26 апреля отмечается День ликвидатора, когда вспоминают тех, кто устранял последствия радиационных катастроф, и тех, кто стал жертвой таких ЧП. Моряк-подводник Дмитрий Ивченко рассказал "Клопс" об атомной аварии на подводной лодке К-431, в ликвидации которой он принимал участие.
В 1985-м, за 11 месяцев до Чернобыля, я, тогда капитан-лейтенант, служил на Тихоокеанском флоте, командовал гидроакустической группой на атомной подводной лодке.
В августе мы были на базе, стояли в бухте Чажма. Наша лодка стояла на одном пирсе с К-431, только с другой стороны. Собственно, сама бухта — это судоремонтный завод №30. Подводная лодка — очень сложный механизм. Его непросто эксплуатировать, много агрегатов, которые можно ремонтировать только в условиях завода, поэтому чуть ли не половину своей службы лодки проводят на ремонте.
Две минуты до пирса
Я на всю жизнь запомнил десятое августа 1985 года. Каждый офицер на лодке имеет кучу внештатных обязанностей. Одной из моих стало проведение политзанятий с личным составом. Они проходили в плавказарме, где жил экипаж, пока наша лодка стояла на ремонте. Плавказармы — гражданские суда, купленные в своё время у финнов. Они думали, что мы их покупаем для лесорубов.
Занятие я проводил в кубрике личного состава. В 12:04 раздался глухой хлопок. Нас приподняло и опустило на волне. Я сразу дежурного по команде отправил: иди посмотри, что там случилось. Плавказарма стояла в ста метрах от пирса, где стояла К-431, а с другой стороны — наша лодка. На одной воде, что называется. Там ещё и катер был пришвартован.
Дежурный прибегает: вроде катер взорвался, там дым… Я сразу свернул занятия, повёл своих матросов тушить пожар.
Две минуты до пирса. Как только мы его увидели, поняли, что это не катер. Горела лодка. А ещё мы увидели мясо. Человеческое мясо. Оно было на пирсе везде. Я когда на пирс забежал, чуть не наступил на нос и верхнюю губу человека. Может быть, офицера с лодки. Может быть, я его даже знал. Три минуты назад это был живой человек…
Трудно, но попробую
До этого во время испытаний К-431 выяснилось, что в активной зоне есть течь. Лодку поставили на завод. Для ремонта надо было снять крышку реактора, чтобы посмотреть, что же туда попало и вызвало течь. А там достаточно песчинки. Температура в реакторе — 300 градусов, давление — 300 атмосфер. Как в стволе у пистолета в момент выстрела. Поэтому там никаких песчинок быть не должно.
Это технически сложно незнающему человеку объяснить. Но попробую. К крышке реактора приделаны компенсирующая решётка и поглотители — 90 вертикальных стержней. Так они опускаются в реактор, так оттуда и достаются. Снять крышку можно с помощью специального механизма. Но нужного съёмника на заводе не было, его отправили в Совгавань для ремонта другой лодки. К-431 нужно было срочно ввести в строй. Ну и морякам отдали приказ: "Срочно поднять крышку. Как? Что вы, не инженеры? Не придумаете как?".
Вот они и придумали.
Рядом стояла плавмастерская, на ней — маленький кран. Вес крышки — всего-то пять тонн. Что там эти пять тонн? Приподнять да опустить.
И вот они поднимают, а крышка не идёт. Увеличивают подъёмную силу. А крышка не идёт. Видимо, металл к металлу присосался. Плавмастерская начинает клониться. И стропы тянут эту крышку уже не вертикально, а под углом.
По официальной версии, в этот момент мимо лодки, несмотря на предупреждение об ограничении скорости движения, шёл на высокой скорости катер. Дал волну и запустил реакцию. Вода в реакторе испарилась за долю секунды. Это и дало тот самый глухой хлопок, который мы услышали в кубрике. Мощность при этом выделилась бешеная. И получили мы тепловой взрыв. Пятитонная крышка улетела метров за 150. Воткнулась в дно, как крышка консервной банки. Торчала потом из воды на мели.
Их на кладбище нельзя…
Когда на К-431 начался пожар, то первыми с завода сбежали сотрудники 22-й службы, отвечающие за радиоактивную безопасность. Они нас проверяли, когда мы с лодки выходили, чтобы радиоактивную грязь не выносили.
После взрыва у них все приборы вышли из строя. Завод быстро опустел. Каждый знал, что "на лодке реактор взорвался". Народ бежал, раздеваясь на ходу и бросая одежду, потому что она явно активна была после ЧП. Завод стоял пустой часа четыре после взрыва. Все двери — настежь. Заходи, делай всё что хочешь.
Погибли 11 человек. Их останки захоронили в зоне, где утилизировали радиоактивные отходы. В могильнике на мысе Сысоева. Их на кладбище нельзя было везти. Из-за радиоактивности. Даже близкие на могилу прийти не могли попрощаться.
После ЧП лодку десять дней готовили к эвакуации, а потом на понтонах уволокли на базу приписки.
Разный калибр
Тех, кто там работал, и несколько подошедших зевак просто разнесло взрывной волной. Их собирали в течение недели. Часть фрагментов тел выбросило в море. Потом "особый" отдел подсчитывал, сколько голов, сколько ног, рук… "Особисты" должны были определить, все ли пропавшие погибли "или же кто-то же…" Такое же тоже могло быть.
На место катастрофы пришёл мой экипаж, прибежали команды с других лодок. На лодке горело электрооборудование. Вскоре приехали пожарные. Но тушили сами подводники: у пожарных оказались короткие шланги, а корабельные не подошли. Разные ведомства — разный калибр шлангов, разъёмы разных диаметров.
От взрыва лопнул корпус лодки. Отсек начал заполняться водой. Её начали откачивать. Вода, понятное дело, радиоактивная. Там всё было радиоактивное. Стержни с крышки реактора раскидало во все стороны. Какие-то в море упали. Их потом вручную собрали. А как ещё?
Когда пожар затушили, я свою команду привёл в казарму и приказал всю одежду снять и сложить в кучу. И бельё тоже. И отправил всех мыться. Часть матросов сбрила на телах всё, что только можно. Понятно, что мы схватили немного — воздухом-то дышали.
Погода была плохая. Моросил дождь. Повезло. За счёт этого радиоактивность далеко не ушла, облака утащили всё в сопки, а не на посёлок.
Секрет, о котором знали все
Историю сразу засекретили. Официальная версия — взрыв аккумуляторной батареи. Но все всё знали. Наш посёлок в двадцати километрах от ближайшего населённого пункта располагался. После аварии водители автобусов отказывались здесь останавливаться. Пролетали на высокой скорости: "Ну вас к чёрту, подводники!".
Виновных не нашли. Точнее, виноваты были исполнители. А им уже ничего предъявить нельзя было, от людей один фарш остался.
Завод мыли два месяца специальным средством. Гражданским оно известно как стиральный порошок "Новость". Его привозили грузовики-пятитонки. Одна машина в день.
Конечно, это не чернобыльская катастрофа. Никаких зон отчуждения и так далее.
Недавно в интернете прочитал, что всего в результате аварии пострадало 290 человек. 11 погибли, у десятерых — лучевая болезнь, у 39 — лучевая реакция. И что сегодня на месте аварии поставили памятник погибшим.