Под занавес юбилейного года Великой Победы калининградский музыкальный театр выдал мощный и трогательный аккорд: труппа представила своё прочтение знаменитой советской драмы «Офицеры». На сдаче спектакля побывал корреспондент «Клопс».
Премьера постановки пройдёт 12 и 13 декабря, а пока гостям показывают последний прогон. Даже в таком заведомо камерном формате зал полон. Публика сдержанно переговаривается, не торопясь делиться ожиданиями. Интерпретация советской киноклассики — задача не менее грандиозная, чем попытка «замахнуться на Вильяма нашего Шекспира». Один неверный шаг — и зритель заподозрит не во вторичности, так в фальши.
Впрочем, создатели заранее предупреждали, что опирались не на киноверсию драмы: в основу спектакля легла именно литературная первооснова, повесть Бориса Васильева «Офицеры». Судьба этого произведения непроста: пьеса «Танкисты», написанная в 1954 году, стала дебютом писателя, но после пары пробных спектаклей её запретили.
Почти два десятилетия спустя автор переработал произведение в повесть «Офицеры». А в 1971 году на экраны вышел одноимённый фильм. Сага о мужской дружбе, воинской чести и невероятной любви, уцелевшей даже в огне войн и революций, вошла в золотой фонд отечественного искусства.
Встать на равную ногу с таким предшественником — заявка смелая. Может быть, поэтому авторы новой постановки сразу дистанцировались от киноверсии и почти буквально, поэпизодно следуют за повестью.
Произведение Васильева к этому как раз располагает. Сам текст написан так, что некоторые ключевые моменты можно переносить на сцену практически без изменений, разве что с понятной адаптацией к театральной условности.
Обойтись же совсем без неё было невозможно: жанр саги, предполагающий, что на глазах зрителя пройдёт не просто взросление персонажа, но смена поколений, не позволяет ограничиться линейным развитием одного сюжета. Перед публикой последовательно разворачиваются самостоятельные мини-истории, каждая из которых раскрывает свою ключевую идею, грань характера или знаменует веху в жизни героя.
Таких историй в спектакле больше, чем помнится по фильму: некоторые повороты могут оказаться неожиданными. Но это не самоуверенное «я так вижу», а бережное и вдумчивое следование изначальной задумке писателя.
Но, конечно, же, нашлось здесь место и легендарным крылатым фразам: «красные революционные шаровары», «бегемота смотрел» и «есть такая профессия — Родину защищать».
Скрепляет воедино эпизоды удивительно целостное обрамление всего происходящего на сцене. Декорации максимально лаконичны: один и тот же уголок, стол и пара стульев видятся то командирским кабинетом, то уютной комнаткой, то вагонным купе.
Постоянная игра лучей — синего, белого, красного — на фоне клубов сценического дыма и проступающих из-за них угловатых конструкций на заднем плане вызывает в памяти картины футуристов начала ХХ века с их стремлением выразить жизнь в абстракции. Свет подчёркивает формы, рождая динамику и остро передаёт ощущение стремительно меняющегося вокруг героев мира.
Отдельная режиссёрская удача — иллюзия движения поезда, возникающая практически без материальной основы, лишь при помощи игры теней и звука.
Сами герои тоже не статичны: если Любочка предстаёт гимназисткой, юной женщиной — порывистой, восторженной, отчаянной — в исполнении чудесной Юлии Русаковой, то Любовь Андреевна (Юлия Домаш) — суше, строже, серьёзнее, спокойнее.
Но при этом ни на секунду не возникает ощущения подмены: это всё ещё она, единственная и огромная любовь Алексея Трофимова и Ивана Варравы. После спектакля кто-то из зрителей даже спорит: в какой момент одна из артисток сменила другую.
Алексей (Макс Шведов) и Иван (Михаил Петров) тоже взрослеют на глазах зрителя, превращаясь из мальчиков — в боевых офицеров, не теряющих лица и не отступающих ни перед чем. Некоторые из актёров выходят к зрителю лишь на несколько минут: как камэск (Илья Рихтер), Егор (Данила Альфер) или Маша Белкина (Виктория Левен), но и они успевают несколькими шитрихами показать всю глубину трагедии своего героя.
Без малого три часа спектакля публика провела будто зоворожённая: ни смешка, ни шепотка, настолько напряжённым было действие. Единственный раз зал взорвался аплодисментами: монолог Любови Андреевны, потерявшей сына, то ли декламация, то ли песня, то ли стон, стал кульминацией действия и квинтэссенцией неизбывного материнского горя.
И только ближе к финалу режиссёр позволяет зрителю немного перевести дух: на сцене появляется дебютант Лев Зингер, Иван-внук. Первая же реплика мальчика вызывает в зале тёплый смех. Трогательный и чуть нелепый в слишком большой для него фуражке курсантик настолько естествен и органичен, что как будто смывает этими освобождающими улыбками мучительный надрыв — и хочется верить, что теперь-то уж всё будет хорошо.
Льву, как рассказали «Клопс» в пресс-службе театра, восемь лет, он ученик Балтийского филиала Академии исполнительского искусства, и в драматической роли на сцену вышел впервые. До этого только участвовал в праздничном концерте к 9 Мая — читал стихи и исполнял песню «Священная война». На кастинг попал почти случайно: в музтеатре играет его старшая сестра Анна. Режиссёр однажды решил прослушать мальчика — и не прогадал.
Кстати, заняты в этом спектакле и другие «театральные дети»: Даниле Альферу 14 лет, но он на подмостках с раннего возраста и уже набрал солидный опыт. А Виктория Левен исполнила свою первую большую драматическую роль: до этого она только танцевала с балетом.
Ключевую роль в постановке играет музыка. «Атмосфера разных исторических периодов в жизни страны и характеры героев раскрываются не столько через диалоги, сколько через музыку, которая никого не оставит равнодушным», — обещали в театре перед премьерой. И это оказалось чистой правдой. Знакомые с детства советские песни неразрывно вплетаются в повествование. Кто-то из зрителей, не стесняясь, смахивает слезу.
Завершается спектакль овацией.
Необходимость передать ощущение поезда художник по свету Денис Солнцев считает самой сложной художественной задачей.