Еще в прошлом году, когда мы путешествовали по области с этнографической экспедицией, время от времени от местных жителей слышали фамилию Яновский. Мол, есть в Черняховске такой предприниматель, который в качестве хобби покупает старинные немецкие здания − чтобы остановить их разрушение.
Например, в самом благоустроенном поселке Калининградской области Свобода (это единственный сельский населенный пункт, где на въезде стоит табличка с надписью "Добро пожаловать", а на выезде − "Счастливого пути") нам рассказали, что Яновский купил в соседнем поселке Тельманово немецкую кирху, забил окна и некого к ней не подпускает. Боится, что на кирпич растаскают. Место это, кстати, мистическое. Говорят, в пруду возле кирхи покоится мумия известного в свое время французского гугенота, а впоследствии прусского дворянина, Пьера де ля Кава. В самой кирхе когда-то был его мавзолей.
А в поселке Каменское под Черняховском мы обнаружили развалины тевтонского замка Заалау. Побродили, потом встретили сотрудницу сельской администрации.
− А вы откуда, ребята? – спросила белокурая женщина.
− Вот, замок ваш смотрели, − отвечаю. – И сильно расстроились оттого, что вы его не восстанавливаете.
− Мы? – искренне удивилась дама. – Так замок не наш, мы не имеем к нему никакого отношения.
− А чей же тогда? Вроде бы на территории вашего сельского поселения…
− Вроде бы да кабы. Его уже давно предприниматель Яновский купил из Черняховска. А собирается он его восстанавливать или нет, это у него надо спрашивать. Мы же не можем к этому замку даже подступиться.
Прошло время, и мы решили познакомиться с человеком, который коллекционирует прусскую старину. Да не просто монеты или прочий антиквариат, а целые кирхи и замки.
Две машины на проходной
Встретиться с Владимиром Яновским получилось не сразу. Первый раз договорились, звоню, спрашиваю:
− Ну что, мы к вам, Владимир Иванович?
− Ой, нет, извините, срочно в Литву уехал, дела.
Ну, это надолго, думаю, − литовский приграничный кризис был в самом разгаре. Звоню на следующей неделе. К счастью, к тому времени Яновский из Литвы вернулся.
− Приезжайте, − говорит предприниматель.
Добираемся до Черняховска.
− Где найти тут у вас предпринимателя Владимира Яновского? − спрашиваю у местного жителя.
− Да направо повернете после заправки, немного проедете и увидите сразу его увидите − хозяйственный двор Яновского.
− Там вывеска такая? Как узнать?
− Нет там вывески. Проходную увидите − на крыше там машины старые у него стоят. Он их коллекционирует.
− На крыше?
− Ну да, прямо на крыше проходной.
Так мы и сделали. После автозаправочной станции свернули направо, проехали метров 150 по убитой дороге и уткнулись в здание проходной. Перепутать было невозможно − на крыше приземистого строения − типичная советская проходная! − стояли желтый "Москвич" и голубая "Волга". За проходной − обширный хозяйственный двор, заполненный металлоконструкциями, строительными блоками, кирпичами и кое-какой техникой. На груде металлолома − две ржавые немецкие каски времен Второй мировой. И − тишина.
Захожу в проходную. За столом сидят три мужичка, один − в униформе охранника.
− Где Владимира Ивановича можно увидеть?
− Так он в Кенигсберг улетел, − отвечает охранник. − Еще рано утром. Олимпийский огонь собирается нести.
− Как в Кенигсберг? Какой олимпийский огонь? Его же еще только в Москву привезли!
− Ну не знаю я. Может, вечером и приедет.
Звоню Владимиру Яновскому, говорю: так и так, приехал, вас не застал. "Извините, − отвечает бизнесмен. − Пришлось в Калининград срочно уехать. Уже лечу обратно".
Что делать? Отправились гулять по Черняховску, а когда через час-полтора вернулись к хозяйственному двору, картина изменилась радикально. Шум машин, крики рабочих, суета… "Ну, − думаю, − вернулся хозяин". Так оно и оказалось. Вскоре Владимир Яновский появился на проходной − мужчина слегка за 50, в темных очках и колоритной кепке. С едва уловимым южнорусским выговором.
− Давайте вот здесь присядем, − и он показал скамеечку у дверей в проходной. − Извините, работа.
Здесь, на скамеечке, под аккомпанемент промышленных работ, мы немного пообщались.
"Со всеми дружим и всем помогаем"
− Говорят, Владимир Иванович, кроме основного бизнеса вы скупаете немецкие кирхи и замки. Зачем вам это надо?
− Я покупал тогда, когда никто этим еще не занимался. Покупал, чтобы сохранить, а не разобрать. Это было еще в лихие 90-е. Когда кирху в Тельманово хотели продать на кирпич, я ее перекупал. Я оформлял эту кирху 31 декабря в 12 часов дня. Мне говорят: "Ты сумасшедший, Новый год на дворе, все отдыхают, включая нотариуса". А я говорю: "Мне надо, потому что кирху должны были разобрать". Вот так все и было. Тогда все шло на кирпич, никому ничего было не нужно.
− Но сейчас ведь тоже на кирпич разбирают. Вы сейчас этим занимаетесь?
− Мы? Мы на кирпич ничего не разбираем, − хитро улыбается Яновский.
− Сейчас покупаете старинные сооружения?
− Сейчас нет. Времена другие. Нужно потихоньку восстанавливать то, что есть. В том же Заалау (поселок Каменское − Ред.) сколько субботников прошло! Вы не представляете, как этот замок выглядел в 90-е годы. Даже местные жители не видели, что там замок был. Там дебри были! А сейчас расчищено, можно посмотреть. Так же как и кирха в Тельманово, где даже дверей не было. Сейчас двери есть.
− Почему не реставрируете?
− Это сложный вопрос. Когда-нибудь отреставрируем.
− То есть в планах у вас все-таки есть реставрация?
− Конечно.
− Это вообще очень дорого?
− Очень. Капиталовложения огромнейшие. Вы даже не можете себя представить.
− Вы сами потянете реставрацию или нужны привлеченные средства?
− Без привлеченных средств вообще невозможно, по пока я их не вижу.
− А сколько объектов вы уже купили? Заалау в Каменском, кирха в Тельманово, что еще?
− Много.
− А конкретнее?
− А зачем? Не надо. Это конфиденциальная информация.
− Все эти объекты разные. Есть культовые сооружения − кирхи, есть памятники истории и культуры. Насколько законно их приобрести?
− Все законно, у нас все законно.
− То есть я могу подсобрать деньжат, поехать в поселок и купить кирху. Так?
− Ну, если она была выставлена на торги − пожалуйста. Только сейчас это невозможно, вы опоздали.
− Закон изменился?
− Не только закон. Сейчас все передано православной церкви. А в то время, когда я покупал, никому это было не нужно. Это имущество уже тогда было в частной собственности. Хочешь − покупай.
− РПЦ получила в 2009 году много объектов − и замков, и кирх. Вы с церковью дружите?
− Конечно. Мы очень много помогаем монастырю в Славском районе. Мы со всеми дружим и всем помогаем.
− Сейчас мы поездили по Черняховску, бросилось в глаза, что в городе очень много красивых старинных домов и нередко эти дома запущены. В них никто не живет и, я подозреваю, их потихоньку разбирают на кирпич.
− Точно. Но есть и другие примеры − Театральная, дом 6. Когда-то там был роддом, потом его закрыли, я его выкупил. Там были голые стены. Здание без окон, без полов, без дверей, без перекрытий. А сейчас там жилье, здание отреставрировано.
− А почему оставляют старые здания?
− Собственников много. Много зданий принадлежит Министерству обороны. Все это брошено, все рушится. Например, старые казармы.
− А вы не хотите вмешаться в эту ситуацию?
− Как? Нужны деньги, чтобы что-то изменить. А где их взять?
Богатая коллекция
Владимир Яновский − личность уникальная. Коллекционирует он не только старинные немецкие здания, но также − движимое имущество. Старые автомобили, что украшают крышу проходной − это мелочь по сравнению с тем, что хранится у Яновского в гаражах. Например, почти отреставрированный БМВ 1936 года выпуска, или советский ЗИС 30-х годов прошлого века.
− По всей стране покупаю по частям, потом собираю, реставрирую. Жалко, времени на это мало остается − работа, − признается Владимир Яновский.
В историческом музее Черняховска − еще пять лет назад Яновский открыл в центре города первый в области частный музей − стоят еще несколько моторизованных экспонатов. Мотоциклы − немецкий БМВ и очень похожий на него советский.
О музее вообще отдельная история. В нем всего два зала, но экспонаты уникальные. Признаюсь, в областном историко-худодественном музее я такого не видел. Да и в знаменитом польском Мальборке тоже. Например, два тевтонских меча в хорошей сохранности, рыцарский "кинжал милосердия", немножко ржавый, но это его не портит. Или топоры с клеймами мастера и пометками, повествующими о числе отрубленных голов. Или коллекция военных касок. Или прусская кираса 18 века. Или отлично сохранившаяся немецкая полевая кухня.
− Ее со дна Прегеля достали, − пояснил сотрудник музея. − В илу почти 100 лет пролежала, поэтому сохранилась очень хорошо. В земле так бы не сохранилась…
Но самая интересная часть коллекции посвящена Перовой мировой войне. Открытки, письма с фронта, дневник офицера прусской армии с картами боевых операций, детали обмундирования, оружие…
− Все, что есть, выставить не можем − закон не позволяет. Вот, например винтовка Мосина, с такими воевала русская императорская армия. Но − без приклада. Таковы правила.
− У нас самый большой музей Первой мировой войны, − признается Владимир Яновский. − У нас экспонаты, которых нет ни в одном музее России. Причем, вопрос Первой мировой мы подняли ровно пять лет назад.
− Как я понимаю, тогда этой темой никто не занимался? Это сейчас готовятся к юбилею начала войны, захоронения реставрируют, акции памяти проводят…
− Никто не занимался. А сейчас к нам приезжают музейщики из Калининграда, из Питера, из Москвы, говорят, дайте экспонаты − дайте это, дайте это…
− Вы даете?
− Никому ничего не даем. А зачем? Оно должно здесь быть.
− Но музеи же делятся экспозициями…
− Ну а мы не делимся. Трошки для себе.
Но больше всего Владимир Яновский, как мне показалось, гордится не коллекцией замков и кирх, не собранием автомобильных раритетов, не богатой экспозицией собственного музея.
− Мы восстановили 120 захоронений Первой мировой войны, − говорит он. − Одни из первых в области начали этим заниматься, еще в 1993 году. Меня администрация даже наказывала за это. Я говорю: это захоронение Первой мировой, здесь русские похоронены. На меня смотрят круглыми глазами и крутят у виска: дурак что ли? Это же немецкая земля! Откуда тут русские? А кто в 90-е годы говорил, что здесь воинские захоронения есть, что в них покятся русские солдаты? Это же немецкая территория − надо все громить, ломать. Если до сих пор ломают, о чем можно говорит.
Тут рядом с нами что-то загремело и застучало.
− Я извиняюсь, металл идет…
И Владимир Яновский устремился к грузовику, шумно притормозившему у ворот хозяйственного двора. Коллекция коллекцией, но работа прежде всего.