"Засунул в штаны брикет мороженой рыбы и вынес": калининградские рабочие вспоминают о жизни в 1970-х

Один мудрый сотрудник Государственного архива Калининградской области назвал брежневские семидесятые “чёрной временной дырой” в нашей истории. В том смысле, что времена были скучные, вязкие, долгие, серые. В этой идеологической чёрной дыре исчезли миллиарды слов, напечатанных, написанных и произнесённых. Слова эти были посвящены Пролетариату — Гегемону, некоему Человеку Труда, главному в построенном государстве рабочих и их идеологических младших братьев — крестьян. Человек труда стал для граждан СССР образцом и примером, отвечающим при всех режимах на актуальный вопрос “делать жизнь с кого?”

Народ и партия

В годовщины Октябрьской революции, которые отмечаются в ноябре, практически все районные, областные и всесоюзные газеты печатали на первых страницах “призывы ЦК КПСС”.  Эти утверждённые и согласованные на самом верху коммунистические “кричалки” ответственные руководители произносили по всему Союзу, стоя на трибунах во время праздничных демонстраций трудящихся.

1973 год не исключение: перед праздником “Калининградская правда” публикует 61 такой призыв. Одним из первых в публикации стоит: «Да здравствует героический рабочий класс Страны Советов — ведущая сила в строительстве коммунизма!” Ну и дальше всё в таком духе.

А вот заголовки с первой страницы всё той же “Калининградки”: “Индустрия шагает на фермы”, “За месяц до пуска”, “Есть резервы у промысла”, “Планы выполнены”, “Завершая год трудовой”. Это новогодний номер газеты, вышедший 31 декабря.

Владимир (63 года) в конце семидесятых работал в Калининградском автотранспортном предприятии водителем автобуса и возил пассажиров на длинном “Икарусе”-гармошке. 

“Конечно, на предприятии были и партийные с комсомольскими собрания, и повышенные обязательства навстречу какому-нибудь съезду принимались.  Посещать такие мероприятия приходилось в обязательном порядке. Мы и приходили — подремать, пообщаться с друзьями. То есть мы были сами по себе, а администрация с парторгом — сама по себе”, — вспоминает Владимир.

Обед, автобус, путёвка  

Сергей (65 лет) начинал свою трудовую биографию на судостроительном заводе “Янтарь” в 1978 году. Рассказывает, что устроиться туда было непросто и даже рабочих часто принимали по знакомству — по меркам СССР здесь хорошо платили.

В конце семидесятых на “Янтаре” работало около 12 тысяч человек. В год со стапелей сходило два–три военных корабля. На предприятии имелось около десяти столовых, свинину для которых поставлял собственный заводской свинокомплекс, а овощи — своя теплица. В столовых продавалось разливное пиво. Обед стоил 40 копеек. Зарплата рабочего — около двухсот рублей, директора завода — 420. В комплексный обед входили полстакана сметаны, суп, второе — обязательно с мясом — и компот. Заводчанам давали бесплатные путёвки в Светлогорске, где у “Янтаря” имелся пансионат. 

“В моей бригаде, — вспоминает Сергей, — были мужики, которые в войну работали на Урале, на эвакуированных оборонных заводах. Кадры — отборные”.

Смена длилась ровно 8 часов 12 минут, ни больше ни меньше.  Рабочих на завод и домой доставляли арендованные автобусы, стартовавшие со специальных остановок.

“Я тогда жил на улице Багратиона, — вспоминает Сергей. — Выходишь рано утром на остановку, а там народ стоит, дожидается “янтаровского” автобуса — человек пятьсот или тысяча. Рядом десяток жёлтых “Икарусов”. Они за десять минут привозили эту тысячу человек прямо к проходной. Бесплатно, разумеется”.

Часто бригаду снимали с работы и отправляли в подсобное хозяйство. 

“Вся бригада, — рассказывает Сергей, — несмотря на квалификацию и возраст солила капусту. В одном из производственных помещений стояла огромная, с кухню в хрущёвке, ванна. Нам выдавали сапоги, в них мы и давили капусту. Очень тяжёлый физический труд”.

А ещё на заводе давали квартиры. Правда, добавляет Сергей, жильё предоставляли лет через двадцать, за очередью следили профсоюзы. Вылететь из очереди можно было за драку или пьянку. 

“Каждое утро, — рассказывает Сергей, — из ЛТП (лечебно-трудового профилактория, где пьяниц принудительно лечили и заставляли работать — авт.) к нам приезжал автобус с пациентами. Их охраняли вооружённые милиционеры. Кому-то из пациентов доставалась метла, кому-то швабра и всякая другая дурная работа. Даже рабочим высокого, четвёртого, разряда. Вообще, пили, конечно, очень много. Очень…”

Праздники под пиво и смертельная “каша”

Андрей (65 лет) отработал сварщиком на “Янтаре” 15 лет. Он рассказывает, что настоящим праздником для рабочего человека были первомайские и ноябрьские демонстрации. 

“Праздничная колонна формировалась в районе Южного вокзала, — рассказывает он, — мы шли к площади Победы по Ленинскому проспекту. В районе Дворца культуры моряков колонна делала первую остановку. Здесь нас уже ждали грузовые машины, с них торговали пивом и пирожками. Напитки покрепче здесь не продавали, но купить алкоголь в праздничные дни проблемой не было. Следующая остановка — возле гостиницы “Калининград”. Здесь тоже стояли машины с пивом. По площади мимо трибуны у памятника Ленину многих приходилось нести. Их ставили в середину колонны, и два относительно трезвых товарища вели под руки”.

Колонна доходила до драмтеатра. Здесь парторгу сдавали знамёна, транспаранты, портреты Брежнева и шли отмечать дальше.

Рабочий класс пил не только по праздникам. На “Янтаре” рабочие употребляли “кашу”, которую опытные представители ведущей силы строителей коммунизма готовили из столярного клея. Рецепт — сверхпростой: заварил, турбинкой взбил. Всё, напиток готов к употреблению.

“Каша” часто становилась причиной смерти рабочих. Андрей вспоминает своего коллегу-сварщика. Тот пришёл утром на работу, переборщил с “кашей”. Мастер отправил сварщика в каптёрку “немного отдохнуть”. В каптёрке стоял “козёл” — самодельный обогреватель. Возле “козла” уставший сварщик и прилёг. Подлая “каша” сделала своё дело: у сварщика сгорела голова, а он даже ничего не почувствовал…

Были дни, когда работягам на заводе можно было выпивать открыто и практически официально. Более того, руководство предприятия даже оплачивало рабочим и инженерно-техническому составу стол с закуской и алкоголем. Это был святой для каждого корабела день спуска на воду построенного судна или день поднятия флага на новом корабле.

“С завода, со всех столовых, — рассказывает Андрей, — привозилась жратва в немереном количестве. Накрывалось столов десять, прямо на улице. Через каждый метр — графин спирта с кучей гранёных стаканов. За столами —  девки–официантки. Подходишь, наливаешь, закусываешь… Эта традиция приказала долго жить где-то в 2011 году. Виноваты ребятишки из одного цеха. Они на банкете по поводу спуска корабля разодрались по водке в пух и прах. В присутствии губернатора Бооса, адмиралов, кого-то из правительства и кучи ментов. Столы сейчас на заводе по-прежнему накрывают, но стоят на них уже не графины, а самовары. Не тот нынче рабочий класс пошёл, не тот…”

“Тяжело несут, с натугой”

Рассказывая о “том” рабочем классе, практически все мои собеседники вспомнили лозунг, висевший в СССР на каждом предприятии и каждой стройплощадке: “Рабочий! Ты здесь хозяин, а не гость! Береги каждый гвоздь!” В народной интерпретации он звучал так: “Ты здесь хозяин, а не гость. Тащи с работы каждый гвоздь!”

“Нет, — рассказывает Сергей, когда-то работавший на “Янтаре”, — пачками гвозди не тащили. Надо тебе дома три гвоздя забить — ты и берёшь на работе три гвоздя”.

Оглядев собственную квартиру, Сергей добавляет: “Но квартиру я себе отделал за счёт завода. Всю”.

Серьёзные промышленные предприятия стерегли сотрудники вневедомственной охраны. Как правило, это были бабушки в синих гимнастёрках. Бабушки вооружались самыми настоящими наганами. Помимо прочего в обязанности охранников входила борьба с несунами.

В “Калининградской правде” за 25 ноября 1973 года опубликован фельетон, посвящённый несунам. В духе той, партийной, журналистики статейка начинается со стандартного морализаторства: 

“Что чаще всего теряют? Некоторые утверждают, будто легче всего потерять перчатки. Другие оставляют зонтики. Однако встречаются люди, которые теряют не только предметы обихода, но и кое-что поважнее, что и цены-то не имеет. Ну, скажем, совесть…”

Далее автор фельетона бичует двух рабочих калининградского мясокомбината. Они, “вдруг почувствовали, что им захотелось колбаски. Нет, не продегустировать, а запастись впрок, для дома, для семьи. Не раздумывая, сунули несколько килограмм за пазуху…”

На проходной несунов поймали. Как пишет автор, они ещё и возмущались: “Разве ж это воровство?  Мы же не украли, а просто взяли и вынесли”.

Трое рабочих дрожжевого комбината в Советске пытались вынести пять килограммов дрожжей.  В другой заметке по поводу украденных на стройке труб автор в сердцах пафосно пишет: “Мы научились считать звёзды в небе, зверей в лесу. А теперь попробуйте узнать, сколько на любой стройке досок, труб, гвоздей? А ведь каждый чабан знает: несчитанные овцы – чужие овцы”.

Не, ну а чё… Красиво раньше писали. Особенно про овец и чабанов.

А вот отрывочек из очерка о трудной работе контролёра вневедомственной охраны на калининградском пивзаводе. Подчёркиваю, это не фельетон, автор текста и не пытался вызвать у читателя улыбку. Это серьёзный проблемный материал, как сказали бы сегодня. Итак, пивзавод, конец смены, рабочие через проходную идут домой, контролёр ВОХРа не дремлет и обращает внимание на “необычный цвет лиц” трёх рабочих. Цитата: “Пунцовый, — заметил контролёр,— это значит — от натуги, тяжело несут… Что это вы, братцы, так покраснели? Неужто взамен совести бутылок с пивом набрали?”

Набрали. Пару ящиков.

Вот такая игра

Анатолий (74 года), начинал свою рабочую карьеру грузчиком в рыбном порту. Это потом их стали называть докерами.

“Да что можно, то и несли, — рассказывает он. — У нас один парень брикет мороженой рыбы через проходную вынес. Засунул его себе в штаны и вынес. Отморозил себе, правда, там всё”.

Анатолий начал свою трудовую деятельность в шестидесятые. Он помнит, как в 1967 году Совет министров СССР ввёл по всей стране пятидневную рабочую неделю. До этого у всего советского народа на неделе был только один выходной — воскресенье. А ещё Анатолий помнит массу лозунгов на стенах цехов: про рабочую гордость, про лучшего контролёра — рабочую совесть, про нашу цель — коммунизм. И про план, который “закон для рабочего”.

“Планы мы всё время перевыполняли, — вспоминает Анатолий, — потому что если ты хочешь получить премию, то надо перевыполнить план. Но если коллектив регулярно перевыполняет, то на следующий год ему план на это самое перевыполнение и поднимали. И перевыполненный план на следующий год становился просто планом. Который, конечно же, надо перевыполнить, чтобы получить премию. Вот такая игра”.