня ещё никто не уходил, и ты не уйдёшь!" Возле БСМП Маша ушла в кому. Это я сейчас уже понимаю, что в тот момент у Маши было поверхностное дыхание, мозг находился без кислорода».
Девочке сразу сделали полостную операцию и трепанацию черепа. Внутренние органы были в гематомах, но остались целы. Мама Маши вспоминает:
«Я стала ухаживать за ней, разрабатывать мышцы, читала ей очень много. Вступила на все форумы неврологов, какие только были. То, что она меня слышит и чувствует, показывали только аппараты: сердцебиение учащалось и дыхание».
Дышать сама Маша начала на девятый день. Из глубокой комы в поверхностную она вышла на 13-й день. Врачи изменили тактику лечения, семья искала недостающие лекарства и деньги на них, покупала памперсы.
Маша вышла из глубокой комы
«Нас переводили то в отделение неврологии, то обратно в реанимацию. Сделали вторую трепанацию. Маша вышла из глубокой комы, когда ей сделали отверстие со стороны затылка. Оказалась — гигрома, такой мешочек с кровью, который сдавил ствол головного мозга. Стоял дренаж, и в баночку стекала жидкость. Получилось 180 мл — это большой объём».
Папа Маши остался с младшей 13-летней дочкой. Ему зашивали разбитую голову: хирургу пришлось приехать на дом. Сергей был подавлен, переживал горе.
«Ему хватило мужества справиться. Сейчас работает, не останавливается. В 2014 году у него очень сильно заболели руки и спина. Руки у него свернулись, пальцы какие-то имеют чувствительность, а какие-то нет. Этого можно было бы избежать, если бы он тогда вместе с Машей лёг в больницу».
Маша пробыла в коме 38 дней. Через 2,5 месяца её выписали из БСМП. Ирина просила контакты неврологов и реабилитологов. Ей тогда ответили:
Вам это не надо. Сколько долежит — тогда и похороните.
«Реабилитационный потенциал исчерпан, восстановление невозможно»
Такой расклад семью не устраивал. Машу начали возить на реабилитацию. «Слава богу, нам давали кредиты. Слава богу, у нас было, что продать. На помощь пришли люди, ребёнок наш живёт», — говорит мама.
После аварии мы продали дом, чтобы увезти Машу на реабилитацию в Китай. Поделили деньги. Часть вложили в ипотеку. Сначала мы сняли квартиру, потом подумали, что страшно оставаться с тремя детьми на улице.
Ирина и сегодня говорит, что очень любила тот дом, ту местность, своих соседей, но жизнь распорядилась по-другому.
«У меня было своё небольшое предприятие — ателье по ремонту одежды. Всё было замечательно, нормальная семья, все при деле. Мы всё продали и приехали в Гурьевск».
В 2012 году Ирина окончательно оставит работу, чтобы посвятить себя Маше: «Я закрыла предприятие, но всё ещё мечтала перевезти всё оборудование в Гурьевск и открыть точку здесь. Но я этого не сделала, потому что нужна была Маше 24 часа в сутки».
Начались годы реабилитации в разных городах и странах. Собирать деньги помогали обычные люди и спонсоры, семья продавала вещи, чтобы хватало на лекарства.
Кредиты мы брали все
«Для младшей дочки это был огромный стресс. Она все эти годы рядом с ней, хоть уже и замужем. Она все эти годы бьётся за неё. Кредиты мы брали все, пока давали нам с мужем. Потом уже мы не смогли, сын взял кредит. Дети молодцы, они всегда рядом с нами, у меня крепкий тыл. И если бы не всенародная помощь, мы бы сами не справились».
Помимо черепно-мозговой травмы, Маша почти потеряла слух, появились проблемы с ногой, было несколько операций. Говорить девушка не могла, первое время ничего не понимала. Маша перенесла инсульт, семья об этом не знала. Первые подозрения высказали китайские врачи, а подтвердил диагноз профессор неврологии из Литвы.
В 2016 году главный реабилитолог Калининградской области выдал заключение: «Реабилитационный потенциал исчерпан, восстановление невозможно». Центры, которые могли бы взять Машу бесплатно хотя бы на 15 дней, стали отказывать семье.
После этой справки нас никуда не взяли. Брали только платные центры. Нам помогали фонды и спонсор. В Польшу вывозили за свои деньги.
В 2014 году Маше удалили штифт из бедра. В рану попала инфекция, на лечение ушло около года, но нога стала выворачиваться внутрь. Операция, сделанная в Чебоксарах, не помогла. В 2019-м семье удалось собрать средства, и Маша с мамой поехали в Германию. Там выяснилось, что девушке удалили одну из костей голени, нужна железная конструкция, чтобы Маша могла ходить.
«Операция была очень тяжёлая, в два этапа. Но так случилось, что снова занесли инфекцию. Начался сепсис, Маша ушла в кому на 11 часов. Позже в одной из больниц Калининграда говорили, что ногу надо ампутировать».
Помогли Маше в ожоговом центре Калининграда, и абсолютно бесплатно. Ногу удалось спасти.
«Что там за поющий волчонок у нас? Это доча!»
Одно время Маша ездила на коляске, сейчас девушка ходит с ролаторами (ред. — ходунками). «Помогает лук резать, морковку. Пишет, рисует. Полностью себя обслуживает», — говорит Ирина.
Утром она идёт на кухню готовить завтрак. Через некоторое время выходит Маша. «Если я её контролирую — злится, она взрослый человек. В комнату к ней мы не входим без стука», — говорит Ирина. Она накрывает на стол, а Маша варит кофе — это её ритуал. Разливает по чашкам, добавляет сливки и ставит на стол. «Если это кто-то сделал за неё, она плачет», — говорит Ирина. Спустя час после завтрака начинаются занятия.
Либо пишем в прописях, либо повторяем звуки, разрабатываем руки и ноги. Она остаётся рисовать в своей комнате. Сейчас всё вокруг Маши не крутится, как раньше. У каждого есть своё личное время. Я ей могу сказать: «Доча, иди поставь чайник».
Маша любит раскраски, получается очень аккуратно. Она точно знает, когда у неё пенсия, потому что тогда Машу поведут в кафе. Понимает, когда у неё день рождения. Любит выезжать в город и к морю. Она очень любит подарки и открытки.
«Она то бывает взрослая, прямо в своих годах, то лет на 12-15. Речь она потеряла не из-за черепно-мозговой травмы, а потому что оглохла. У неё 13% слуха осталось».
Маша внимательно присматривается к людям. Если она расположена к человеку, то реабилитация и лечение будут успешными. Девушка знает алфавит, начинает говорить короткие слова и отвечать на вопросы.
Ей говоришь: «чаща», а она отвечает: «лес»
«Молчала она до 2013 года. Первый раз, когда она закричала, мы даже не поняли. А Маша так разрабатывает голос. Когда приходит младшая сестра, она бежит в коридор: «Уля, Уля!» А дочь зовут Юля. Всё, что связано с «й», ей пока сложно. Путает «щ» и «ч». Ей говоришь: «чаща», а она отвечает: «лес». Соображает. Мозг — это такая вещь, не знаешь, что он тебе выкинет и в какой момент. Она у нас начала петь. Утром слышишь: «У-у-у». Я смеюсь: что там за волчонок у нас? Это доча!»
Правая рука стала работать после занятий. В прошлом году девушка стала помогать маме полоть огород и ухаживать за теплицей.
«Я понимаю, что той Маши, которая была десять лет назад, мы не получим. Раз уж бог оставил её жить, не накрывать же её подушкой?! Любому родителю страшно оставить или не пережить своего ребёнка с инвалидностью».
«Мы не хотим, чтобы она стала человеком, замкнутым в четырёх стенах»
Ирина говорит, что села в машину скорой помощи в 2010-м, а вышла из неё только в 2017-м.
Сложно, но живём
«Все деньги идут на восстановление Маши. Сложно, но живём. В 2020 году мы поехали на реабилитацию в Нижний Новгород, но там сказали сначала убрать металлоконструкцию из ноги. Поехали на когнитивную реабилитацию, в октябре — в Киров на физическую реабилитацию».
Будь Маша дееспособна, она могла бы поступить в спецучилище в Советске. «Я не просто мама, я мама-опекун, и Маша становится человеком, замкнутым в четырёх стенах», — говорит Ирина. В калининградском центре «Мария» таких молодых людей учат бытовым навыкам, лепке, гончарному искусству, но у Машиной семьи нет возможности возить дочь из Гурьевска.
С ноября часть препаратов Маше выдают бесплатно. Ноотропы, витамины, биодобавки семья покупает за свои деньги, как и усиленное питание: мясо, рыбу, орехи. Небольшая «трёшка» битком набита тренажёрами, но требуются дополнительные приспособления. Нужны средства на поездку в челябинский реабилитационный центр «Сакура». «Там чуть-чуть, там, а когда посчитаешь... Но я стесняюсь таких вещей просить», — говорит мама.
Те, кто готов помочь Маше и её семье, могут связаться с Ириной Мацегора по номеру 8 909 79 81 159, либо через группу.